В нем есть волнующие, скандальные и просто интересные эпизоды, воспринимающиеся то как захватывающий триллер, то как увлекательный любовный роман. Несомненно, читатель получит огромное удовольствие от этой книги.
Автор посвящает свою новую книгу Флер, в надежде, что она простит его.
«Я хотел бы открыть истинную жизнь, скрывающуюся за показным блеском», — пишет автор.
Сэм Голдуин
Предисловие к книге «Показной блеск»
Лео Карильо в фильме «Звездная ночь» цитирует небольшое стихотворение Дона Блендинга. Оно характеризует Голливуд гораздо лучше, чем это могу сделать я.
Драма — это город,
Трагический и жалкий.
Где пустословие и ненужный хлам
Соседствуют с гениальностью.
В нем есть и другие строки, но они нам уже не нужны. Вы без особого труда уловите главную идею.
История, рассказанная в этой книге, трагическая и жалкая одновременно. Она отражает поразительное пустословие, никчемность, проблески гениальности, неискоренимые пороки и неотразимое обаяние, о чем свидетельствуют другие строки приведенного стихотворения.
Удивительнее всего, что при всем том Голливуд неудержимо притягивает к себе. Очень многих, талантливых и бездарных, он завораживает так же, как удав кролика.
В этой книге описана история двух людей, одинаково неспособных справиться с очарованием этого города-драмы и ставших его жертвами, хотя и по разным причинам. Для одного из них конец наступил быстро, а для другого трагедия растянулась на многие годы, добивая его шаг за шагом. Но корни этой трагедии — именно там, в этом целлулоидном Вавилоне, который обольстил их надеждой, а потом жестоко разрушил ее. Подобная судьба постигла не только этих двоих. На алтарь целлулоидного бога принесли в жертву жизни многих обитателей этого города. Здесь потерпели крах не только они сами, но и самое святое чувство — любовь. Их погубили жадность, амбиции, надежды и страх. Вероятно, лишь следующему поколению удастся определить ту невидимую грань, где заканчивается реальность и начинаются фантазии.
Глава 1
1942
Каролина не знала, кто более способствовал разрушению ее жизни: мать или Уинстон Черчилль. Скорее всего мать, полагала Каролина, угнетенная своими вечными неудачами и тягостными размышлениями о погибшей молодости, хотя Уинстон делал все возможное, чтобы поддержать ее. Он старался не допускать, чтобы рядом с ней был какой-нибудь мужчина моложе сорока пяти лет, и, в сущности, превратил ее в затворницу. Правда, этому способствовала и сама жизнь. Вся страна была погружена во мрак, и Уинстон часто говорил, что впереди у них лишь кровь, пот и слезы. Разумеется, подобные мысли были ей столь неприятны, что она даже боялась высказать их вслух.
Мистер Черчилль был наделен необычайными, почти мессианскими качествами, поэтому вся страна обожала его и преклонялась перед ним, ибо все считали, что один он может спасти Англию.
Она убеждалась в этом каждый раз, когда они все собирались у себя на кухне в Саффолке и внимательно слушали стихи, которые Уинстон всегда читал торжественно и с необыкновенным пафосом. В такие минуты все замирали и даже Каролина переставала сетовать на то, что ей следует во что бы то ни стало внести свою лепту в дело отражения агрессии.
В этом вообще-то и состояла проблема. Каролине постоянно отказывали в ее просьбе. Если бы не это, она уже давно пошла бы в армию и с радостью посвятила жизнь вспомогательной службе в военно-морских силах или в женском отряде сухопутных войск.
В крайнем случае она согласилась бы помогать и пожарным командам, которые выбивались из сил, предотвращая возгорание во время бомбардировок. Она даже готова была варить суп в организациях Красного Креста или ухаживать за ранеными в каком-нибудь госпитале.