Вот некоторые примеры, извлеченные из словарей: ах ты, ай да, ну то-то ж, ах вон оно что, на вот, вот как, да ну, так вот что, вот так да, вот это да, вот тебе и на, чего там, ничего себе, нечто вроде, надо же; не за что, да здравствует…, до завтра, на здоровье, всего доброго.
Кроме этих традиционных для русской лексикографической практики групп слов, Р. П. Рогожникова выделяет эквиваленты слова, которые употребляются в роли соотносительного слова (по поводу того, независимо от того, насчет того), в роли союзного слова (где бы ни, когда ни) и "обороты речи" (дело в том, речь идет о, в чем дело, тот факт что). Кроме того, в указанном словаре отмечены эквиваленты слова, "не поддающиеся классификации по принадлежности к какой-либо части речи или по их синтаксической функции": и прочее, и так далее, и тому подобнее [1991:11]; ср. [Объяснительный словарь 2002: 7].
Представленные выше данные словарей можно считать сугубо предварительными: наборы выделенных единиц в разных словарях не совпадают, а количество единиц, как мы видим, отличается иногда в десятки раз. Однако они позволяют сделать некоторые обобщения, касающиеся частеречного статуса многокомпонентных единиц. Как известно (см., например, [Теньер 1988: 55,62–63]), определение частей речи – более или менее нечеткая процедура в связи с тем, что одновременно используются критерии, которые могут в отдельных случаях противоречить друг другу: понятийные (содержательные), морфологические (комплекс морфологических категорий), словоизменительные (система парадигм) и синтаксические критерии (см., например, [Щерба 1974 (1928), Виноградов 1986 (1947), Русская грамматика 1980: 457]).
Рассмотрим разные случаи частеречной квалификации эквивалентов слова, распределенные на две большие группы по двум критериям.
Из всех знаменательных слов (группы А приведенной таблицы) русистика не уделяла особого внимания многокомпонентным местоимениям (см. [Тестелец, Былинина 2004]; [Сичинава 2013]). Рассмотрим подробнее именно их.
Пожалуй, больше других повезло единице друг друга, которая выделяется в ряде грамматических описаний [Зализняк 1967: 53; Русская грамматика 1979: 355,521; Краткая русская грамматика 1989:210; Шелякин 2000: 109–110] и является полной фраземой. Ни один нетривиальный компонент лексемы "ДРУГ" не задействован в образовании этого местоимения. Более того, подвергается редукции и набор грамматических сем, в частности элиминируются грамматические семы числа [Зализняк 1967: 98], падежа (именительного: [Зализняк 1967: 99]). Этот пример показывает, что идиоматизация может затрагивать не только лексическую семантику, но и семантику грамматическую (и анализ этого случая лишь подтверждает правоту ученых, относящих фразему "друг друга" к классу не существительных, но местоимений).
Однако и другие местоименные единицы заслуживают обсуждения в рамках проводимой в этой книге концепции проницаемости границ. Во-первых, те местоименные формы, которые состоят из более чем одного слова только в косвенных падежах с предлогом (кое у кого, ни с кем, не к кому), вряд ли можно считать эквивалентами слова; они скорее примыкают к аналитическим формам словоизменения (ср. буду читать, хотел бы и др.). Что касается других местоименных многокомпонентных единиц, то более или менее явных случаев – таких, которые упоминаются в традиционных грамматиках, – лишь несколько: такой же самый, тот же, друг друга, тот самый, между собой и некоторые другие. Последняя единица отличается от других, "классических", местоимений неспособностью к словоизменению, однако известно, что неизменяемость ряда существительных (кофе, пальто) и прилагательных (люкс, беж) не исключает их из соответствующих классов. В поддержку того, что между собой тоже является одной лексемой, можно отметить ее семантическую и функциональную близость к местоимению друг друга, в частности оба местоимения обычно в качестве референта имеют подлежащее или прямой объект (синтаксическую группу, занимающую в синтаксической иерархии более высокую позицию); ср. [Тестелец 2001: 47], но не косвенное дополнение:
(5) Мыi заметили [друг друга]i. Судьба предназначала насi[друг другу]i
(6) Мыi поговорили [между собой]i. [Петю и Машу]i нельзя сравнивать [между собой]i.
(7) Инициатива поделить переселенцевi[между собой]*i/j расколола европейские страныj.
Следующая группа – кто попало, кто придется, что угодно, что хочешь/хотите, мало кто – напоминает по своей структуре (и в какой-то мере и по семантике) местоимения с неизменяемой первой или второй частью (никто, ничто; ср. особенно кто-нибудь, восходящее к сочетанию местоимения кто и глагольной формы (не) будь). Есть серьезные основания считать их местоимениями (см. [Тестелец, Былинина 2004]), при этом, однако, оказывается, что такие единицы допустимы при всех вопросительных местоимениях (какой, чей, сколько, где, куда и т. д.). Если наличие соответствующего слова является главным критерием для того, чтобы считать какую-либо конструкцию эквивалентом слова, то выражения своего рода, такого рода, подобного рода можно условно отнести к местоимениям благодаря слову такой, хотя интуитивной поддержки такое решение, кажется, не получает. Отметим также, что в словаре [Объяснительный словарь 2002] из всех этих единиц зафиксирована только такого рода.
Единицы группы Б представляют собой промежуточную группу между знаменательными и незнаменательными словами. Так, и наречия, и предикативы почти не изменяются, и в этом смысле ученые лишены морфологических критериев для разграничения данных частей речи. С другой стороны, наречия не занимают монопольного положения в структуре предложения: типичная для них обстоятельственная позиция регулярно замещается и другими частями речи (Он приходил к нам вечером / вчера // в понедельник / на прошлой неделе). Таким образом, при выделении наречий не отмечается такой прямой связи между синтаксической функцией и частеречными характеристиками, как у слов группы В. Однако другой признак частеречной классификации – семантический ("обобщенное значение, характеризующее все слова той или иной части речи" [Русская грамматика 1980]) – позволяет оперировать довольно строгими параметрами и отделять в контексте наречия "вдаль", "наверх", например, от предложно-падежных сочетаний "в даль" и "на верх". Ведущим классообразующим критерием и для наречий, и для предикативов необходимо считать единство общекатегориального значения и синтаксической функции. Исходя из этого, случаи типа до смерти, на цыпочках и другие вписываются в круг единиц, относящихся к наречиям.
Перейдем к рассмотрению частей речи группы В. Они отличаются друг от друга прежде всего синтаксическими функциями:
Предлоги, союзы и частицы – это служебные, т. е. лексически несамостоятельные слова, служащие для выражения различных синтаксических отношений (предлоги и союзы), а также для образования аналитических форм или для выражения синтаксических и модальных значений предложения (частицы) ([Русская грамматика 1980: II, 457]; ср. [Зализняк 1977]).