Не представляя, где взять время и силы еще на один безумный проект, я записалась на курс. А через месяц уже подрабатывала в маленьком клубике тренером. Работа номер пять! Деньги не то чтобы очень, но я убивала двух зайцев одним выстрелом: во-первых, регулярно занималась спортом, а во-вторых, получала за это деньги. Увеличивались наматываемые мной километры, но это меня мало страшило. Для бешеной собаки сто километров не крюк, поэтому я и моталась как угорелая с одного места на другое, едва поспевая выполнить то или иное задание в срок.
В таком ритме прошел целый год. Телевидение все еще не могло расстаться с положенной мне зарплатой, работы в других местах накопилось непочатый край, но как-то все было не очень честно.
За такой труд можно было бы заработать целое состояние, но не в моем случае. Я уже начала задумываться над тем, чтобы уйти из какой-нибудь компании. Но из какой? Вот в чем вопрос.
Если бы я ушла с хорошо оплачиваемой работы, я бы потеряла половину заработка, а если бы я ушла с телевидения, то потеряла бы только возможность удовлетворять мою творческую натуру. При таком раскладе можно было бы больше времени посвящать доходным проектам и своей личной жизни. Однако мне не хотелось терять возможность общения со зрителями. Я не могла жить без съемок передач и сценариев, мне не хватало постоянных споров с монтажером в прокуренной монтажке по поводу того или иного эффекта. Кроме того, меня не покидала надежда, что однажды до сонного сознания моей начальницы дойдет простая истина, что усердным работникам надо платить.
Передо мной стояла шекспировская дилемма "быть или не быть?". Только в моем случае она звучала несколько иначе – "работать или не работать?". Я буквально сошла с ума, решая, что делать и как жить. Я хотела и любила все, что я делала, но нагрузки давали о себе знать, а муж грозился отправить меня в психушку, что было вовсе неудивительно, ведь я даже во сне бормотала невнятные фразы новых проектов. Надо было принимать какое-то решение.
Внезапно на мою сумасшедшую голову снизошло озарение. Вместо того чтобы самой раздвоиться, растроиться и распятериться, пусть это делают мои начальники. Я объединю все проекты в один и смогу иметь больше времени и денег. Итак, я организовала эксперимент на работе, которой можно было рискнуть.
Менеджеру того фитнес-клуба, где я работала тренером, я предложила заключить сделку с моей телевизионной компанией. Простой бартер: фитнес-клуб выделяет пять-шесть мест в месяц для телевизионных работников и лучших манекенщиц модельного агентства при телекомпании. В обмен телекомпания обязуется крутить рекламные ролики и репортажи о клубе, а я буду писать сценарии и производить съемки и монтаж. Таким образом, клуб становится спонсором моей передачи, в которой и будет идти их постоянная реклама. Менеджеру понравилась моя идея, и он согласился подписать соглашение.
Тогда я отправилась к моей теледиректрисе и предложила ей то же самое. Она согласилась не раздумывая, так как некоторым моделям необходимо было срочно сбросить вес к очередному выходу на подиум. Поэтому через пару дней шесть манекенщиц и две сотрудницы ТВ отправились на первое занятие в один из популярных спортклубов города. Я освежила мою передачу новыми сюжетами, заработала премию за свой проект и официально наслаждалась спортом в рабочие часы, так как снимать репортажи надо было во время проводимых мною занятий. Соединив полезное с приятным, я заработала в два раза больше плюс избавилась от дорожных расходов, ведь мой босс снабдил нашу команду служебной машиной на время съемок.
Моим следующим шагом стал поход к остальным работодателям, которым я предложила подобные контракты. Все остались довольны и подписали незамысловатые договоры. Таким образом, мне удалось объединить всю работу в одном месте.
Создавая рекламные ролики и сюжеты для всех предприятий-работодателей в своей студии, я не только получала комиссионные от телекомпании, которые могла теперь контролировать (ведь я знала, когда именно производится оплата и производится ли вообще), но и от всех остальных компаний, которые к тому же платили мне и обычную зарплату. А чтобы сдать то или иное задание в срок, я назначала съемку в нужном мне предприятии и убивала пару-тройку несчастных зайцев, попадавшихся на моем пути в кабинет одного из боссов.
Появилась возможность делать переводы для института прямо в телестудии и в то же время работать над передачами и репортажами. Консалтинговая компания, где я трудилась переводчиком, подала заявку на производство обучающих программ для своих семинаров. Кто был главным исполнителем? Правильно, я. Теперь мне платили за производство передач и проценты рекламного агента. Совсем неплохо. Вдобавок ко всему консалтинговая компания подняла мне зарплату за отличные идеи.
Иногда мне все же приходилось покидать уютную телестудию, чтобы переводить выездные семинары и конференции, но такие сессии хорошо оплачивались и больше походили на игру. А еще раз в год я ездила в Нидерланды на отчет к моему консалтинговому боссу, а заодно исследовала страну и училась теледелу в местных телекомпаниях.
Со временем я предложила бартерные договоры косметологическим клиникам и школе вождения. В результате стала почетным клиентом заведений по наведению красоты, которые украшали и улучшали меня в обмен на производство репортажей, а школа вождения бесплатно научила меня водить машину.
Через полгода появились новые клиенты и заказы. За рекламу товаров в моей передаче стали хорошо платить, кроме того, иногда на праздники я получала подарки от спонсоров. Таким образом, я перестала разрываться между миллионом рабочих мест и семьей и победила любовь к распятерению личности. Я рада, что мне удалось уговорить мое второе бесконечно сомневающееся "я" быть сильным и решить проблему.
Конечно, весь процесс борьбы с любовью к распятерению личности занял определенное время, но он стоил того, так как в результате я избавилась от своих слабостей и ненужных метаний. Чего и вам желаю!
Елена
Ой, Элинка, как я иной раз завидую шестирукому божеству!
– Мамочка, любимая, ты у меня такая хорошенькая! Давай с тобой поиграем!
Масяня подкрадывается ко мне сзади (чтобы не заметила и не прогнала раньше времени) и повисает на спине, смыкая руки на шее любимой мамочки в тугом захвате. После этого дежурная отговорка: "Детка, подожди, маме нужно немножко поработать" уже не проходит. Она застревает в суженном горле, и мои конвульсивные трепыхания ребенок воспринимает как положительный ответ на его запрос. Некоторое время мы весело играем в Отелло и Дездемону, причем папа юного душителя вовсе не замечает происходящего, ибо взгляд его устремлен исключительно в монитор компьютера.
Я лично голубого экрана с недописанным текстом уже не вижу. В глазах темнеет, в ушах звенит. Всё, доигрались!
К счастью, ребенок уже отпускает придушенную мамочку и переходит к папе – только для того, чтобы услышать то же самое:
– Детка, подожди, папе нужно поработать!
В хит-параде родительских изречений, которые слышит наш ребенок, эта фраза неизменно занимает место в топ-десятке. Впору изобразить цитату на табличке, чтобы молча поднимать ее по запросу, не тратя лишних слов и времени.
– Да сколько же вы будете работать?! – не выдерживает Масяня.
Это хороший вопрос. Он заставляет нас с Коляном отлепиться от персональных компьютеров и взглянуть сначала друг на друга, потом на расстроенного сынишку, а потом и на ситуацию в целом.
Мой рабочий день начинается в девять часов утра – опоздания в том солидном учреждении, которое регулярно и более или менее адекватно оценивает мои трудовые успехи в денежном эквиваленте, не принимаются. Возвращаюсь я с работы не раньше восьми часов вечера, после чего нужно приготовить ужин, покормить себя и сынишку (муж, как правило, возвращается гораздо позже) и садиться за компьютер. Издательство ждет от меня новую рукопись через неделю, а я не укладываюсь в срок.
В принципе, погулять и поиграть с малышом мог бы Колян, но он вечерами занимается на курсах подготовки к языковому тесту, а в выходные пишет статьи для компьютерного журнала. У него тоже рукопись, издательство, сроки…
Похоже, мы слишком много работаем, но… мы никак не можем работать меньше. Не только потому, что нужда заставляет (а она заставляет, ведь никто и никогда не помогает нам материально, хотя от нас денежной помощи ждут очень многие), но и просто потому, что нам нравится столько работать. Нет, мы не трудоголики. И не чокнутые, и тем более не мазохисты. Мы просто люди, которые любят свою работу.
Впрочем, своего ребенка мы любим гораздо больше.
– Давай, Колюша, поиграем.
Пристыженный папочка сажает малыша к себе на колени, и целый час я пишу детектив под звуки пальбы, сопровождающие компьютерную "стрелялку", свист метеоритов в космической "леталке" и вопли анимированных пингвинов, осваивающих геометрию в режиме скольжения по снежным склонам.
Все пойдет в дело: потом Колян напишет обзор компьютерных игр для детей младшего возраста. А мне как филологу пойдет на пользу прослушивание аудиодиска с английскими сказками, который мы с Масяней запустим перед сном. Перед его сном я имею в виду. Я-то буду работать далеко за полночь…
Порой меня очень угнетает то, что работа отнимает у меня так много времени и сил. Я не могу уделить столько времени, сколько хотелось бы, любимому сынишке, любимому мужу, да и самой себе, тоже любимой. Некогда посмотреть телевизор, полистать газетку (книжки я все-таки читаю, благо есть "наладонник" и полчаса свободного времени в трясущейся маршрутке), лишний раз сходить в бассейн, к парикмахеру, к косметологу. О долгих телефонных разговорах с подружками и речи нет, все общение – в Интернете параллельно с работой…