Фрейд подчеркивает, что мазохисты обычно ищут повреждений и боли всех видов, за исключением повреждений и боли, затрагивающих гениталии. Рассматривая моральный мазохизм, Фрейд отмечает, что он …
"создает искушение совершать "греховные" поступки, которые должны затем искупаться упреками садистской совести (как это часто бывает у столь многих русских типов характера) или наказанием, исходящим от великой родительской силы судьбы".
(Там же, с. 363).
О. Фенихель (2004) интерпретирует мазохизм зависимых личностей как защитную регрессию к орально‑рецептивному уровню реагирования с целью восстановления союза с родительской фигурой. Подчеркивание собственной беспомощности и ничтожности подразумевает призыв к милосердию, обращенный к агрессору или защитнику. Мазохистское поведение имеет и обвиняющий, садистический оттенок: "Посмотри, каким несчастным ты меня сделал!" Автор относит к проявлениям мазохизма также и аскетизм, рассматривая умерщвление плоти как искаженное выражение заблокированной сексуальности. Фенихель считает этот тип мазохизма анальным, поскольку он характеризуется сдержанностью и способностью к напряжению.
Матери сексуальных аддиктов могут использовать своих детей в качестве переходных объектов. При этом мать в общении с ребенком использует особые слова для обозначения зон и функций тела, учит его по‑своему называть различные аффективные состояния, определяет, какие мысли позволительны, а какие неприемлемы. Г. Аммон (1995) выявил, что у перверсно реагирующих пациентов взаимоотношения в диаде "мать – дитя" складывались следующим образом: матери, не понимая активных потребностей своих детей, могли осуществлять лишь клишированное, поверхностно ориентированное на социальную реальность поведение. Это воспринималось ребенком как отвержение и травма покинутости. В дальнейшем данное чувство отсекается от образа Я ребенка с помощью психологической защиты отрицания. Возникает "дыра в Я", динамика которой определяется регрессивным стремлением к восстановлению утраченных взаимоотношений с матерью.
Аммон разделяет патологическое сексуальное поведение на деструктивное и дефицитное. Деструктивная сексуальность характеризуется отщеплением личности от таких аспектов взаимоотношений, как идентификация с объектом, контакт и партнерство. Она лишает сексуальную встречу аффективного компонента и может служить средством для достижения несексуальной цели. Ее варианты: садомазохизм, эксгибиционизм, фетишизм, проституция и т. п. Дефицитная сексуальность выражается в форме импотенции, фригидности или отказа от секса. Она связана с интимофобией, нарциссизмом и дефицитной агрессией. Последняя проявляется в отсутствии потребностей и интересов, пассивном уединении от людей и вещей с чувством внутренней пустоты и скуки, вины, уступчивости, неспособности к установлению контактов.
Пример(из дневника клиентки).
Я вышла замуж за человека на 10 лет старше меня, хотя была влюблена в другого. С ним я чувствовала себя костром, вокруг которого пляшет сумасшедший абориген, то разжигая его до небес, то, испугавшись, заливая его водой. Потом в нем вспыхивает ненависть к костру, который погас, он топчет его, плачет, жалуется на холод, одиночество и страх, пока один уцелевший уголек потихоньку не начинает разгораться. И тогда все повторяется вновь. Но, возможно, когда‑нибудь уголек не разгорится и костер навсегда остынет, либо спалит сумасшедшего аборигена…
За пять лет брака у меня сформировалась зависимость от переживания пиковых эмоций. Сначала муж доводил меня до стрессового состояния, либо страха, либо унижения, потом отчаянно просил прощения и умолял о близости, чтобы загладить свою вину. Близость начиналась с его страстного возбуждения после взрыва эмоций высокопарного примирения, а я была обессилена и опустошена. Первая волна сброшенного возбуждения приводила его ко второму пику эмоционального подъема, лавине бешеного отчаяния и ненависти по отношению к моей пассивности и холодности, а затем следовали мольбы хоть о капле любви. К этому времени во мне нарастало некое чувство вины и желание как‑то уравновесить ситуацию. Но мои ласки он воспринимал как издевательство и насмешку, патетически отвергал меня, обзывал фригидной, дурой и шлюхой, а затем засыпал или уходил в другую комнату. После этого несколько дней он пребывал в хорошем физическом тонусе. Когда я пыталась сломать этот сценарий, он переставал разговаривать со мной на несколько недель или месяцев. Впрочем, это давало мне передышку.
Эти качели любви и ненависти, на которых все круче раскачивал меня муж, стали почти невыносимыми для меня, но наконец‑то после выкидышей родилась дочь, и я стала вспоминать, что я сильная женщина.
В о время беременности я поняла, почему я не ушла от мужа. Помешала папина установка: женщина должна быть открытой и эмоциональной, а если она сильная, зачем ей муж, семья… Кстати, муж был похож на папу своим бессилием в бытовых вопросах и чувством, что все его все время обижают. Они оба постоянно думали о себе с жалостью и звали на помощь. А мамины замечательные установки: верь в себя, ты сильная, женщина в семье несет ответственность за мужчину… Они почти что угробили меня как женщину и как супругу.
Теперь я подозреваю, что не уходила так долго потому, что меня затянули наши садомазохистские отношения. Когда я начала встречаться со своим будущим вторым мужем, с которым у нас были глубокие эмоциональные отношения любви, в близости я вдруг ощущала нехватку отрицательных стимулов. Он похож на мою маму: дипломатия, избегание конфликтов, внимание, забота. И я начинала вести себя как мой папа и первый муж!
Возник вопрос: почему сильные эмоции обязательно должны быть отрицательными, если я обожаю своего мужа? У меня есть мамина установка: верь в себя, ты все сможешь, только трудись; папина: женщина должна быть открытой, горячей и нежной, и установка первого мужа: чувства должны быть на пике. Сейчас во мне интегрировалось гармоничное и ясное осознание: я сильна и горяча в своей любви, открыта в своей нежности, а сила моих чувств такова, что может изменить мир. Девушкой я мечтала о такой любви; когда я повзрослела, я решила, что так бывает только в поэзии и литературе. Мне понадобилось 20 лет, чтобы осуществить свою мечту!
☺ Бизнесмен – психиатру:
– Доктор, помните, прошлым летом вы посоветовали: чтобы отвлечься от работы, нужно развлекаться с девочками?
– Да.
– Так посоветуйте, как мне теперь отвлечься от девочек и вернуться к работе!
Психотерапия
Прежде всего, следует помочь пациенту выделить ситуации, провоцирующие у него аддиктивное сексуальное поведение. Обычно они связаны с переживанием чувств тревоги, гнева или печали, которые нередко бывают вызваны ударами по самооценке. Важно найти альтернативные способы совладания с подобными переживаниями. Необходимо также научить пациента справляться со своими сексуальными импульсами путем фиксации на негативных последствиях аддиктивного поведения, при этом полезно обсуждать с кем‑либо подобные побуждения, фокусируясь на пользе воздержания.
Навязчивая мастурбация у подростков требует следующих терапевтических мер: выяснение соответствия сексуального поведения возрасту; снятие напряжения, связанного со страхом по поводу возможных последствий онанизма; обсуждение личностных проблем пациента и его сексуальных фантазий; при работе с замкнутыми подростками, испытывающими трудности в общении, необходимо помочь им установить контакты со сверстниками.
При навязчивой мастурбации я применял следующую формулу самовнушения в процессе аутотренинга.
"Частое онанирование ослабляло мою нервную систему. Теперь она отдыхает, укрепляется. Самочувствие улучшается. Я становлюсь бодрее, жизнерадостнее, увереннее в своих силах. Чувствую себя здоровым, крепким мужчиной. Рядом с женщиной чувствую себя сильным. Близость женщины вызывает естественное половое желание, нормальное половое влечение, освобождает дремавшую общительность, жизнерадостность. При мысли об онанизме чувствую брезгливость и отвращение. И в постели, и в туалете мне противно думать об онанизме. Лечение укрепляет мою нервную систему. С женщиной я смел и уверен. В интимной обстановке чувствую себя сильным. Я становлюсь волевым человеком. Я способен всегда поступать так, как подсказывает мой разум. Выполняю свое решение до конца. Онанирование стало противным и отталкивающим. Все, что раньше вызывало желание онанировать, теперь мне безразлично. Теперь я свободен от прежнего желания онанировать. Теперь я сильнее этой привычки. Я бросил привычку онанировать раз и навсегда. Я хотел это сделать, и я это сделал. Стремление онанировать побеждено. Без женщины половое желание едва заметно. Его легко подавить усилием воли. Желание онанировать стало слабым и безразличным. Его легко оставлять без внимания. Голова свободная. Она освободилась от противоречивых стремлений. Ей легко сосредоточиться на любой мысли. Мысли спокойные и уверенные. Я легко владею собой".
В процессе аналитической терапии мужчин‑гомосексуалистов важно интерпретировать отвращение пациента к противоположному полу, страх кастрации и оральной зависимости, а также страх пациента перед собственной деструктивностью и садизмом. Наибольшее сопротивление вызывает интерпретация попытки пациента стать мужественным через идентификацию с партнером и его пенисом в гомосексуальном акте. После того, как эта интерпретация проработана, пациент оказывается способным функционировать гетеросексуально, при этом он проходит через нарциссически‑фаллическую фазу, в которой женщины служат лишь "мерилом" его пениса. Бессознательный страх поглощения – страх, что в кульминационный момент полового акта он растворится в женщине – является другой важной интерпретацией.