В предшествующие периоды человек в каком-то смысле принудительно испытывал воздействие первичной социализации, пользуясь универсальными для его сообщества образцами поведения, рассуждения, чувствования, задаваемыми извне и транслируемыми через институты социализации (образовательные учреждения, средства массовой информации, религиозные и идеологические сообщества, литературу, театр и пр.). В какой-то момент прямое действие первичной социализации субъективно содержательно исчерпывается, а вторичная социализация должна быть инициирована, "запущена" самой личностью, а не внешними социальными агентами и/или обстоятельствами, как это было до сих пор. Чтобы преодолеть "зазор", личность должна перейти к самоорганизации, известному "самопринуждению", культивированию "опыта самого себя" (Элиас, 2001, с. 39–40) и поисков своих собственных, определенных именно для себя путей развития. Сложность и продолжительность кризиса среднего возраста будут зависеть от того, как скоро человек сможет найти новый "способ жить", новый путь развития.
Первичная социализация предназначена для базовой идентификации взрослеющего человека как с этнокультурными (ценности, смыслы и пр.), так и с социально-нормативными характеристиками (роли, нормы, правила и т. д.) опыта, накопленного обществом, в котором он родился. Целью вторичной социализации может являться будущая самобытная индивидуация и обогащение общесоциального опыта результатами жизнедеятельности и жизнепостижения конкретного человека. В отличие от первичной социализации вторичная не предполагает ни сильной, ни неизбежной идентификации с имеющимися образцами, она носит возможностно-вероятностный и даже в каком-то смысле креативный (жизнетворческий) характер, в ней заключена свобода личности.
Как только процессы базисной идентификации в основном завершены (а это идентификация со своей культурой, социумом, группами, профессией, статусом и пр.), взрослая личность начинает постепенно "перерастать" самое себя, получает возможность в процессах экзистенциальной рефлексии слышать рождающийся изнутри "зов личностного роста" и пытается откликнуться на него (см. об этом: Ассаджиоли, 1997; Харониан, 1997).
Происшествия уже состоявшейся жизни (встречи с людьми, переживание определенных обстоятельств, межличностные коллизии, утраты, интуитивные прозрения и пр.) открывают в каждом человеке те миры, о которых он мог и не подозревать до столкновения с ними, "при этом возможность предстает не просто как еще нереализованный потенциал, а скорее как невозможность полной реализации, как путь" (Тульчинский, 2001, с. 15). И если до сих пор в качестве экзистенциального ориентира для человека выступал императив выстраивания социокультурного сходства с окружением, то теперь он объективно ставится перед необходимостью вычленить себя из общего, осознать свою подлинность, выстроить свою самобытность.
Иными словами, на определенном этапе жизни человеку объективно вменяется разотождествление с самим собой ("Я-наличным"), переориентировка на поиск/построение в себе нового, уникального ("Я-иного"), после чего и может возникнуть новая, необходимая самой личности целостность (реинтеграция).
Это разотождествление, как предпосылка перехода к процессам вторичной социализации и индивидуации, позволяет взрослому человеку осознать, что в его личности действительно "свое" (подлинное, настоящее, обретенное им самим путем приложения жизненных усилий), а что – "не свое", но воспринятое в качестве "своего" в процессе настойчивой первичной социализации и теперь нуждающееся в пересмотре и переоценке.
Осознание в себе "не своего" вовсе не пагубно и не травматично для взрослой личности, как раз наоборот – это осознание демонстрирует, что первично-социальное "не свое", влияние "Другого" на развитие самосознания уже выполнило свою определяющую функцию и требует от личности перехода к саморазвитию, самотворению.
Становление любой личности осуществляется в непрерывном взаимодействии с внешней по отношению к ней средой, главным элементом которой являются другие люди. "Относясь к "Другому", личность оценивает себя и удостоверяется в своей самостности" (Шерозия, 1979, с. 82). Удостоверившись в том, что "Я есть", взрослый с необходимостью переходит к возможности понять, "что именно есть Я", и это – закономерный путь к зрелости. И чем взрослее становится человек, тем сильнее в нем нарастает жажда отыскания "своего", "подлинного", персонального, единичного, уникального "Я" и построения "Для-себя-бытия".
Можно предположить, что в кризисе среднего возраста рождается такое персональное "Я", которое переживается как самобытная целостность и самотождественность.
Стоит добавить, что у взрослой личности практически нет никакой возможности отказаться от этого "разотождествляющего вызова". Если человек по-прежнему будет пытаться продолжать свое существование в рамках достигнутых целей, усвоенных смыслов и ценностей, неминуем застой, неудовлетворенность, инфантильная незрелость, зависть, одиночество, скатывание к непродуктивным, лишенным потенциала самоактуализации формам существования и любые другие "симптомы" кризиса. Следовательно, как говорит Б. Д. Эльконин, у него остается единственный путь – к самоинициации перехода от "Я-наличного" к "Я-иному", к запуску нового режима существования, к генерации новых смыслов.
Самоинициация и самопреодоление могут рождаться на разном эмоциональном фоне. Как мы говорили в первой главе, человек в силу конкретных обстоятельств своей жизни может остро переживать:
– неудовлетворенность ("жизнь проходит зря…"),
– зависть ("у других бизнес, капитал, собственность, должность, власть… а у меня…"),
– переоценку достигнутых жизненных результатов ("не так надо было делать…"),
– недовольство собой ("не на то поставил", "как много сделано ошибок"),
– чувство собственной неполноценности ("другие распорядились жизнью лучше"),
– страх перед быстротекущим временем ("а если начать все заново, успею ли…"),
– одиночество ("никому я не нужен, мной только пользуются…"),
– жалость к себе ("жизнь могла бы сложиться лучше…", "столько усилий… и ради чего?") и пр.
Это способно усилить кризисные симптомы и даже сделать их индивидуально непреодолимыми, что часто приводит личность к депрессии и даже к мыслям о суициде.
Но по большей части кризис взрослости преодолевается конструктивно. Итогом временного внутрикризисного разотождествления с достигнутым "Я-наличным" становятся осмысление итогов свершенной жизни и проектирование "Я-иного", качественно новое осознание "необходимости себя". Сердцевиной этого процесса становится самодетерминация вкупе с доверием к самому себе, отыскание оснований дальнейшего развития, осознание своей свободы. Из кризиса человек выходит более индивидуальным, самобытным ("именно этим, а не каким-то другим").
Завершая анализ, выскажем предположение, что чем больше достигнуто в социальном, профессиональном и личностном планах, тем больше вероятность вхождения в кризис середины жизни. Именно уровень желанных жизненных достижений свидетельствует о том, что ресурс первичной социализации (ее стратегии, прецеденты, образцы и пр.) личностью исчерпан и необходимо создавать новые основания себя – теперь уже самостоятельно, опираясь на нажитый опыт. Поэтому первичными в этом кризисе являются не неудовлетворенность и негативные переживания, а тот самый "зов личностного роста", выражающийся в жажде перемен, новизны, стремлении "попробовать сделать что-то еще (иное) в жизни", "начать с чистого листа", "начертить новый эскиз будущего" и пр. Это происходит в условиях, когда взрослый человек в принципе еще вполне полон сил, энергии, имеет достаточный временной ресурс (несколько десятилетий) для реализации новых жизненных проектов.
Преодоление кризиса середины жизни
Преодоление кризиса середины жизни вполне соотносимо с процессами индивидуации – процессами становления и развития личности, в результате которых реализуются ее индивидуальные задатки и уникальные особенности и при которых человек становится самим собой – таким, каким он хотел и мог быть. Если до кризиса взрослый человек следует общей "программе достижения зрелости", заложенной социумом (и часто становится не тем, кем на самом деле является, а тем, кого в нем намерено видеть общество), то после кризиса он получает возможность становиться тем, кто он есть и кем хочет быть. "Я-иное" в этом случае образует противоположный полюс осознанному "Я-наличному" как стартовая черта для осознания своей подлинности, как желание достичь, по словам М. К. Мамардашвили, "полноты себя". Эту интенцию к собиранию, выстраиванию осознанной "полноты себя" можно считать важным новообразованием кризиса среднего возраста. По М. К. Мамардашвили, она сродни собиранию из зеркальных осколков целостной картины самого себя, причем некое знание о полноте себя уже присутствует в сознании человека как результат предшествующего существования в нем.
Переход от "Я-наличного" (выстроенного по канонам первичной социализации) к "Я-иному" (к осознаваемой субъектом гипотетической полноте себя) может осуществляться как минимум по пяти осям:
1) от уже освоенных способов "ресурсной" жизни – к необходимости персонального жизнетворчества;
2) от преимущественного следования социальным стандартам, усвоенным ценностям и нормам к свободному самополаганию и самодетерминации;
3) от исполнения заложенного родительской социализацией сценария к авторскому жизненному проектированию;
4) от социально-ролевой открытости – к поиску экзистенциальной подлинности и персональных смыслов и предназначений;