Поэтому не созерцание красоты, а активное творчество приносит эффект. В Китеже дети принимают самое активное участие в создании этой красоты и таким образом открывают для себя простую истину: изменение мира в твоих руках, ты сам можешь наполнить свою жизнь красотой и порядком. Так закладываются основы ПАТРИОТИЗМА и любви к РОДИНЕ. Так ребенок обучается черпать энергию из обыденных предметов, окружающих его.
В идеале каждый предмет в родном доме должен вызывать у ребенка душевный отклик, эстетическое переживание. Отчасти именно таким был традиционный мир деревни. Резная утварь, расписные сундуки, сани, посуда, цветная вышивка – все предметы обихода превращались в предметы любования. Сезонное чередование работ и праздников было связано с высшими законами космоса или природы, превращая ежедневный быт в осмысленный ритуал.
Что должно быть в идеальном мире для развития ребенка? Достаточное количество тайн и неожиданностей, чтобы удовлетворить страсть к поиску и открытиям. Плотности и препятствия, способные причинить боль, но и дарящие радость преодоления. В нем ребенок должен чувствовать себя свободной личностью, но при этом ощущать защиту родителей и товарищей.
Мир привычен, управляем и при этом загадочен и бесконечен. Это и есть основа нашей терапии.
В Китеже мы не пытаемся проникать в подсознание свободной личности, мы целенаправленно моделируем всю среду в целом, при этом учитывая, что ребенок сам возьмет из этой среды то, что ему покажется наиболее близким и необходимым. Наши ученики, среди прочих обетов, приносят Обет непрерывного познания. Они могут выбрать занятие по вкусу, но им не позволено пребывать в бездействии. Они свободны познавать мир, но несвободны не познавать.
Парадокс Китежа – кажущаяся внешняя свобода оборачивается постоянным вызовом и жестким требованием меняться, понимать, соответствовать.
Глава 11
ДЕТИ. ИСПЫТАНИЕ РЕАЛЬНОСТЬЮ
У нас уже накоплено много свидетельств в пользу идеи о том, что ребенок длительное время находится как бы в поле сознания матери, получая информацию напрямую. Что и как передает информацию, мы пока не знаем. Можно назвать это чем-нибудь вроде потоков энергии определенной частоты. Но нам и не нужны научные названия! Нам нужны практические выводы, как добиться любви и согласия со своими детьми!
Так вот, приходится принять, что дети, не понимая, ощущают, причем в широком, доступном только им диапазоне. Им постоянно требуется подтверждение любви, но не словами, а состояниями! Они чувствуют сильнее и тоньше, чем взрослые, так как от контакта с матерью в первые годы буквально зависит их жизнь. Они знают мир внутренних переживаний матери, как рыба знает воду. И также как рыба знает подводные течения, дети знают ток любви – гарантию, что их не бросят, защитят, накормят.
Для русского человека это высший и желаемый уровень близости. Он подразумевает открытость, доверие, понимание, но требует дополнительного настроя, следовательно, новых затрат энергии. А эта энергия, с точки зрения разума, нужна для более полезных дел.
Именно через взрослых, живущих рядом, растущая личность учится понимать, что такое радость свободы и творческого напряжения. Только в прямом контакте со взрослыми и сверстниками ребенок убеждается в ложности своего представления о мире как месте страданий.
Но человеческое общение неизбежно приводит к кризисам.
Психологи давно признали, что конфликт с окружающими, даже кризис, неизбежен при переходе на каждую новую стадию развития личности. Но конфликт табуирован в нашей культуре, конфликт означает крах, крушение. Поэтому учителя, воспитатели, даже приемные родители, часто вынуждены скрывать, что у них произошел конфликт с ребенком. Окружающие осудят, журналисты растрезвонят, проверяющие инстанции накажут! Главное, чтобы все было шито-крыто внешне. А что внутри – не то чтобы не важно, но слишком запутанно и...
В любом случае, нравится нам это или нет, личность без кризисов не развивается.
Я сам верил в дружбу и жертвы ради возвышенной идеи. А потом человек, которого я считал своим другом и последователем, попытался превратить Китеж в собственную фирму. Я пережил кризис, то есть болезненное столкновение моей программы с реальностью мира. Мир опять победил. Я стал умнее, но заплатил за это болью расставания с иллюзиями.
Стоило оно того? А может быть, в этом и есть смысл жизни?
Позволено ли нам лишать наших подопечных права столкнуться с реальностью? Мне кажется, что правильный ответ: "Нет".
Из воспоминаний Антона
– Я когда жил в Китеже, был, как робот. Я же не задумывался, как поесть, где переночевать, откуда деньги. В городе пришлось и деньги считать, и думать, с кем общаться, чем делиться, когда учить уроки, когда гулять. Вы мне говорили, предупреждали, но я вообще это мимо ушей пропускал. Пока сам не попал в эту среду.
А она уж меня стала форматировать.
С реальностью никто не спорит. И создаваемый нами мир Китежа должен быть таким же материальным и надежным, как реальный, а отношения внутри него должны складываться так же пластично, непредсказуемо, свободно, нелинейно, как и в мире за воротами Терапевтического сообщества. Значит, и здесь без кризисов не обойтись!
Маша Кривенкова, приемная мама
– Мы в Китеже испытываем радость, когда вдруг в ребенке проявляется что-то, до этого скрытое. Тихий, скованный ребенок превращается в обидчивого, впадающего в детство, необязательного, становится слишком громким. Значит, он убедился в безопасности окружающей среды и решил проявить себя, попробовать другие образцы поведения. То есть, он решил раскрыться и преодолеть внутренние барьеры.
Развивающая среда должна быть активной, но неагрессивной. Внешняя опасность заставит прекратить развитие и сосредоточиться на отработке программ защиты. То есть сознание, вместо того чтобы расширяться и осваивать новое, начнет наращивать внешние защитные оболочки. Будет потеряна пластичность и готовность к изменениям.
Но я говорю не о том, чтобы мы все стали добрыми и ласковыми. Разве полезла бы кистеперая рыба на сушу, если бы жила в комфортной среде, а добрые учителя подносили ей много корма. Боюсь, воспитание без насилия, как его видят некоторые реформаторы на Западе, не самый надежный способ развивать человеческую личность. И разве гуманно выпустить в мир ребенка, неподготовленного к встрече с реальностью. Когда мама ставит ребенка на ноги и говорит: "Сам учись ходить" – это тоже отчасти насилие. Но какая мама может защитить ребенка от падения? Важнее научить правильно падать.
Вот что писал один из основоположников гуманистической психологии А. Маслоу: "Боль и конфликт могут вылиться в развитие и совершенствование. Если мы не будем давать человеку пройти через боль или будем всячески оберегать его от страданий, то это может вылиться в своеобразную избалованность, за которой стоит наше неуважение к его целостности, внутренней природе и дальнейшему развитию индивидуальности".
Один из выпускников
– Я на вас обижался часто. Мне казалось, вы нарочно меня напрягаете. Откуда я знал, что вы меня к жизни готовили. Ну, вы говорили, но я не верил. Те, кто от нас ушел в обиде, как Витька (другой выпускник), сразу сбросили ваши идеалы. Витька работал на мойке машин, в киоске, теперь офисы ремонтирует, все ради денег пахает, а говорит, что ищет себя.
Многие из Китежа уходят с обидой. Это их детская защита, не проработанная.
Сколько мы не объясняем нашим старшеклассникам реалии современной жизни, эти объяснения не пропускает какой-то фильтр в сознании наших детей. Они не то чтобы не верят, они просто не могут принять в себя наши советы. Молекулы информации не зацепляются за более длинные цепочки образов, уже существующих в сознании наших воспитанников, так как не находят аналогий, вызывающих интерес и узнавание.
Игорь, 15 лет
– Мне кажется, что я буду сидеть в кабинете, и видеть меня будут только мои клиенты. Я после нескольких лет работы не буду ездить на общественном транспорте – у меня будет машина.
Такой примитивно-мажорный образ будущего, по сути, является компенсацией трудного прошлого.
Несмотря на то что наши дети хорошо информированы на уроках обществознания, истории и экономической географии, как зарабатывать деньги, открывать фирмы, заниматься бизнесом, они предпочитают строить образы будущего без прочного фундамента реальности на детских мечтах и иллюзиях.
Так приятнее! Да и на самом деле не о деньгах они мечтают, а о том, что, став богатыми, они компенсируют страх одиночества, недостаток любви и всеобщего признания.
Обычно взрослым не удается разубедить даже родного ребенка. Разубеждает только столкновение с жизнью! Значит, брать это препятствие ему придется самому. Хорошо еще, если он не будет во всех своих неудачах обвинять именно родителей. Такое тоже бывает. Но это бывает и с родными детьми. Говорят, проходит по мере взросления.
Снова и снова повторяю себе: ты не можешь заставить детей принять твой жизненный опыт насильно. Иногда удается привлечь внимание, объяснить. Но стоит надавить, поторопиться, и сознание растущей личности захлопывается, как створки моллюска, почуявшего опасность. И тогда вообще все бесполезно. Каким бы умным я ни считал себя, подростки сами будут решать, что взять у меня, а где набить собственные шишки... Надо удовлетворяться ролью советника.
Честно говоря, мне эта роль удавалась хуже всего! Я всегда считал себя вправе говорить, как "правильно", и даже не вести за собой, а толкать на "правильный" путь моих приемных детей. Увы, это не укрепило наших семейных уз. И многие из тех, кому я пытался помочь, могли бы теперь сказать мне: