Поэтому и сейчас подглядывала за ним как завороженная.
Ченс, с длинным шлангом в одной руке и большой мыльной тряпкой в другой, шаг за шагом обходил свой грузовичок-пикап, смывая пыль и присохшую грязь с его бортов и кабины. Была суббота, четвертая суббота месяца. Сегодня вечером он собирался отправиться в город и забыться в дикой атмосфере одного из местных баров. У него не было особых предпочтений. Нынче это мог оказаться один клуб, в другом месяце — иной. Иногда он встречался с женщиной, иногда — нет. Они ничего не значили в его жизни, но временами были необходимы. Большую часть последних лет Ченс провел в безуспешных попытках перестать думать о дочке своего босса, в которую имел несчастье влюбиться. Он проводил бессонные ночи, представляя, что под его горячим, исстрадавшимся телом — Дженни, а не проклятый матрас.
Воспоминания о прошлом и социальное неравенство заставляли Ченса держаться от девушки на расстоянии. Но на ранчо «Три Т», где бы он ни работал, все напоминало о ее существовании. Она стала неотъемлемой частью его жизни. Тем не менее признаться ей в любви было абсолютно невозможно. Настолько же невозможно, как и представить, как сильно она сама любит его.
В отношениях с отцом ничего не менялось. Маркус делал вид, что заботится о Дженни, но почему-то в те моменты, когда дочь в нем нуждалась, его не оказывалось рядом.
Когда девушка закончила последний класс средней школы, именно Ченс вместе с родителями других выпускников стоял с кинокамерой у ступеней парадной лестницы. Дженни получала диплом. Он запечатлел этот момент. От улыбки, с которой она направилась в его сторону, у него замерло сердце.
Маркус пропустил выпускной бал. В тот момент он находился в одной из своих очередных поездок. Прерывать ее не пожелал, хотя предложил нанять профессионального фотографа, чтобы сделать снимки на память.
И подарил дочери по случаю окончания школы новую машину. От услуг фотографа Дженни отказалась, но автомобиль и велеречивые извинения благосклонно приняла. Отец был ей не нужен. У нее есть Ченс.
Впереди учеба в колледже и пугающее напоминание о том, что Дженни скоро покинет «Три Т». Возможно, это и к лучшему.
С одной стороны, Ченс страдал, что больше не сможет ее видеть, с другой — испытывал странное облегчение: ведь сам стремился сохранить определенную дистанцию в их отношениях. Только вышло все не так. После первого семестра девушка нашла учебное заведение поближе к дому и перевелась туда.
До того как Дженни приехала на Рождество, он даже представить себе не мог, как она страдает от разлуки с ним и как он сам соскучился по ней.
— Чем-то вкусно пахнет, — заметил Генри, распахивая дверь в кухню. Ченс в это время сидел у плиты. Хуана стряпала.
— Сегодня приезжает Дженни, — ответила она, словно этим было все сказано.
Ченс почувствовал холод в желудке. Фраза напомнила о той, образ которой преследовал его долгими бессонными ночами. Дженни!
Ее первый семестр в колледже завершился. Казалось, с тех пор как она уехала в Хьюстон, прошла целая вечность. Он поднялся и, стиснув зубы, подошел к пылающему камину в углу кухни. Как он сможет прожить ближайшие три с половиной года, не видя ее? И тут же возникла еще более пугающая мысль: а что, если она влюбится там в какого-нибудь студента и вообще никогда не вернется домой?
— А где Маркус? — поинтересовался Генри. — Ченс вчера ходил проверять телят и заметил поблизости стаю койотов. Неплохо было бы, как в прошлом году, нанять охотников с собаками и избавиться от этих проныр, пока они сами не избавили нас от молодняка.
— Он звонил час назад, — повела плечами Хуана. — Сказал, что останется ночевать в Далласе.
Ченс нахмурился. Черт побери! Опять он за свое!
Дженни приезжает домой, а ее некому встретить.