— Это уже не в первый раз, — ответила она, подавая резким движением стакан с виски.
— Но мне хотелось бы, чтобы в последний, — спокойно произнес Нельсон. Его светло-зеленые глаза мысленно раздевали маленькую, но фигуристую наследницу ранчо «Три Т».
По виноградникам в окрестностях Далласа уже разнесся слух, что Маркус Тайлер устраивает на своем ранчо парад холостяков, желая выдать замуж дочку. По слухам, дочка хороша собой, но в действительности оказалась очень привлекательной, подумал Нельсон.
Дженни давно уже избавилась от своих детских замашек девчонки-сорванца, вечно изгвазданного в техасской пыли. Она превратилась в хорошо ухоженную, модную девушку с весьма выразительными формами. Ее темные, до плеч, волосы были тщательно уложены. Кукольное личико с кожей цвета китайского фарфора поражало своей пропорциональностью и изяществом. Лишь одно в ней оставалось неизменным все эти годы — большие ярко-синие глаза, от которых ничто не могло укрыться. В данный момент они были холодны как лед.
Дженни могла выглядеть сколь угодно женственной, но при необходимости становилась тверда как камень.
— Итак, — проговорила она, — куда же вы намерены пригласить нас ужинать? Не допускаю мысли, что вы не заказали столик заранее. Мне надо знать, как одеться.
Нельсон пригубил стакан, признавая ее проницательность, и улыбнулся.
— Одевайтесь как следует, милая леди. Мы летим в Даллас. Я заказал самолет с экипажем. Я покажу вам ночной город. Это незабываемое зрелище.
От Тайлера до Далласа на машине расстояние довольно приличное, но на самолете его можно преодолеть меньше чем за полчаса. Этот, стало быть, решил действовать на воображение. Дженни не удивилась, когда спустя некоторое время в комнату вошел Маркус с натренированным выражением глубокого сожаления на лице.
— Вынужден просить прощения, что не смогу составить вам компанию. Боюсь, возникла проблема, которую без меня никак не решить. Постарайтесь не скучать, хорошо?
Дженни только пожала плечами. Этого следовало ожидать. Значит, они отправятся с Нельсоном вдвоем, Может, хоть это на Ченса как-то подействует. Она не могла поверить, что он позволит ей выйти замуж за кого-то другого. Однако иного способа преодолеть его броню она не видела.
Нельсон даже не попытался скрыть облегчения.
Менее чем через час Ченс видел, как парочка покидала дом.
Он стоял на крыльце дома, где жили работники ранчо. Ему были видны даже сверкающие блестки на ее платье. Он услышал довольный мужской смех, когда ее спутник обернулся, чтобы попрощаться с Маркусом.
Боль, охватившая Ченса, казалась почти непереносимой. Он попятился и остановился, только когда уперся спиной в стену дома.
— Будь ты проклят, Логан Генри! Если бы тогда ты не встал мне поперек дороги… — Призрак, который он хотел похоронить навсегда, снова всплыл в сознании.
От горечи свело скулы. Ченс испытывал одновременно и боль, и стыд. Закрыв глаза, он снова как наяву увидел кровь, свежую землю могильного холма… И почувствовал опаляющий жар огня.
Уткнувшись лбом в стену, он сжал кулак и врезал что было сил в лицо, маячившее перед его мысленным взором. От удара в грубое дерево напрочь стесалась кожа на костяшках. Хлынула кровь. Но Ченс не обратил на это никакого внимания. Боль в душе была гораздо сильнее.
Дженни вернулась на рассвете. Во второй половине дня, поддавшись настойчивым уговорам Нельсона, они отправились на прогулку верхом. Она показывала ему свои владения.
На сердце лежала тяжесть. Искусственную улыбку сохранять становилось все труднее по мере того, как день клонился к закату. Но Дженни была решительна. Она знала, что Ченс следит за их перемещениями.