Васецкий: Но Владимир Владимирович, вы посудите сами… Вы, наверное, помните замечательный фильм Параджанова "Тени забытых предков". Сегодня у нас эти тени, так сказать, возникают повсюду. Посмотрите, Сергей Удальцов - тень своего дедушки большевика Удальцова, Пономарев из "Справедливой России" - тень того самого Пономарева Бориса Николаевича, по которому мы с вами изучали историю коммунистической партии Советского Союза. Вы изучали, а я преподавал в Академии общественных наук… Теперь, Владимир Владимирович, ваша, так сказать, родословная, - у вас прекрасный дедушка Владимир. Он был секретарем Центрально-черноземного обкома ВКПБ, в 1937 году репрессирован и расстрелян. Ну, расстреливал тогда Виссарионович, ленинскую гвардию в основном. Сводил счеты с пламенными революционерами. Не сторонников, наверное, социализма в одной стране, а сторонников мировой революции… Ваш папа тоже замечательный человек, Великая Отечественная война… Но вы воспитывались в семье другого мужчины, если вы не забыли, - Корнейчук, это замечательный украинский драматург. Ваша мама рассказывала, как вы с ним спорили на кухне или где-то.
Соловьев: Честно вам рассказывают вашу биографию.
Бортко: Знаете, я с таким удовольствием слушаю…
Васецкий: Так вот, я хочу сказать, вы до драки спорили против Октябрьской революции, против Советского Союза, против товарища Сталина. За что ж вы обиделись на Жириновского, когда он сказал, вы не коммунист?
Бортко: Можно сказать?
Соловьев: Теперь уже можно.
Жириновский: Отвечайте! Антикоммунист Бортко, отвечайте, почему вы скрываете свои честные взгляды антикоммуниста.
Бортко: Биография у меня действительно очень простая. Я родился в Москве, жил в Киеве долго. Но не в этом дело. Дело в том, что я жил 22 года в коммунальной квартире с девятью семействами. Девять семей, кстати, семь из них было еврейских. Я уже по идиш могу немножко говорить.
Соловьев: А кто нет?
Бортко: А кто нет, конечно… Моя мама, которая содержала меня, мою бабушку, - я жил с бабушкой, которая зарабатывала тогда очень небольшие деньги, - вышла замуж за Александра Евдокимовича Корнейчука. Я очень уважаю этого человека, он сделал для меня очень много, но сказать, что он меня воспитывал, нельзя.
Жириновский: Вопрос в другом!
Бортко: Одну секундочку. А воспитывал меня кто?
Жириновский: Вы скрываете свои антикоммунистические взгляды.
Бортко: А воспитывала меня школа. Меня воспитывал институт. И бесплатно! А теперь, когда я пришел, - меня пригласили профессором работать в Институт кино и телевидения. Там из 14 студентов, которых учил я режиссуре, 12 были за деньги. И не было экрана вообще в институте. Его сейчас… плохо к нему отнеслись…
Соловьев: Да.
Бортко: Понятно, что это такое? Когда было лучше, - тогда или сейчас?
Жириновский: Вашего отца расстреляла советская власть, неужели вам не жалко своего отца?
Бортко: Дедушку.
Жириновский: Ну дедушку, какая разница, ваша семья. Все же пострадали.
Бортко: Вот что я могу сказать. Я поехал в Курск. Я открыл это дело… досье. И выяснил, что его расстрелял не проклятый Сталин, а написал донос его заместитель.
Жириновский: Какая разница?
Бортко: А теперь я расскажу историю, очень небольшую. Вы знаете, откуда пошли все эти репрессии? Сталин хотел сделать простую вещь- в 36-м году Сталин хотел сделать то, что делают в Китае… И вот тут действительно началось. Начались доносы.
Жириновский: Какая разница?
Бортко: Нет, разница большая. Разница в том, что мой дед пал жертвой доноса. Это разные вещи!
Жириновский: Ну какая разница? Ну, кто его расстрелял? Суд был или нет? Суд был над ним? Суда же не было!
Бортко: Суд был только…
Соловьев: Тройка.
Бортко: Тройка.
Жириновский: Тройка, тройка! Расстреляли!..
Соловьев: Следующий вопрос.
Трофимчук: Григорий Трофимчук, политолог. Все познается в сравнении. Не кажется ли вам, уважаемый Владимир Вольфович, что на фоне того красного проекта все сегодняшние, практически все без исключения наши ведущие политики, к которым вы, в том числе, имеете прямое отношение, - на том фоне, на фоне тех кадров, той революции, превращаются в совершенно что-то противоположное. То есть на этом фоне та сказка превращается в легенду. В блестящую настоящую легенду… Все лозунги большевиков, начиная с "Земля народам" были полностью реализованы. То есть земля не покупалась, не продавалась абсолютно. Хрущев переселил людей в отдельные квартиры, - это сейчас их называют "хрущобами", а тогда миллионы людей получили отдельное жилье. А те люди, которых вы назвали "стариками", которые стояли на трибунах при Брежневе, весь мир держали в страхе…
Я убежден, что лет через 200–300, по аналогии с бюстами римских императоров, все семь бюстов коммунистических вождей будут друг за другом выставлять где-то, в каком-то пантеоне. Но при этом шесть бюстов будут белыми, начиная с Ленина и кончая Черненко, а последний седьмой - черный, бюст Горбачева.
И соответственно здесь товарищ Бортко говорил о том, какие были фильмы раньше. Так вот почему вы все вместе не сняли даже один такой фильм, как, допустим, "Пацаны", как фильм "Офицеры"… А про что снимают сейчас? Фанаты, хулиганы, бандиты, братки.
Жириновский: Объясняю. Мы вас, коммунистов, не просили строить "хрущобы". Мы вас спросим, зачем вы отобрали у наших дедов и бабушек хорошие квартиры и сделали из них коммуналки? А потом через сорок лет стали расселять? С какой стати? Вам кто дал право отбирать то, что вам не принадлежит? А ваш Брежнев? Вся коррупция началась при нем. Вы правильно говорите, весь мир дрожал и боялся нас. И к чему это привело? Весь мир объединился и уничтожил Советский Союз в 1991 году. Этот брежневский страх, стояла десятимиллионная армия, ракеты, танки, готовые взлететь и уничтожить всю планету. Кто вам дал право пугать всю планету? Теперь вся планета против нас…
Кто вам дал право за наши деньги содержать коммунистические партии по всему миру, содержать все национальные республики, содержать Африку, Латинскую Америку? Кто вам дал право?
Вы говорите, что давали квартиры. Вы нам дали квартиры? Вы давали квартиры единицам, в основном рабочим, вашей опоре. Давали в основном в Москве. Больше такого района "Черемушки" нет нигде, в бараках до сих пор живет страна.
И ваши фильмы нам не нужны, понимаете? И ваша идея казарменного социализма нам не нужна.
Соловьев: Следующий вопрос. Прошу.
Кубринский: Кубринский Александр Львович, профессор Московского Государственного Университета имени Ломоносова, руководитель Московской городской организации ЛДПР. Владимир Владимирович, я понимаю, это действительно очень тяжело переосмысливать, то, во что верил. Я тоже через это проходил. То, что любил, то, что казалось незыблемым, то, что казалось на века. Тяжело понять, что было это не так…
Скажите мне, пожалуйста, вы серьезно верите, что если бы не октябрь 17-го, не было бы ни одной ГЭС в стране, мы бы не улетели в космос, мы бы не добились никаких технических прогрессов, вот так бы и остались примерно в 1913 году с одной коровой в семье?
Бортко: Очень интересный вопрос, очень интересный. Я, естественно, готовился к нашей встрече, и меня этот вопрос тоже интересовал. Дореволюционная Россия якобы семимильными шагами шла вперед, - как же так, большевики взяли и остановили, и после этого конец? Так вот, да будет вам известно, господин профессор, и почитайте, пожалуйста, хоть Википедию, хоть что угодно. 1885 год - Россия по отношению к ведущим странам примерно как три к десяти. Дальше, 1913 год - четыре к девяти. Не вверх, а вниз. Отставание еще больше. Если мне не верите, почитайте.
Кубринский: Вы уточните с реформ Витте, и вы узнаете, что русский рубль в начале XX века был самой тяжелой валютой в мире. Но сейчас не об этом. Дальше. Большевики приходят к власти, они обещают землю. Они пообещали землю и не дали земли крестьянам, они пообещали фабрики рабочим, и к шестидесятым годам, к концу шестидесятых они увидели, как не стало, собственно говоря, рабочего класса в стране.
Соловьев: Вопрос какой?
Кудринский: Вопрос очень простой. Скажите, как вы считаете, если бы не Октябрьский переворот, реально ли было 22 июня 1941 года?
Бортко: Не только реально, оно было бы гораздо раньше. Гораздо раньше.
Жириновский: Не было бы его.
Бортко: Это было бы примерно то же самое, что происходит сейчас. Когда страна наша слабеет, а у нас есть ресурсы, и они очень нравятся людям, живущим рядом с нами, или здесь, или за рубежом.
Кудринский: Вы уходите от вопроса. Солдатов и офицеров вермахта воспитали в нашей стране, люфтваффе воспитали в нашей стране.
Жириновский: Европа воспитала их для борьбы со Сталиным. Не было б Сталина, не было бы Гитлера. Его бы задушили в 29-м году.
Бортко: На что мне отвечать?
Соловьев: Да я думаю, не на что. Уже такой крик пошел…
Бортко: Так вот, смотрите, пожалуйста. Очень интересный вопрос был задан не этим спрашивающим, а, кажется, предыдущим. А нет, Владимиром Вольфовичем! Как это забрали у вас квартиры и поселили туда…
Жириновский: Наши квартиры забрали, а через 50 лет дали кому-то двушку.