Лен: Буду говорить за второго, сначала от лица того, кто хочет жить своей жизнью. Я все больше чувствую себя посторонним. И с каждым днем это чувство усиливается. Мне все противно, и не только порядок. Вот всего два дня назад было это дурацкое богослужение и какой-то недоделанный священник выгнал оттуда двух евреев. Это меня достало! Я схватил этого святошу и задал ему вопрос: "Зачем мне быть в церкви, где людям не дают молиться вместе?" Меня это так достало, и вся эта система и вся структура, что я больше вообще не желаю участвовать в этом дерьме, я лучше займусь своим, пойду к другим, к свободным, где смогу по-настоящему быть собой (пересаживается на другой стул). Но, э…, ты не можешь уйти. Ты ведь знаешь, что провел десять лет с этими людьми, с которыми живешь, вместе работаешь, делишься. Это глубокая, очень глубокая дружба. Черт, ну не могу я бросить этих парней. Это, это просто неправильно.
Я: "Правильно?" (с иронией). Это сюда не относится. Это уже вопрос правильного и неправильного.
Лен: Тут хоть плачь, э…, как мне жить с таким чувством, если я уйду - жить с тяжестью на сердце, что я ушел, когда был так нужен вам, ребята .
Я: Представь, что уже живешь . Можешь рассказать нам побольше об этой "тяжести на сердце"?
Лен: Что, уже живу? То есть ушел? Возможностей, которые все равно дерьмовые, конечно, много - учиться там и все такое. Ну, уйдя, можно кое-что подбить. Но как быть с ребятами - вот что самое главное. Они, они так стараются, трудятся, чтобы все было по-другому, а я ведь так им нужен, я был им так нужен. А теперь я ушел, и все говорят моим друзьям: "Видите, вот что получается, когда его нет."
Я: А вы сознаете, сколько же раз вы говорите слово должен, а не хотелось бы!
Лен: Нет, если бы я ушел, никто бы этого не одобрил. Мне бы сказали: "Если бы ты видел, как все было раньше, как он жил, какие у него были планы." И все, что я говорил, за что боролся, все будет порушено. А я не хочу, чтобы все это сгнило, я думаю, что я говорил и делал - было стоящим. И как будет больно, если всего этого не станет.
Я: Все твои достоинства исчезнут, а недостатки… М м м. Да. (Пауза). А как тебе все это?
Лен: Чувствую, что все больше становлюсь собой, я должен жить по-своему. Нельзя себя связывать правилами. Но, с другой стороны, я же вот только что говорил, насколько я связан, вы знаете, этим… И мне не хочется, чтобы это дерьмо сгинуло. И знаете, я ведь сам был готов только что все это разрушить, но вот, чем больше говорю об этом, тем больше не могу.
Я: Когда замаячила угроза, что всплывут недостатки, ты опять взялся за свое, т.е. если ты уйдешь, все, что ты делал, превратиться в ничто .
Лен: Вот-вот. Все мои идеи и планы могут превратиться в ничто. А они не плохие. Даже сами по себе, без меня.
Я: Может, стоит рассмотреть, что же за этим стоит. Мне это видится как необходимость жить ожиданием, быть добрым, полезным и т.д. Ты же хочешь стать независимым, следовать своим импульсам, которые для тебя чувствуются "плохими", давай здесь немного поэкспериментируем. Будь для одних настолько хорошим, насколько сможешь, а для других будь самим собой, несвязанным. Покажи нам обе стороны. (Он говорит с группой, переключаясь с одной роли на другую).
Я: Чувствуешь ли разницу в удовлетворении от своих ролей?
Лен: Я чувствую это, будто бы я чувствую, они похож…, у них есть что-то общее, но вторая, во второй есть снисхождение. Вот если ты связан правилами. Это все равно, что: "Делай то, делай это, я тебе говорю, будь осторожен, не делай этого." Понятно? Я и с вами был такой же. А другой совсем свободен. Знаете: "Меня это настораживает, но…"Вот так, вот. Я настолько был свободен, что мог сказать вам о том, чего хочу, вместо э…, хороший парень стал бы вас подбадривать и нести всякое дерьмо. Я не знал себя, потому что не понимал, насколько я связан и как, с точки зрения "хорошиста", как я был снисходителен. Даже когда говорил, знаете ли, подбадривая и помогая…
Я: Ты чувствуешь отвращение? У тебя на лице отвращение .
Лен: Такая дрянь!… Но мне нравится, не думаю, что всегда себя так веду с правилами. Я решил, я… лучше по-детски радоваться иногда и быть сукиным сыном на занятиях и так - ведь мне это так редко удается, поэтому мне и нравится, понимаете. Иногда мне нравится выражать враждебность к людям, наверное, потому что обычно я "хорошист"…
Я: Что за всем этим? Что тебя подтолкнуло сказать это?
Лен: То, что я вижу себя все отчетливее, как паиньку, примерного мальчика, а выражение враждебности говорит, что я стараюсь выбраться из этого.
Я: Я так думаю, что ты хочешь быть сукиным сыном. Так. Что ж, попробуй. (Смешок). Покажи это группе.
Лен: Сукиного сына?
Я: Стань сукиным сыном и по-детски порадуйся этому .
Лен: (показывает группе свою враждебность).
Я: А теперь усади на стул одного из тех своих друзей, которые мечтают, чтобы ты остался. И будь сукиным сыном по отношению к нему.
Лен: Какого черта ты все время лезешь ко мне. Все эти права и обязанности засосали тебя… Черт, посмотри вокруг, очнись, если сможешь. Если бы хоть раз выбрался из своего улиточьего домика, может, увидел бы, что вокруг происходит.
Я: Ты это говоришь своим друзьям?
Лен: Ну да. Вы всю свою чертову жизнь проводите у телевизора, потягивая пиво. (Смех). А все бедные и голодные люди вокруг, а вы сидите на своих толстых задницах. Вы вне этого. А мне что делать? Так разве же это мои друзья? Они совсем другие .
Я: Давай своих друзей сюда.
Лен: Давай моих друзей сюда. Погодите. Сначала надо еще разобраться с другим дерьмом. (Смех). Всю ночь вы "просчитываете" результаты баскетбольных игр и составляете таблицы и всякую ерунду, вы настолько заняты всей этой дурацкой статистикой, что, господи помилуй, у вас не остается времени даже просто поговорить с детьми. Мне жаль вас. Вы взрослее, но так и не понимаете, что же вокруг происходит. Мне вас жаль . А теперь займусь этим с моими друзьями, это будет посложнее… Быть сукиным сыном с ними.
Я: А может, стать жестоким?
Лен: Это проблема. Можно быть сукиным сыном, но не с друзьями.
Я: Они и не узнают. (Смех). Мы им не скажем.
Лен: Майк, да забудь это все к чертям. Ты молод, до чертиков талантлив. Зачем тратить свой талант на дерьмо? Вы все чокнутые в самом деле.
Я: Представь, что ты - это твои друзья, убеждающие тебя остаться. Положим, они с тобой совершенно искренни. Возьми одного из них - представителя - и посмотри, что бы он тебе сказал, если бы был сейчас здесь и знал, что у тебя в голове .
Лен: "Слушай, Лен, я этого не понимаю, как ты так можешь. Но я, это… я просто должен остаться. Это мое.
Хочешь уйти, мне бы хотелось, чтобы ты был настолько свободен, чтобы уйти. Именно так. Хочу, чтобы ты был свободен, и чтобы мы оставались близки, даже если ты уйдешь. Но ты также подумай (смех) , чего ты сможешь добиться, если мы будем вместе. Мы тогда…"
Я: Что он чувствует, когда говорит: "Подумай, чего ты сможешь добиться, если мы будем вместе?"
Лен: Что он чувствует?
Я: Что это для него значит?
Лен: Он привязался ко мне.
Я: Ты можешь за него высказаться прямо? Что-нибудь типа: "Ты мне нужен?"
Лен: "Я привязался к тебе. Ты действительно мне нужен. У меня не слишком много друзей, с которыми я мог бы так общаться, как с тобой. Мне нужен кто-нибудь, как ты. Мне будет очень одиноко, если ты уйдешь".
Я: Твой ответ?
Лен: Да, я знаю. И поэтому, хоть ты меня и отпускаешь, я чувствую себя связанным. "Связанный". Слышишь, я чувствую себя связанным. Моими друзьями, всем тем, что меня окружает. Совместной защитой диссертации и всей этой дребеденью. Меня это как-то связывает.
Я: То, что я вижу сейчас, отличается от того, что было в начале, привычность ты рассматриваешь как вопрос идеала, она у тебя отделена от удовлетворения личных нужд твоих друзей.
Лен: Главное, что держит меня,- это друзья.
Я: Значит, можно заняться каждым из аспектов по отдельности.
Лен: Первый - это организованность - не думаю, что так уж мне досаждает. Я могу… откровенно говоря, я настолько уже вне этого, что даже готов пропустить мимо ушей, если мне вдруг заявят: "Ты, мол, учился на наши деньги". Мне на это наплевать. А теперь другой аспект, мои друзья. Это меня действительно беспокоит. Как быть с другом.
Я: А ты скажи ему, как это тебя беспокоит.
Лен: Другу?… Старик, я действительно какой-то загнанный. Но ты должен меня понять, особенно после лета, из-за той свободы, и как это все со мной было, и что единственное, что меня сейчас удерживает, это проклятое решение…
Я: Как звучит твой голос?
Лен: Извиняющимся?
Я: Скажи теперь то же самое, только как сукин сын. Никаких извинений.
Лен: Это трудно. Друзьям? М м м м. (Мягко). Старик, яив самом деле не… После лета мне стало ясно. Мне, это… меня немного затянула наша дружба, и это единственное, что меня сейчас держит.
Я: Ну, это почти то же самое . (Смешки).