Мое решение быть зависимым еще более проявляется в случае со сравнительными референтными группами, членом которых я не являюсь, поскольку остаюсь, так сказать, за пределами их влияния. Я наблюдаю за этими группами, будучи не замечен ими. Присвоение соответствия (значения) в данном случае одностороннее: я считаю их действия и стандарты значимыми, хотя они едва ли придают какое-то значение моему существованию. Из-за дистанции, существующей между нами, они зачастую физически неспособны проследить за моими действиями и оценить их; поэтому они не могут ни наказать меня за отклонения, ни вознаградить меня за послушание. Сегодня все мы, благодаря средствам массовой информации, особенно телевидению, вовлекаемся в постоянно расширяющийся поток информации о самых разных стилях жизни, поэтому роль сравнительных референтных групп в формировании современной личности возрастает. Средства массовой информации сообщают нам сведения о господствующей моде и новейших стилях одежды с невероятной скоростью, и эти сведения достигают даже самых отдаленных уголков мира. Точно так же они придают авторитет тем образцам, которые могут представить визуально: это, конечно же, те стили жизни, которые заслуживают быть показанными в средствах массовой информации и увиденными миллионами людей во всем мире, которые стоит обсуждать и которым, если это возможно, стоит следовать.
Полагаю, наше обсуждение до сих пор создавало верное впечатление о том, что процесс социализации не ограничивается детским опытом. Фактически он никогда не прекращается, длится всю жизнь, постоянно приводя в сложное взаимодействие свободу и зависимость. Социологи иногда говорят о вторичной социализации с тем, чтобы отличать трансформацию личности в более поздний период от процесса усвоения ею элементарных социальных навыков в детстве. Они сосредоточивают внимание на ситуациях, когда вдруг отчетливо обнаруживаются и тяжело переживаются недостаточность или неадекватность первичной социализации в изменившихся условиях: когда, например, человек эмигрирует в далекую страну с непривычными обычаями и чужим языком и когда он, таким образом, должен не только приобрести новые навыки, но и забыть старые, которые теперь превращаются в препятствие; или когда человек, выросший в сельской глубинке, переезжает в большой город и чувствует себя там потерянным и беспомощным в напряженных потоках уличного движения, вечно куда-то спешащих толпах народа, среди безразличия прохожих и соседей. Предполагается, что подобного рода радикальные изменения могут служить причиной сильного беспокойства, частых нервных срывов и даже психических заболеваний. Отмечается также, что ситуация вторичной социализации с не менее существенными последствиями может наступить скорее в результате изменения внешних социальных условий, чем индивидуальной мобильности. Внезапная экономическая депрессия, рост массовой безработицы, развязывание войны, полное обесценение накапливающихся в течение всей жизни сбережений в результате резкого роста инфляции, потеря безопасности вследствие лишения права на прибыль или, наоборот, резкий рост благосостояния и перспектив продвижения, раскрытие новых, доселе немыслимых возможностей - все это примеры именно таких случаев. Они "обесценивают" то, что было усвоено в процессе предшествующей социализации, и требуют радикальной перестройки индивидуального поведения, для которого необходимы новые навыки и новые знания.
Приведенные примеры помогают нам в наиболее острой и резкой форме представить проблемы, обусловленные вторичной социализацией. С менее очевидными проблемами каждый из нас сталкивается практически ежедневно; вероятнее всего, мы испытаем нечто подобное, когда нам придется срочно поменять школу; если мы, поступив в университет, вынуждены будем оставить его; если перейдем на новую работу, вступим в брак, приобретем собственный дом, переедем на новое место жительства, станем родителями, превратимся в пенсионеров и т. д. Вероятно, точнее представлять социализацию как непрерывный процесс, а не делить ее на две отдельные стадии. Диалектика свободы и зависимости начинается для человека с рождения и заканчивается только с его смертью.
Соотношение между обеими частями, или сторонами, этого непрерывного диалектического взаимодействия подвижно. В раннем детстве у ребенка очень мало свободы (если она вообще есть) в выборе группы, от которой он зависит. Каждый рождается в определенной семье, в определенном месте, в конкретном соседском окружении, представителем определенного класса или страны. Предполагается, что каждый, независимо от его желания, является представителем определенного народа и одного из двух социально приемлемых полов. С возрастом (т. е. с увеличением накопленных навыков и ресурсов действия) выбор расширяется; некоторые зависимости могут быть поставлены под сомнение и отвергнуты, другие - приняты добровольно. И все же свобода никогда не бывает полной. Вспомним такой факт: все мы зависим от наших прошлых действий, из-за них мы каждый раз оказываемся в положении, когда некоторый выбор, несмотря на всю его привлекательность, оказывается для нас невозможным, а издержки в случае изменений непомерны и неприемлемы. От слишком многого приходится "отучаться", от слишком многих привычек приходится отказываться. И если какими-то навыками и ресурсами, которые можно было приобрести только на ранней стадии, мы тогда пренебрегли, то теперь уже очень поздно восстанавливать упущенные возможности. Достигнув определенного возраста, мы чаще всего обнаруживаем, что вероятность и возможность "нового прорыва" неизмеримо далеки и ничтожны.
Соотношение свободы и зависимости неодинаково у всех людей. Вспомним, например, о той роли, которую играют доступные ресурсы в преобразовании выбора в ясное, реалистическое утверждение. Вспомним также о роли очерченных изначальным социальным местоположением "горизонтов", которую они играют в формировании дальнейших жизненных планов и выборе наиболее привлекательных целей. Достаточно иметь в виду роль этих двух факторов, чтобы понять: хотя все люди свободны и не могут не быть свободными (т. е. они вынуждены брать ответственность за все, что бы они ни делали), тем не менее некоторые из них свободны больше, чем другие; их "горизонты" (спектр выбора) шире, и, приняв однажды решение относительно своих жизненных целей, они получают максимум ресурсов (денег, связей, образования, утонченных манер и т. п.) для их достижения; они более свободны, чем другие, в своих желаниях, в действиях, направленных на исполнение желаний, и в достижении желаемых результатов.
Можно сказать, что соотношение свободы и зависимости служит показателем относительного положения в обществе личности или целой категории людей. То, что мы называем привилегией, при более тщательном рассмотрении оказывается большей степенью свободы и меньшей степенью зависимости. Обратное верно для тех, кого называют лишенными привилегий.
Глава 2
Мы и Они
Адам Смит, чуткий наблюдатель парадоксов социальной жизни, заметил однажды, что в цивилизованном обществе человек во все времена нуждается в сотрудничестве и помощи огромного количества людей, тогда как всей его жизни едва хватает на то, чтобы приобрести дружбу лишь нескольких из них.
Представьте себе неисчислимое множество не известных вам людей, чья деятельность необходима, чтобы сделать вашу жизнь такой, какова она есть (и тех, благодаря труду которых вы ежедневно имеете тарелку каши; и тех, кто следит за состоянием шоссе, чтобы вы могли развить скорость 70 миль в час, не опасаясь попасть в яму за углом; и тех, кто, подчиняясь правилам общежития, дает вам возможность гулять по улицам, не опасаясь нападений, или вдыхать воздух, не боясь быть отравленным токсичным дымом). Представьте себе все множество людей, не знакомых вам, но тем не менее налагающих ограничения на вашу свободу выбора предпочтительного для вас образа жизни (тех, кто хочет иметь те же вещи, что и вы, но тем самым позволяет торговым компаниям поддерживать высокие цены; тех, кто считает роботов более выгодными, чем живые работники, но тем самым уменьшает ваши шансы найти подходящую вам работу; те, кто, будучи занят своими собственными делами, загрязняет воздух, производит шум, забивает дороги, отравляет воду, и вы не можете избежать этого). Сравните эти огромные массы людей с кругом ваших знакомых, которых вы можете узнать в лицо и чьи имена помните. Вы, конечно же, обнаружите, что среди всех, кто оказывает влияние на вашу жизнь, люди, которых вы знаете или о которых вы слышали, составляют лишь малую часть тех, кого вы никогда не встречали и о ком никогда не слышали. Насколько мала эта часть, вы никогда не узнаете…