Она хорошая, добрая девушка, и такая шустрая к тому же. Не успела открыть свой художественный магазин, как забеременела. Ничего, родила дочку и продолжает трудиться – и магазин, и уроки. Все это практически с ребенком на руках. Вот теперь порезала руку, так ее это на время выбьет из колеи, даже несмотря на то, что Глэдис ей помогает.
– А кто это – Глэдис?
– Глэдис Копфман. Она замещает Элис в магазине днем и заодно присматривает за ребенком, пока мамаша преподает в школе до трех часов. А теперь о ярмарке, в которой принимает участие весь город. Тут все друг друга знают с рождения, все дружат. Ты увидишь Конни Хаммель, дизайнера по интерьерам, и ее мужа Джима, у которого тут страховое агентство. Кларел Крапан – бухгалтер, а муж ее служит в фирме в Милуоки. Отто Нихофф – владелец супермаркета, а его жена Фрида хоть и не работает, зато возглавляет всякие местные комитеты; так же как и Каролайн, жена Эмери Хартвига. Они даже соперничают между собой, эти дамочки.
Ева с улыбкой слушала Сэйди, которая с увлечением перечисляла фамилии и старалась дать характеристику чуть ли не каждому жителю города. Надо отдать должное экономке: она ни о ком не говорила плохо, наоборот, каждого старалась представить в лучшем свете. Что удивило Еву, так это обилие немецких имен.
– А это потому, что тут раньше селились немцы, ну и янки тоже. Потом в эти края приехали норвежцы и другие выходцы из Европы, так что тут к началу этого века национальности были самые разные. Вот тебе и фамилии. Но браки-то смешанные, так что все – американцы. – И Сэйди улыбнулась, а потом вдруг снова стала серьезной и продолжала: – Тут другая проблема – семейное фермерство увядает. Молодые уезжают, но их нельзя в этом винить. Ведь даже хорошая большая ферма едва ли может обеспечить целую семью. Может статься, скоро тут никого вообще не останется, и все фермы пойдут с молотка, а на этом месте понастроят каких-нибудь заводов.
Ева постаралась подойти к этой проблеме более оптимистично.
– Я понимаю, что такая перспектива вас не радует. Но развитие этих районов привлечет сюда капитал, и город станет более благоустроенным. Землевладельцы могут получить хорошие дивиденды.
– Кому это интересно? Ну, пытаются тут некоторые наладить бизнес. Ну и что? Это сельскохозяйственный район, земля у нас плодородная, а кушать все хотят. Откуда тогда что возьмется? Ладно, не нам решать. Может, все еще изменится.
Они помолчали. Потом Ева спохватилась.
– У меня же столько дел на сегодня! – сказала она. – Можешь мне дать бумагу и карандаш? Надо прикинуть, что я буду рисовать на детских мордашках, я хоть поупражняюсь немного.
Сэйди просияла и принесла все, что просила Ева.
– У нас еще полно времени. Мы же не идем в церковь сегодня. Так что не торопись, работай себе.
– Ой, это ты из-за меня не пошла? Извини.
– Ничего. Пастор меня простит. – И Сэйди стала собирать посуду со стола. – У нас по весне частенько люди не ходят на воскресную службу – дел-то неотложных полно. Да и во время сбора урожая тоже.
Ева успокоилась и принялась за работу.
Адам поставил в гараж машину, буквально выпрыгнул из кабины и поспешил в дом. Давно он так не торопился домой. Но не стоит слишком обольщаться по поводу очаровательной гостьи. Ему будет позволено только переносить ее на руках туда, куда нужно, а ближе Ева вряд ли его подпустит. Но тем не менее предстоящие заботы о ней как-то окрылили его. Правда, Ева будет сегодня занята с детьми, да и у него на ярмарке полно всяких дел, но надо будет все-таки найти время и побыть с ней.
Из гаража он прошел в кухню и застыл в дверях, не сводя глаз с Евы, сидевшей за столом с карандашом в руках. Перед ней – лист бумаги, она увлеченно рисует, на полу у стола лежит Шеба. Сэйди что-то не видать.