– Я помню, как поступили с одним приезжим, желавшим, как и я, приобрести дом, что… Я лучше буду действовать через официальные каналы, серьезно, мистер Артур.
Рассудительно кивая головой, он повторял:
– Как знаешь… – Приблизившись к столу, он достал стопку тонких бумажных листов. – Значит, расписание… расписание… – Протягивая нужный ей листок, он поинтересовался: – Моя милочка, ты, наверное, бывала здесь раньше, а может быть, даже и жила!
– Меня эвакуировали сюда ребенком. В конце войны, – кратко сказала Мэг, щелкая пальцами по миниатюрным кнопкам телефона и набирая нужный ей номер.
– Тогда у тебя должны быть знакомые, ты же не чужая здесь.
Положив расписание в сумку, Мэг ответила:
– У нас не было здесь друзей. Во время нашей учебы в интернате у нас была лишь одна подруга Памела, – весело улыбнувшись, объяснила она. – У меня есть сестра-близнец, с которой мы были неразлучны. Мы уехали отсюда, когда нам было пять лет. Миссис Ру, очевидно, давно уже умерла.
Эта новость вызвала у него еще больший интерес, и Мэг пришлось долго общаться на эту тему. Кивком головы он подтвердил то, что миссис Ру действительно умерла. Хотя дети называли ее миссис Гитлер, она в общем-то хорошо относилась к ним.
– Да, это действительно было так. Мы с сестрой никогда не болели. Скорее всего, именно она закалила нас с самого детства.
Наконец она села в автобус, который, громыхая, двигался по узкой скалистой дороге. Интересно, думала она, почему у них не было друзей в Плимуте? Это было вполне нормальным явлением для Кихола. Дети, объединив своих усилия, постоянно боролись против миссис Гитлер. Некоторых детей, которые были замечены в драке, постоянно бушевавшей за стенами ее дома, немедленно выставляли на улицу. Живя здесь, девочки-близнецы не посещали школу, и, может быть, поэтому у них не было друзей. Конечно, на летний сезон сюда приезжали толпы детей, ни один из которых не смог влиться в их с сестрой коллектив. Вернувшись к себе домой, они только и делали, что вместе с Эми и Теренсом переезжали из одного театра в другой. Может быть, именно поэтому им так полюбилась школа. Мэг припомнила, как замечательно они проводили время, посещая различные мероприятия вместе с тетушкой Мэгги и дядюшкой Седриком до того… как случился скандал. В то время у них были друзья, которые жаждали попасть в их тесный круг, друзья, которые любили тетю Мэгги и считали дядю Седрика «душкой».
Припомнив тот момент, когда дом оглушил пронзительный крик Памелы, память Мэг затем перенесла ее в Хай-Комптон, куда почти в течение целого ужасного года к ней приезжала Миранда, где они встречались с ней в расположенном на узенькой улочке «Барбиконе». Иногда Миранда, прогуляв уроки, приходила к ней в гости в общежитие, куда ее тайком приводила Мэг, тесно прижимая сестру к себе, после чего они, вдоволь нарыдавшись, засыпали, свернувшись калачиком в постели.
А после этого Миранда, бросив школу, поступила в театральную труппу «Третейский судья». Сильно расстроившаяся по этому поводу Мэг удивлялась тому, как это департамент по делам подростков дал ей разрешение. И хотя Миранда имела право покинуть школу в возрасте четырнадцати лет, она все равно находилась под опекой вплоть до шестнадцати лет. Тогда Брет Сент-Клэр стал официальным ее опекуном. Вздрогнув от отвращения, Мэг подумала о том, где же был этот замечательный Сент-Клэр, когда Миранду практически похитил тот ужасный человек. Возвращаясь мыслями в тот день, Мэг вспомнила, как, почувствовав среди ночи тошноту, она внезапно проснулась и поковыляла, изнывая от боли, в ванную комнату.
Начиная с того самого времени она жила в постоянной тревоге за Миранду. Конечно же, Миранда поклялась, что этого с ней больше никогда не случится, но ведь Миранда такая уязвимая, такая ранимая натура.