Тяжелейшее бремя легко на плечи нового царя. Да, персы до сих пор терпели неприятные поражения, но сейчас диспозиция изменилась. Поразмыслив, Иовиан решился атаковать персов. Для успокоения войска была принесена и языческая жертва, также посулившая им успех. В это время один из недавних подчинённых Иовиана, ненавидевший его, перебежал к Шапуру и сообщил ему радостную весть о кончине Юлиана. Естественно, Персидский царь, посчитавший дело законченным, немедленно дал приказ наступать на римлян. Но Иовиан показал себя блестящим полководцем - персов отбили с большими потерями для них, те даже потеряли нескольких боевых слонов и множество тяжеловооружённых всадников. На следующий день бой продолжился: персы осыпали римский лагерь снарядами из метательных орудий, опять пустили слонов и конницу, которая едва не пробилась до самой палатки императора, но в конце концов персы, были отбиты с большими потерями.
Однако и римляне испытывали крайнюю нужду во всём. Продовольствие почти закончилось, множество раненых и убитых безмерно ослабило армию, участились случаи дезертирства, и, в довершение неприятностей, арабы-сарацины оставили римское войско и даже попытались уничтожить некоторые отставшие части. Это был "подарок" Отступника с того света: незадолго перед этим он запретил выдавать сарацинам большое жалованье, ссылаясь на то, что у него есть лишь железо, но нет золота. Конечно, сарацин не удовлетворил такой ответ, и последовала очевидная реакция. Лишь помощь римской лёгкой кавалерии спасла этих солдат от безусловной гибели. В любом случае римская армия осталась без сильного союзника и ещё более уменьшилась в численности.
1 июля 363 г. армия, постоянно преследуемая персами, подошла к городу Дура, где враги продержали её в обороне целых 4 дня. Войско паниковало, среди солдат распространился слух, будто границы Империи уже близки, и часть солдат потребовала от царя разрешения переправиться через реку Тигр, хотя на том берегу виднелись вражеские отряды. Поскольку возбуждение становилось всеобщим, Иовиан разрешил галльским и германским легионерам числом 500 человек вплавь переплыть водную преграду, что и было сделано. Смельчаки опрокинули персов и дали возможность инженерам соорудить мосты.
Увы, доблесть и подвиги оказались напрасными - стремительное течение Тигра не позволило наладить постоянную переправу, и римляне остались на вражеском берегу совершенно без продовольствия, почти без лошадей и шансов на спасение. Мучимые голодом солдаты искали смерти от вражеского меча, но не находили её. Впрочем, и персам война надоела: они потеряли множество воинов, невероятное число слонов, убедились в боеспособности римской армии и к тому же Шапура очень беспокоила армия Прокопия, маневрировавшая неподалеку в Месопотамии. Так или иначе, но уже через несколько дней в римский лагерь прибыли персидские послы, предложившие начать мирные переговоры.
Условия мирного договора были крайне тяжелы и унизительны для Римской империи: Шапур давал разрешение на беспрепятственный проход армии до границы при условии возврата ему 5 провинций за Тигром с 15-ю крепостями, а также городов Нисибис, Сингара и Кастра Маврорум. Кроме этого, персы взяли с римлян слово не помогать Армянскому царю Арсаку, который был вскоре разбит персидской армией и взят в плен. Конечно, такие условия не доставляли авторитета нового государя, но над ним уже витала тень измены в лице Прокопия, питавшего собственные мечты о престоле.
Хотя римлянам и дали уйти, но войско страдало от голода и жажды, и многие легионеры погибли в пути, а также при переправе. Коварные персы даже пытались наладить параллельную переправу, чтобы быстрее занять римские города, но, узнав, что их заметили, прекратили свои попытки. Наконец, после 6 дней пути римского войска у крепости Ур навстречу Иовиану вышли соединения трибуна Маврикия, привезшего с собой сбережённый провиант. Отсюда Иовиан направил гонцов в Иллирик и Галлию с известием о смерти Юлиана и о собственном воцарении, а также в Сирмию к своему тестю Луциллиану с дипломом о назначении его магистром пехоты и конницы и приказом отправиться в Медиолана для обеспечения порядка и недопущения государственных переворотов. Кроме этого, посланцам императора было поручено сообщать повсюду о победах римлян в Персии, чтобы панические слухи не опередили армию.
Пока шли указанные приготовления, армия страдала неимоверно - остатки доставленного продовольствия уже давно закончились, и от людоедства солдат спасли последние лошади, которых пустили на прокорм легионерам. Возле крепости Нисибис - римского ключа Востока Иовиан устроил армии дневку. Жители очень надеялись, что император не отдаст их город персам, но договор есть договор. Сюда же подошли Прокопий с войсками, предназначенными для охраны Месопотамии. Практически на глазах Иовиана персам был передан город, и жители, стеная и рыдая, покидали его, не веря в собственное унижение. После водружения персидского знамени на стенах Нисибиса римская армия отправилась в Антиохию. Прокопия же с трупом Юлиана император отправил в Тарс. Вскоре выяснилось, что его тревоги и подозрения не лишены оснований - Прокопий объявился в Константинополе в пурпурной мантии царя, заявляя собственные права на императорскую диадему.
По дороге в Тиану Иоавиан встретил гонцов, доставивших ему тревожные известия. Оказывается, посланник императора Луцилиан, направленный им на Рейн, был принят солдатами как самозванец и погиб от их рук. Легионеры не желали поверить в смерть Юлиана. Ситуацию спас один из офицеров по имени Валентиниан - с ним мы встретимся в следующей главе, сумевший вначале избежать смерти от рук солдатни, а затем успокоивший её и восстановивший порядок в полках. Теперь, когда всё встало на свои места, легионеры поспешили принести присягу в верности новому императору, а Валентиниан получил в качестве награды когорту царских телохранителей.
Затем произошло очень важное событие - впервые за последние три года над римским войском взвился лаборум, знамя св. Константина. Твёрдый в своей вере, Иовиан вновь повернул Империю к Христу, уведомив на своём пути в Антиохию всех губернаторов провинций об отмене антихристианских эдиктов Отступника и возвращая всех православных, сосланных ранее своим предшественником. Иовиан опасался, что языческая партия предпримет всё, лишь бы только не допустить его к власти. Каково же было его приятное изумление, когда выяснилось, что вся Римская империя признала власть христианского государя, и что его превентивные меры предосторожности оказались даже излишними. Безусловно, немаловажную роль здесь сыграло то обстоятельство, что новый император открыто признал себя христианином в циркуляре, разосланном по городам и весям Империи.
Правда, среди церковных партий не было уверенности в том, какую именно из них поддерживает новый царь; поэтому толпы епископов спешили навстречу императору по пути его продвижения, желая произвести на него наилучшее впечатление и выиграть его признательность. Среди страждущих посетителей ставки были, конечно, и ариане, но их ждало разочарование - Иовиан пригласил к себе св. Афанасия Великого и своим распоряжением вернул его на Александрийскую кафедру, которую тот занимал впоследствии ещё почти 10 лет. В ответ св. Афанасий предрёк ему долгое царствование - к сожалению, как мы вскоре увидим, пророчество не сбылось.
Впрочем, инакомыслящие отнюдь не пострадали, поскольку целью Иовиана было не моментальное разрешение всех догматических споров, а восстановление Церкви, только что вернувшейся из языческого плена. Не были ущемлены в правах и язычники: верный курсу святого Константина и его преемников, Иовиан не предпринял в отношении к идолопоклонникам никаких принудительных мер. Как и раньше, были подтверждены запреты на наиболее жуткие, сатанистские обряды, которые не имели широкого распространения среди населения. Эти порядки были оформлены законом, который, к сожалению, до нашего времени не дошёл. Но само существование такого акта не подвергается сомнению: очевидно, на него ссылается язычник и философ Фемистий, когда к императору в Дадастан явилась делегация из Константинополя.