Соседние кварталы кажутся опустевшими, если не считать похоронной процессии лимузинов, выстроившихся перед офисом компании мистера N.
Мистер и миссис N. выходят и дружно вышагивают по направлению к зданию, оставив нас с Грейером своими силами выбираться из машины на тротуар. Но мое сферическое тело безнадежно застряло в дверце.
— Няня, скажи «три», и я тебя вытолкну. Скажи «три», няня! Скажи «ТРИ»!!!
Грейер с силой упирается ножонками мне в зад, и поскольку я почти лежу лицом на тротуаре, неудивительно, что он не слышит, когда я ору «Три!».
Поэтому я поворачиваю голову налево и вижу, как Грейер вытягивает губы в щель окна.
— Не хочешь, няня? Не хочешь?
Своими разбухшими боками я ощущаю бурную деятельность, сопровождаемую обрывочными восклицаниями, указывающими на работу его гениального ума.
— Ладно, теперь я Кролик, а ты… ты Пух… и мы… ты считаешь. И… и после того как весь мед… прилип к дереву… ТРИ, НЯНЯ, НА СЧЕТ «ТРИ»!
Не исключено, что он сотворил катапульту из бумажных салфеток…
— ПЛЮХ!
— Получилось, няня, получилось!
Я выпрямляюсь, беру трехпалой рукой его ручонку, и мы гордо шествуем вперевалку к парадному входу. Мистер и миссис N. любезно придержали для нас лифт, и мы едем на сорок пятый этаж с еще одной парой, дети которой не смогли приехать в «Домашние задания».
Мы все выходим в похожую на пещеру приемную, превращенную в декорации к фильму Тима Бертона: мраморные стены покрыты вырезанными из картона летучими мышами и паутиной. Каждый дюйм потолка увешан лентами, пауками и скелетами. По всей комнате с равными интервалами расставлены ресторанные столики. На каждом сияют вставленные в тыквы свечи.
Похоже, каждый безработный актер во всех трех соседних штатах был призван развлекать войска. Франкенштейн у стойки секретаря делает вид, что отвечает на звонки, Микки-Маус проходит мимо с бокалами на подносе, а Мэрилин в углу поет для небольшой толпы коллег мистера N. «С днем рождения, мистер президент».
Грейер с некоторым трепетом оглядывается, но тут же успокаивается при виде Гарфилда [30] , разносящего сандвичи с ореховым маслом и желе.
— Можешь взять один. Давай, Грейер, — подбадриваю я.
Рукой в перчатке брать сандвич нелегко, но он справляется. И начинает медленно жевать, постепенно все крепче прижимаясь к моей ноге.
Дальняя стеклянная стена открывает головокружительный вид на Статую Свободы. Похоже, только я одна могу оценить его по достоинству: дело в том, что у очень немногих нянь лица открыты. Очевидно, идея нарядить няню принадлежит не только миссис N. Все няни облачены в громоздкие, взятые напрокат костюмы не менее трех футов в окружности. Если ребенок — маленькая Белоснежка, няня — большой Гном. Крошечного фермера ведет за руку огромная корова, сказочного Крысолова — крыса-великан. Однако пальму первенства держат, естественно, телепузики. Я обмениваюсь слабыми улыбками с двумя Тинки-Винки с Ямайки.
К нам подплывает пара с маленьким Вудстоком и большим Снупи [31] .
— Лапочка, ты выглядишь просто сказочно, — говорит жена то ли миссис N., то ли Грейеру.
— Поздравляю с Хэллоуином, Жаклин, — отвечает миссис N., посылая приятельнице воздушный поцелуй.
Жаклин, в черном костюме от Армани и миниатюрной розовой шляпке-таблетке, набрасывается на мистера N.:
— Дорогой, вы не в костюме? Нехороший мальчик! На ее супруге — капитанская фуражка, поразительно гармонирующая с костюмом в тонкую полоску.
— Я одет адвокатом, — поясняет мистер N., — но на самом деле я инвестиционный банкир.
— Перестаньте! — хихикает Жаклин. — Сейчас лопну от смеха! А нашим дорогим малышам следовало бы посмотреть на уголок игр: там просто восхитительно!
Я смотрю на Снупи, поникшего под весом гигантской головы.