Иногда не везло, Сауле сталкивалась с сослуживцами в тесном тамбуре. И мгновенно терялась. Краснела, прятала лицо и не всегда могла толком ответить на самое обыкновенное "здравствуйте" или "привет". Жалась к стене, не в силах зайти или хотя бы выбежать снова на улицу.
Разойтись было практически невозможно. Встреченный сослуживец или посетитель исполняли в крошечном тамбуре замысловатые па, не понимая, что происходит, и вздыхали с облегчением, вырвавшись, наконец, на свободу.
Сауле догадывалась, что над ней в фирме посмеиваются и считают дикаркой, но ей было все равно. Главное, работа оказалась несложной, понятной, и вчера она получила первую зарплату. Если вспомнить об авансе, то выходило как раз - и Таня обещала! - двенадцать тысяч. На эти деньги можно уже не существовать, а нормально жить.
Сауле мечтательно улыбнулась: они с Китенышем вчера после работы зашли в магазин и набрали столько всего… еле донесли пакеты! Сауле впервые вволю взяла фруктов, даже на виноград разорилась, купила киви и два граната. Это - не считая яблок с Грушами и апельсинов.
Сегодня Сауле никто не встретился, она с облегченным вздохом закрыла за собой дверь в комнату. Повесила пальто на плечики и убрала в шкаф. Неохотно сняла сапоги, в офисе принято переобуваться, хотя кто ее здесь видит?
Она пробежалась губкой по стареньким потертым туфлям. Подошла к небольшому настенному зеркалу поправить волосы. Потуже стянула их в пучок и нахмурилась: цвет волос вдруг показался вызывающе ярким.
Сауле щедро припудрила голову и облегченно вздохнула - теперь она выглядела как всегда. Волосы, правда, смотрелись очень уж тусклыми, почти седыми, она, пожалуй, перестаралась… впрочем, сойдет!
Сауле открыла дверцы навесного шкафчика и озабоченно сдвинула брови: как-то быстро подъедаются на этот раз печенье и вафли. То ли маловато купила, то ли в эти дни особенно много клиентов?
К счастью, холодильник порадовал. Упаковки тонко нарезанного сыра и ветчины оказались на месте. Да и фруктов пока достаточно, можно сегодня не спешить в магазин.
Сауле бросила взгляд на стол: листа со списком поручений у компьютера не было. Она помрачнела - вряд ли Михаил Иванович дал ей выходной. Полещук сам работоголик и другим прохлаждаться не позволит, Сауле слышала недавно, как дружно и темпераментно проклинали его программисты.
Походило на правду.
Последнюю неделю она едва справлялась с заданиями, пунктов в листочке с каждым днем все прибавлялось и прибавлялось. Вчера, чтобы найти нужную статью, Сауле просмотрела почти сотню сайтов.
Может, Полещук о ней забыл?
Вот уж вряд ли!
"Это Вероника виновата, - угрюмо подумала Сауле. - Наверняка сунула мой лист среди других бумаг и ни разу за утро не вспомнила…"
Звонить секретарше не хотелось. Длинноногая светловолосая красавица посматривала на нее откровенно пренебрежительно. И говорила как с умственно отсталой. И брезгливо отстранялась, когда Сауле подходила слишком близко.
"В прошлый раз спросила - из какой дыры я сюда приехала. И не собираюсь ли вернуться, мол, здесь и без меня чудачек хватает…"
Сауле заглянула в пакет и протяжно вздохнула: купленные только что акварельные краски манили нестерпимо. И поверхность ближайшей доски матово светилась в полутьме пакета, и придуманный по дороге рисунок умолял о жизни, и глаза уже прикипели к тонкой беличьей кисти, и пальцы рук дрожали в предвкушении…
Сауле неуверенно оглянулась на дверь: в любую минуту могли войти. И если застанут на рабочем месте за рисованием…
Хороша она будет, если и отсюда вышвырнут!
Сауле нервно хмыкнула: тогда Татьяна точно свернет ей шею!
Телефонный разговор с Вероникой окончательно испортил настроение.
Во-первых, Михаил Иванович о Сауле не забыл, и пунктов в листочке - как ехидно сообщила секретарша - уже тридцать пять. Не два, как в первый день, и не тридцать один, как вчера.
Во-вторых, Вероника ждала срочного звонка и не собиралась покидать приемную даже на секунду. Она требовала, чтоб Сауле немедленно явилась сама.
К тому же Вероника разговаривала приказным тоном и никаких возражений слушать не желала.
Сауле выглянула в коридор и обреченно пожала плечами: придется идти. Она, кажется, должна подчиняться секретарше. Или не должна?
Должность Сауле называлась как-то по-птичьи - офис-менеджер, и она представления не имела, что это значит. Свой круг обязанностей Сауле знала, и если б не объемные задания, выдаваемые неуемным Михаилом Ивановичем…
Сауле пожала плечами: из-за Полещука она то ли библиотекарь при Интернете, то ли, в самом деле, помощник секретаря? Ведь, по сути, это работа Вероники - заказывать журналы для фирмы или искать последние разработки по нужным темам.
Сауле неохотно пошла к приемной, она не любила показываться на люди. Ругала себя, даже ненавидела за трусость, но ничего не могла поделать - ноги становились ватными, непослушными, как только выходила из своего закутка.
Смешно, но порой Сауле завидовала женщинам мусульманского Востока, они носили чадру и сохраняли анонимность, среди них невозможно вычислить беглянку вроде нее.
Не то чтобы Сауле по-прежнему боялась Нурлана, нет. Она не верила, что он до сих пор ищет ее. Все-таки прошло почти семь лет, Мазитов давно женился, Сауле не сомневалась.
И все-таки дрожала.
Не за себя, за Китеныша!
Мысль, что его могут просто выкрасть - не через суд же Нурлан попытается отнять ребенка! - вводила Сауле в ступор, у нее даже дыхание перехватывало от нестерпимого ужаса и холодели кончики пальцев.
Сауле крепко зажмурилась и сжала кулаки так сильно, что непроизвольно пискнула - пора стричь ногти. И усмехнулась невесело: "Таня права, это настоящая паранойя. Никому мы с Китенышем не нужны, у Нурлана давно свои дети…"
Она осторожно потянула на себя дверь приемной и вздрогнула, услышав раздраженный голос Вероники:
- Кончай у порога топтаться, забирай, наконец, свои бумаги!
Сауле неохотно вошла, она не любила бывать здесь. Вероника презрительно хмыкнула - ну и одевается же эта деревенская девица! - и небрежно бросила на край стола пластиковую папку.
- Спасибо, - пролепетала Сауле.
- Не за что, - буркнула Вероника. Смерила недобрым взглядом робкую фигурку в мешковатой одежде и с досадой сказала: - Ну что ты все жмешься?
- Я не…
- Съем я тебя, что ли?! И тряпки нормальные пора купить, а то смотреть тошно - прямо монашка какая-то столетняя!
Сауле промолчала, прижимая к груди папку. Вероника потянулась, как сытая кошка, и сердце Сауле болезненно кольнуло: какая красавица! И какая… недобрая.
- Может, тебе помочь?
Это прозвучало настолько неожиданно, что Сауле растерялась. Отрицательно помотала головой и попятилась к двери.
- Просто я подумала, - почти добродушно пояснила Вероника, - у тебя явно нет вкуса, а у меня есть. Если честно, я бы никогда не потратила деньги на эти страшненькие вещицы. Мало того - я бы их не надела даже примерить!
"Татьяны мне мало, - хмуро подумала Сауле. - Теперь и Вероника выговаривать начнет…"
- Я понимаю, ты выросла в глухой деревне, но сейчас - то ты в городе! И должна одеваться как все…
- Зачем?
Вероника удивленно приподняла брови:
- Что "зачем"?
- Ну… зачем одеваться как все?
Ответить на странный вопрос новой сотрудницы Вероника не успела. В приемную, едва не сбив с ног Сауле, не вошел, влетел мужчина в темно-сером костюме, и секретарша приветливо пропела:
- Евгений Сергеевич, здравствуйте!
Сауле испуганно сжалась: гость, не давая упасть, небрежно придержал ее за плечи. Крупный, высокий, он вдруг напомнил Нурлана. Сауле и Мазитову едва доставала до подбородка, и ладони у него - такие же лопаты, она словно в капкан попала.
У Сауле закружилась голова. Внезапно вспомнилась собственная беспомощность; злые глаза Нурлана - узкие, жесткие, с короткой щеткой ресниц; бесстыжие, бесцеремонные руки; травяной чай со странным привкусом, Сауле пила его с жадностью, захлебываясь, он дурманил, отуплял, приносил столь желанное равнодушие…
Как сквозь вату Сауле услышала изумленный голос Вероники:
- Ой, Евгений Сергеевич, ей плохо, кажется…
- И что делать? - растерянно спросил незнакомец.
- На диван ее, сейчас я водички налью… Вот уж недоразумение ходячее!
- Кто это?
- Это? А-а-а… уборщица наша! Из жалости взяли, дурочка деревенская, сами видите…
Сауле хотела возразить, но голоса куда-то уплывали, уплывали…
То ли вода оказалась слишком холодной, то ли Вероника перестаралась, бесцеремонно брызгая в лицо Сауле, но она довольно быстро пришла в себя. С трудом подняла ресницы - они показались вдруг неимоверно тяжелыми - и в панике прикрыла глаза ладонью: с нее сняли очки.
Первое, что увидела Сауле, - на нее встревоженно смотрел незнакомец. Рядом стояла Вероника с бутылкой минеральной воды в руках, ее щеки смешно надулись, она явно собиралась снова брызнуть.
- Может быть, вызвать врача? - предложил мужчина.
- Это я запросто, Евгений Сергеевич! - с готовностью воскликнула Вероника, проглотив воду. - Звоню, значит, в "скорую"?
- Не надо, - прошептала Сауле, - мне уже лучше…
Ей было не по себе под внимательным взглядом незнакомца, карие глаза смотрели сочувственно и в то же время в них - Сауле отчетливо видела - разгоралось изумление.
Сауле зажмурилась и потребовала вернуть очки. Машинально вытерла рукавом свитера лицо и виновато пояснила:
- У меня глаза от света болят.
Очки незнакомец протянул с явным сожалением, а Вероника почему-то сердито сказала: