С начала 1980-х гг. и по сей день в западноевропейском и американском литературоведении наблюдается подъем интереса к русскому модернизму. Об этом свидетельствуют статьи Л.М. Геллера, Р. Рассела, монографии Т. Эдвардса "Три русских писателя и иррациональное: Замятин, Пильняк и Булгаков" (Кембридж, 1982), А. Гилднер "Проза Евгения Замятина" (Краков, 1993) и Греты Н. Слобин "Проза А. Ремизова 1900–1921" (СПб., 1997), фундаментальная работа Райнера Гольдта "Термодинамика как текст. Энтропия как поэтологический шифр у Е.И. Замятина" (Майнц, 1995). Исследование Гольдта проведено в наименее изученных направлениях. Это биография писателя и обусловленные ею особенности его мировоззрения, а также связь творчества Замятина с философией. Основная цель Гольдта – показать, как на замятинское понимание энтропии повлияло учение о термодинамике. Подобный подход плодотворен, так как соответствует замятинской теории синтеза науки и искусства, разных творческих методов и направлений в литературе. Центральная задача Гольдта – на основании опубликованных и архивных источников проанализировать зарождение и "поэтологические шифры" энтропийного мышления в романе "Мы", пьесах "Огни св. Доминика" и "Блоха". Исследователь из Майнца освещает также историю несостоявшейся постановки трагедии "Атилла". Даже частичное исследование замятинской драматургии Гольдтом важно, так как его предшественники, как правило, обходили именно ее. Научную ценность имеет и обширнейшая библиография, собранная немецким исследователем. Она в значительной мере дополняет не менее репрезентативный для своего времени список литературы из монографии Шейна. На сегодня работа Гольдта – второе после книги Шейна классическое исследование творчества Замятина.
В 2004 г. защищена докторская диссертация Н.А. Нагорной, где творчество А.М. Ремизова рассмотрено новаторски, сквозь призму созданной писателем формы сновидения (онейросферы) в русской прозе.
Научная литература о М.А. Булгакове. Среди огромного количества исследований творчества М.А. Булгакова выделим следующие: "Неизданный Булгаков: Тексты и материалы" (Ann Arbor, 1977); труд зарубежного слависта М. Крепса "Булгаков и Пастернак как романисты: Анализ романов "Мастер и Маргарита" и "Доктор Живаго"" (Ann Arbor, 1984), биографию "Жизнеописание Михаила Булгакова" (М., 1988) много сделавшей для отечественного булгаковедения М.О. Чудаковой и "Три жизни Михаила Булгакова" (М., 1997) Б.В. Соколова, аналитический обзор "М. Булгаков: Современные толкования. К 100-летию со дня рождения. 1891–1991" (М., 1991), сборники статей "Проблемы театрального наследия М.А. Булгакова: Сб. научных трудов" (Л., 1987) и "М.А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени" (М., 1988), монографию Б.В. Соколова "Роман М. Булгакова "Мастер и Маргарита". Очерк творческой истории" (М., 1991) и его же "Булгаковскую энциклопедию" (М., 1996), исследования Г.А. Лескисса "Триптих М. Булгакова о русской революции: "Белая гвардия", "Записки покойника", "Мастер и Маргарита"" (М., 1999), Л.М. Яновской "Творческий путь Михаила Булгакова" (М., 1983) и "Треугольник Воланда: к истории создания романа "Мастер и Маргарита" (Киев, 1994).
Научная литература о И.С. Шмелеве. В кругу этих работ выделяется исследование религиозного мыслителя И.А. Ильина "Творчество И.С. Шмелева" (в его книге: О тьме и просветлении. Мюнхен, 1959), в котором выявлена национальная и православная суть шмелевских произведений. Вместе с тем в 1980-2000-х гг. в российском литературоведении появились работы, дополняющие существовавшее прежде представление о жизни и литературном наследии Шмелева.
Таковы "Московиана: Жизнь и творчество И. Шмелева" О. Сорокиной (М., 1994), кандидатская диссертация Е.А. Осьмининой "Проблемы творческой эволюции И.С. Шмелева" (М., 1994), монография "Проза И.С. Шмелева" А.П. Черникова (Калуга, 1995), статья А.И. Солженицына "Иван Шмелев и его "Солнце мертвых": Из "Литературной коллекции" ("Новый мир". 1998. № 7). В этих работах выявлены особенности мифологизаторства писателя, его творческий метод определен как "духовный реализм", в научный оборот введена его трагическая эпопея о гражданской войне в Крыму.
Научная литература о А.П. Платонове. Здесь следует выделить работы Л. Шубина, Н. Малыгиной, Н. Полтавцевой, Н. Корниенко и других исследователей. В центре их внимания проблемы авторской позиции писателя и форм ее выражения, его языка и стиля, места его творчества в контексте русской литературы 1920-1930-х гг. Активно исследуется также рецепция Платоновым идей зарубежных и русских философов, вопросы текстологии. В настоящее время под эгидой ИМЛИ РАН выходит собрание сочинений писателя, подготовленное ведущими российскими платоноведами.
Проведенный выше обзор научной литературы по творчеству неореалистов свидетельствует: сегодня возможно подвести итог определенному этапу в изучении их литературного наследия и разобраться в философско-эстетической и художественной природе неореализма, представить его хронологические границы, состав и типологию, раскрыть контактные, историко-генетические и сравнительно-типологические связи, которые существовали между их творчеством. Но прежде всего охарактеризуем в свете достижений современной филологии модернистское литературное направление.
Характеристика модернистского литературного направления
Предлагаемая в данном пособии концепция модернизма соединяет два подхода к модернизму, существующие в современном литературоведении. Первый разработан В.А. Келдышем, Л.Я. Гинзбург, Л.М. Геллером и М.М. Голубковым в тесной связи с их пониманием реализма.
Келдыш в труде "Русский реализм начала XX века" (М., 1975), опираясь на ряд новых явлений в России 1900-1910-х гг. (сочинения В.В. Розанова, деятельность "Религиозно-философских собраний", концепция "положительного всеединства" B.C. Соловьева, спиритуалистическая метафизика Н.А. Бердяева и др.), усматривает философскую основу модернизмав отказе от позитивизма, ставшего одним из главных противников нового миропонимания. Как следствие этого, на смену детерминистской концепции человека и среды, характерной для реализма, в художественном процессе эпохи приходят различные индетерминистские концепции активности человека, которые подчас соотнесены с теми или другими философскими течениями. Именно с такой концепцией выступают в 1900-е гг. русские символисты, сложный духовный комплекс которых теоретически увенчивала все же мистическая доктрина. Поэтому для символистов социальная революция – лишь шаг на пути к другой, истинной – трансцендентной "революции Духа" (А. Белый). С точки зрения Келдыша, к некоторым особенностям модернистской поэтики относится воплощение лирически прихотливого, импрессионистского видения мира.
В монографиях "О литературном герое" (Д., 1979) и "Литература в поисках реальности" (Д., 1987) Л.Я. Гинзбург характеризует модернизм как направление, объединившее множество разнородных явлений (течений) с определенной тенденцией в зарубежном и русском искусстве конца XIX–XX в., "от русских символистов, например, с их трансцендентностью и "реальнейшими реалиями", и до литературы, объявившей мир и человека абсурдом". В основе модернистских произведений – отличающийся от реалистического художественный метод, воплощающий определенное мировидение. Оно заключается в поисках истинной реальности, "не искаженной категориями рассудка. В этом плане задумана была перестройка всех средств художественного выражения". Под скрытой реальностью понималась и сверхчувственная, и непотусторонняя. Поиски скрытой реальности велись с помощью новых гуманитарных научных данных – прежде всего концепций А. Бергсона, 3. Фрейда, Н. Хомского. Здесь явно недостает, конечно, в силу идеологических причин, имен философов А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, В.В. Розанова, заметно повлиявших на модернистов, а также имени лауреата Нобелевской премии В. Оствальда, представления которого об энтропии и энергии, как заметил Л. Геллер, "участвовали в формировании модернистского взгляда на мир". "Новая реальность, подлежащая изображению, – это своего рода магма душевной жизни; в том смысле, что речь идет об иррациональном сплаве, о хаотической синхронности физических ощущений, впечатлений, проходящих образов, сознательных и бессознательных влечений, мельчайших дробных акций. Задача новой литературы – пробиться сквозь толщу стереотипов к этой первозданной реальности, которую рассудок еще не подверг искусственному и призрачному расчленению. Пробиться, минуя расчленяющую природу слова, – таков большой соблазн, представший перед литературой XX века". В русской литературе 1900– 1910-х гг. (проза А. Белого и А.М. Ремизова) встречаются попытки воспроизведения иррационального мира.