Побуждаемая не то музой, не то дьяволом, Элизабет подошла к столу и вооружилась блокнотом и ручкой. Чернила текли с кончика пера подобно крови из вскрытой вены. В комнате стало свежо, но Элизабет не прервалась даже на минуту, чтобы надеть халат. Она писала и писала: о конюшне, о безликом незнакомце, пока не иссякли слова и мысли.
Потом заснула здоровым, без сновидений сном. Утром, боясь передумать, она сразу же позвонила Лайле.
Уже потом, по прошествии многих часов, Элизабет охватили сомнения. Лайла пришла в восторг от решения Элизабет опубликовать свои фантазии. Она не заставила себя ждать и забрала с собой все, что написала Элизабет прошлой ночью.
Лайла буквально выхватила страницы из рук сестры:
— Надо поспешить, пока ты не передумала. Интересно, почему вдруг ты пришла к такому решению?
Элизабет радовалась, что утро первого рабочего Дня недели с его обычной лихорадкой избавит ее от необходимости что-либо объяснять сестре. Не говоря уже о том, что у нее не было ни малейшего желания рассказывать о случившемся ночью ни Лайле, ни кому бы то ни было. Эту тайну она унесет с собой в могилу.
— Я знаю, на что потратить полученные деньги, — сказала она, чтобы Лайла к ней не приставала. — Прочти и отошли, если сочтешь это пригодным. Только не говори, что это чушь, пощади мое самолюбие.
— Не дождусь, когда смогу наконец прочесть их, — сказала Лайла и облизнула губы, словно в предвкушении пиршества.
Все утро, до самого обеда, Элизабет ждала звонка сестры, но так и не дождалась и решила, что Лайла наверняка обдумывает, как бы потактичнее сказать Элизабет, что все написанное — чушь.
В гостинице было мало народу и в магазине, естественно, тоже. Подкрепившись фруктами и бутербродами с сыром, Элизабет занялась просмотром каталогов. Но тут над дверью зазвенел маленький колокольчик. Наконец-то появился покупатель! Элизабет подняла голову и уже раздвинула губы в дежурной улыбке, но замерла, увидев на пороге Тэда Рэндольфа. Она едва не свалилась с высокого стула за прилавком, предназначенного для покупателей. Несколько долгих секунд, показавшихся вечностью, они пристально глядели друг на друга. Наконец Тэд нарушил молчание.
— Привет.
Коснувшись ногами пола, Элизабет тем не менее не решалась встать, так дрожали коленки, и повлажневшими вдруг ладонями разгладила юбку.
— Привет, — ответила женщина, покраснев до ушей.
Снова наступила напряженная тишина. Наконец! Тэд оторвал глаза от Элизабет и принялся разглядывать магазин.
— Я никогда здесь не был, только заглядывал в витрину. Что же, все очень мило.
— Благодарю вас.
— И пахнет приятно.
— У меня в продаже попурри и сашэ, — указала Элизабет на корзину, заполненную крошечными кружевными подушечками с высушенными цветами и ароматическими травами.
Неужели вчера ночью этот мужчина ее обнимал? Почти голую, в одной тонкой ночной рубашке? А она прижималась к нему и целовала так, что при одном лишь воспоминании кружится голова? А сейчас они беседуют, как ни в чем не бывало? Ее задело, что в субботу, когда они были на фестивале, он вел себя чересчур скромно, даже не попытался обнять. А сейчас ничуть не злится, после того, что он себе позволил ночью, только чувствует себя смущенной.
Тэд направился к витрине с сувенирами, взял подарочную коробку духов, понюхал и спросил, не оборачиваясь:
— «Шанель?»
Она молча кивнула. Интересно, какая из его дам пользовалась этими духами?
Он перешел к следующей витрине с шоколадными наборами и плитками шоколада. Все было устроено с большим вкусом, но не это привлекло Тэда.
— Там одна коробка открыта, на пробу, — сообщила она, чтобы прервать затянувшееся молчание.
— Хорошо придумано. Но я не хочу, спасибо.