— Я что-то слышала о печенье, — объявляет она, но тут в зал врывается приземистая брюнетка, подтолкнувшая всех нас почти к самому столу.
— Миссис N., — бормочет брюнетка, слегка задыхаясь.
— Джастин! Веселого Рождества! — приветствует миссис N.
— Привет, веселого Рождества, не хотите пойти на кухню? Выпить кофе?
— Что за глупости, Джастин! — улыбается мисс Чикаго. — Кофе и здесь есть.
Она подходит к столику с хромированным чайником и пластиковыми чашками.
— Не узнаешь, с чего это они так тянут с этими цифрами?
— Уверены, что не хотите пойти со мной, миссис N.?
— Джастин?
Мисс Чикаго поднимает бровь, и Джастин медленно бредет к двойным дверям.
— Мы не слишком рано? — справляется миссис N.
— Рано? — удивляется мисс Чикаго, наливая две чашки кофе. — О чем вы?
— О семейной рождественской вечеринке.
— Но это же на следующей неделе! Странно, разве муж не сказал вам? Какой стыд! — Она со смехом протягивает ей чашку.
Грейер протискивается мимо голых коленей мисс Чикаго с явной целью пробраться к другому концу стола и выманить у секретарш парочку печений.
— Э… да… должно быть, муж перепутал даты… — лепечет миссис N. заикаясь.
— Мужчины! — фыркает мисс Чикаго.
Миссис N. перекладывает пластиковую чашку в левую руку.
— Простите, мы с вами знакомы?
— Лайза. Лайза Ченович, — улыбается мисс Чикаго. — Исполнительный директор чикагского филиала.
— Вот как… очень рада.
— Простите, что не смогла быть на вашем званом ужине: я слышала, что все было замечательно. К сожалению, ваш муж — настоящий рабовладелец! Настоял, чтобы я немедленно вернулась в Иллинойс.
Она наклоняет голову набок и сыто улыбается, словно кошка, сожравшая канарейку.
— Подарочные пакеты — просто чудо. И всем ужасно понравились ручки.
— Вот как…
Миссис N., словно защищаясь, поспешно прикрывает рукой ключицы.
— Вы работаете с моим мужем?
Я немедленно решаю, что моя святая обязанность — помочь Грейеру выбрать обсыпанного сахаром оленя.
— Я возглавляю команду, занимающуюся слиянием с «Мидвест мьючел». Ну не ужас ли?.. Впрочем, вы, конечно, уже все знаете.
— Совершенно верно, — кивает миссис N., но голос выдает ее неуверенность.
— Поверьте, было совсем нелегко заставить их согласиться на восемь процентов. Такой успех! Должно быть, эта история доставила вам немало бессонных ночей, — продолжает она, сочувственно покачивая своей тициановской головкой. — Но я сказала ему, что, если отодвинуть дату распродажи и сэкономить издержки на ликвидацию, они могут дрогнуть. Они в самом деле дрогнули. Подняли лапки и уже не сопротивлялись.
Миссис N. стоит очень прямо, крепко сжимая чашку.
— Да, он очень много работает.
Мисс Чикаго направляется к нашему концу стола, бесшумно ступая лодочками из кожи ящерицы по мягкому ковру.
— А ты — Грейер. Помнишь меня? — спрашивает она наклоняясь.
— Я хочу славить Христа. Устрою свое собственное Рождество. Я стучу в дверь, ты открываешь, и я изливаю сердце в песне.
Удивительно, что он все запомнил! Целая неделя прошла с того вечера у бабушки, но она, очевидно, каким-то образом умеет оставаться в душах и памяти встреченных на долгом пути людей.
— Ладно, за какую дверь мне встать?
— Моей ванной, — бросает он на ходу, решительно устремляясь к своему крылу. Я иду следом и, как велено, встаю за дверью ванной. Слышится тихий стук.
— Да? Кто там?
— НЯНЯ, ты должна просто открывать дверь! Ничего не говори, открывай, и все!
— Есть, сэр! Слушаюсь!
Я сажусь на край ванны и принимаюсь изучать волосы в поисках посеченных концов, подозревая, что игра, похоже, сильно затянется.
Снова стук. Я подаюсь вперед и толкаю дверь, едва не сбив Грейера с ног.
— НЯНЯ, как не стыдно! Ты меня чуть не ударила! Нехорошо! Давай снова.