Во внезапно наступившей гробовой тишине казалось, что все живое на земле перестало дышать.
Молчание — золото, мисс Каммингз.
Золото? — с вызовом спросила Сара прозвучавший в памяти голос. Как бы не так! Не золото, а медь и отдает горьким, медным вкусом страха и отчаяния.
— Джейк, — прошептала Сара и прижалась щекой к трубке.
Остаток утра и первую половину дня Сара, сжав зубы, посвятила отнюдь не умственному труду. Вряд ли снятое ею жилище подвергалось когда-либо такой тщательной уборке. Даже окна засверкали в лучах осеннего солнца.
И все это время Сара не переставала рассуждать, мысленно разбирая случившееся во всех подробностях. Сначала она приводила доводы в пользу того, что Эндрю и его приятели не могли быть замешаны в чем-то криминальном. Зачем им это? — спрашивала она себя. Она восстановила в памяти их школьные характеристики. Все трое были из очень обеспеченных семей и материально ни в чем не нуждались. Так по какой же причине эти юноши стали бы даже думать о подобного рода делах, о воровстве и разбое?
Это явно было лишено смысла.
Рассмотрев эти доводы, Сара подошла к вопросу с другой стороны — то есть со своей. Да, она слышала обрывки разговора между тремя студентами, и хотя то, что до нее донеслось, вызывало подозрение, несомненным доказательством вины служить не могло никоим образом. Разве только если принять во внимание обращенные к ней слова Эндрю.
Угроза, прозвучавшая в его голосе, и зловещий взгляд впившихся в нее злобно прищуренных глаз крепко убедили Сару в том, что от этих молодчиков всего можно ожидать.
Итак, к чему же вы, уважаемый доцент, пришли? — спрашивала себя Сара, вовсю шуруя пылесосом. И чего, простите, ваши глупые выкладки стоят? Хилой тройки, ответила она себе, отодвигая к стене стул.
Естественно, пока убиралась, она взвешивала и другие варианты, кроме того, что предложил ей Эндрю, — то есть молчать. Она могла бы сообщить о своих подозрениях полиции или декану факультета или, на худой конец, посоветоваться с заведующим кафедрой. Могла бы, как бы не так! — с издевкой подумала она. Чтобы потом слышать у себя за спиной язвительный хохот коллег, хохот, который постоянно будет звучать у нее в ушах?..
Улики. Улики. Улики. Вот то необходимое, без чего нельзя подымать указующий вину перст. И конечный вывод напрашивается сам собой: у нее нет неопровержимых улик.
Обрушив кипящую в ней энергию на окно в спальне, Сара что есть сил терла белой тряпкой по стеклу… продолжая, однако, решать свою, уже сугубо личную проблему.
Еще один конечный вывод. Да, ей хочется быть с Джейком, быть подолгу, помногу. Он нравится ей, больше чем нравится. И хотя пламя физического влечения постоянно охватывало их обоих, ей было хорошо с ним, хорошо, как со старым другом, а не как с недавним знакомым, которого знаешь без году неделя, — и это уже о многом говорит. Общество Джейка доставляет ей удовольствие, возбуждает, волнует.
Неужели они знакомы всего два дня?
Невероятно. Но так оно и было — и это столь же очевидно, как пятнышко на стекле. Пятнышко не проблема: достаточно провести по стеклу белым лоскутом — раз, и нет его. А вот с ее чувствами к Джейку так просто не разделаешься.
Джейк — полицейский, а потому он потенциальная угроза для Эндрю и его дружков.
Сара порядком устала от всех своих выводов. Разделавшись с окном в спальне, она перешла в большую комнату, где было два окна.
Может, это просто нервы, а то и трусость, но, по ее разумению, неопределенность здесь не к месту: продолжая встречаться с Джейком, тем более на публике, она подвергает себя опасности, и Джейка, надо полагать, тоже.
Джейк ничего не знает о ее подозрениях, а значит, особенно уязвим, прямая мишень для скрытого от глаз оружия.
Рука Сары замерла на оконном стекле.