"Если черти в душе гнездились, значит, ангелы жили в ней", – эта поэтическая формула противоречива лишь с точки зрения привычной логики. Мир поэта алогичен, это мир чувств – сильных, смелых, открытых, часто неприглаженных, и этой своей неприглаженностью противоречащих привычным представлениям и нормам. Наверное, поэтому, в стихах, даже если они не откровенно оппозиционны, порой слышится вызов обывательской морали, обывательскому суду, который обычно не медлит с приговором.
О. Мандельштам (стихотворение "Это какая улица?"):
Это какая улица?
Улица Мандельштама,
Что за фамилия чертова?
Как ее ни вывертывай -
Криво звучит, а не прямо.
Мало в нем было линейного,
Нрава он был нелилейного,
И потому эта улица,
Или, верней, эта яма,
Так и зовется по имени
Этого Мандельштама.
Первый ведущий :
Поэт – это не только иное мироощущение, это – крест: все видеть и все чувствовать. Это невозможность солгать, невозможность закрыть глаза и сказать себе: "Все хорошо"; поэт – это судьба, исключающая компромисс с фальшью.
В. Высоцкий (стихотворение "Мне судьба"):
Мне судьба – до последней черты, до креста,
Спорить до хрипоты, а за ней – немота,
Убеждать и доказывать с пеной у рта,
Что не то это вовсе, и не тот, и не та.
Я до рвоты, ребята, за вас хлопочу!
Может, кто-то когда-то поставит свечу
Мне за голый мой нерв, на котором кричу,
И веселый манер, на котором шучу…
<…>
(На выбор учителя: звучит песня В. Высоцкого "Натянутый канат" или "Мой микрофон")
Второй ведущий :
Во все времена в творчестве разных поэтов мы находим тревожное, а подчас и трагическое мироощущение. Казалось бы, наделенный даром Божиим равен Богу. На деле же… Поэт чувствует себя пасынком в этом мире, чужим, а порой и ненужным, лишним. Мир не приемлет поэтов.
М. Цветаева (стихотворение "Что же мне делать, слепцу и пасынку…"):
Что же мне делать, слепцу и пасынку,
В мире, где каждый и отч, и зряч,
Где по анафемам, как по насыпям,
Страсти! Где насморком
Назван – плач!
<…>
Что же мне делать, певцу и первенцу,
В мире, где наичернейший – сер!
Где вдохновенье хранят, как в термосе!
С той безмерностью в мире мер?!
О. Мандельштам (стихотворение "Мы живем, под собою не чуя страны…", написано в 1933 г.):
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны…
А где хватит на полразговорца
Там припомнят кремлевского горца.
Второй ведущий: Полтора столетия назад В. Кюхельбекер писал:
Горька судьба поэтов всех племен,
Тяжелее всех судьба казнит Россию…
Эти строки были вызваны убийством Грибоедова, казнью поэтов-декабристов, гибелью Пушкина… Следующим будет Лермонтов. XX век оказался едва ли не еще более жестоким по отношению к поэтам: покончили жизнь самоубийством С. Есенин и В. Маяковский, в 1921 г., причисленный к участникам контрреволюционного движения, расстрелян Н. Гумилев, в 1939 г. в пересылочном лагере умер Мандельштам.
М. Цветаева (стихотворение "Рябину рубили зорькую"):
Рябину
Рубили
Зорькою.
Рябина -
Судьбина
Горькая.
Рябина -
Седыми
Спусками.
Рябина -
Судьбина
Русская.
(Звучит песня В. Высоцкого "О фатальных датах и цифрах".)
Первый ведущий :
Последние строчки песни В. Высоцкого о том, что, "может быть, концы поэтов отодвинулись на время", в нашем сознании звучат как горькая ирония: жизнь самого Высоцкого оборвалась на цифре 42. Не в 1938-м, а в 1980-м. Не в лагере смерти, а в Москве, у себя в квартире. И все же язык не поворачивается назвать эту смерть естественной. Она неестественно преждевременна. Кто повинен в ней? У Высоцкого есть песня, в которой – ответ.
В. Высоцкий (стихотворение "Мой черный человек"):
Мой черный человек в костюме сером -
Он был министром, домуправом, офицером, -
Как злобный клоун, он менял личины
И бил под дых внезапно, без причины.
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой, -
И я немел от боли и бессилья,
И лишь шептал: "Спасибо, что живой".
Я суеверен был, искал приметы,
Что, мол, пройдет, терпи, все ерунда…
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: "Больше – никогда!"
<…>
И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья – известные поэты:
"Не стоит рифмовать "кричу-торчу"".
И лопнула во мне терпенья жила
И я со смертью перешел на ты, -
Она давно возле меня кружила
Побаивалась только хрипоты.
<…>
Но знаю я, что лживо, а что свято, -
Я понял это все-таки давно,
Мой путь один, всего один, ребята, -
Мне выбора, по счастью, не дано!
И. Северянин (стихотворение "На смерть Фофанова"):
Пока поэт был жив, его вы поносили,
Покинули его, бежали, как чумы…
Пред мудрым опьяненьем – от бессилья
Дрожали трезвые умы!
Постигните ли вы, прозаики-злодеи,
Почтенные отцы, достойные мужи!
Что пьяным гением зажженные идеи, -
Прекрасней вашей трезвой лжи?!
<…>
Я узнаю во всем вас, дети злого века!
Паденье славного – бесславных торжество!
Позорно презирать за слабость человека,
Отнявши силы у него!
Второй ведущий :
Создание этого стихотворения не имеет отношения к смерти Высоцкого. Более того, оно написано задолго до его рождения: так Игорь Северянин откликнулся на смерть своего старшего друга, а в чем-то и учителя, поэта К. М. Фофанова. Трагедия в том, что спустя десятилетия оно звучит так, словно написано вчера.
Первый ведущий :
1980–1990-е гг. войдут в историю как годы перестройки. Значит, должно что-то измениться и в судьбе поэтов? Хочется верить. А пока… Александру Башлачеву было 28, когда в 1988 г он покончил с собой. Что послужило причиной этого? Предсмертной записки Александр не оставил, значит, ответ надо искать в стихах.
А. Башлачев (стихотворение "Палата № 6"):
Хотелось в Алма-Ату – приехал в Воркуту,
Строгал себе лапту, а записался в хор.
Хотелось "Беломор" – в продаже только "Ту",
Хотелось телескоп, а выдали топор.
Хотелось закурить, но здесь запрещено.
Хотелось закирять, но высохло вино,
Хотелось объяснить – сломали два ребра.
Хотелось возразить – но били мастера.
Хотелось одному – приходится втроем.
Надеялся уснуть – командуют "Подъем!"
Хотелось полетать – приходится ползти.
Старался доползти – застрял на полпути.
Ворочаюсь в грязи. А если встать, пойти?
За это мне грозит от года до пяти.
Хотелось закричать – приказано молчать:
Попробовал молчать – но могут настучать.
Хотелось озвереть. Кусаться и рычать.
Пытался умереть – успели откачать.
Могли и не успеть. Спасибо главврачу
За то, что ничего теперь я не хочу.
Психически здоров. Отвык и пить, и есть.
Спасибо. Башлачев. Палата № 6.
(Звучит музыкальный проигрыш из песни группы "Август" "Осень")
Второй ведущий :
Итак, мир сегодняшний. Как видим, он не настолько изменился, чтобы поэт мог чувствовать себя в нем уютно. Судьба и стихи А. Башлачева – тому доказательство.
И если мы обратимся к творчеству сегодняшних молодых поэтов (а часто это барды – создатели современного рока), мы найдем в нем ощущение дисгармонии, царящей в мире, мотив одиночества поэта среди чужих ему людей, конфликт со временем, а порой и с самим собой, неприятие постулатов, на которых основывается бытие современного человека. Поколение сегодняшних молодых чувствует боль.
К. Кинчев (Панфилов) (стихотворение "Мое поколение"):
Две тысячи тринадцатых лун
Отданы нелепой игре.
Но свет от потухшей звезды – все еще свет.
Тебе так трудно поверить в свой путь
От этой стены к этой стене.
Ответь!
Понял ли меня или нет?
К несчастью, я слаб, как слаб очевидец
Событий на Лысой Горе.
И я могу предвидеть, но не могу предсказать.
Но если ты вдруг увидел
Мои глаза в своем окне,
Знай,
Я пришел помешать тебе спать.
Ведь это мое поколение молчит по углам,
Мое поколение не смеет петь,
Мое поколение чувствует боль,
Но ставит себя под плеть,
Мое поколение смотрит вниз,
Мое поколение боится дня,
Мое поколение пестует ночь,
А по утрам ест себя.
В. Трегубов, рок-группа "Крематорий", (стихотворение "проснись, нас обокрали"):
Скорее проснись, нас обокрали
Все наши мечты унесли. Мы проспали.
И вот мы голые идем
С тобой по улице вдвоем.
Пойми скорей, мой друг, нас обокрали.