Заветы отца, претворенные в жизнь, дали благие плоды. "Во все время пребывания в училище был он на отличном счету и при выпуске получил полное удостоверение во всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами ЗА ПРИМЕРНОЕ ПРИЛЕЖАНИЕ И БЛАГОНАДЕЖНОЕ ПОВЕДЕНИЕ".
На службе Чичиков прознал, что у начальника на выданье зрелая, обиженная красотой дочь, и воспользовался этим обстоятельством ловко. К наметившейся свадьбе Павла Ивановича повысили в должности, что и позволило ему не доводить ухаживания до брака.
Далее взятки, которые Чичикову посчастливилось получать в больших количествах, поскольку в то время как раз проводилась кампания по борьбе со взятками. Когда же началась кампания по борьбе с неправдой, Чичикову не повезло. Однако урок пошел на пользу, и, устроившись в другом месте (на таможне), Павел Иванович поражал всех честностью и неподкупностью "почти неестественной". Когда же доверие завоевал абсолютное, прокрутил крупную аферу.
Располагать к себе, нравиться всем, от кого зависит твое благополучие, - главное искусство восхождения чиновника наверх. Кто лицемернее среди лицемеров, тому сопутствует успех. "Целый час был посвящен только на одно рассматривание лица в зеркале. Пробовалось сообщить ему множество разных выражений: то важное и степенное, то почтительное, но с некоторою улыбкою, то просто почтительное без улыбки…" Ах как хорош Павел Иванович, ну просто душечка!
Заметим здесь, что истероидное перевоплощение отличается от целевого лицедейства, как вдохновение артиста отличается от кропотливой работы режиссера.
(Помните, что лежит между причиной и следствием? Определенные условия. Плохие или хорошие. Так вот: умение жить - это знание потаенных правил того, как попасть в струю хороших условий.
"Монарх". Типична психология паранойяльной подозрительности (заговоры против власти) и маниакальной настойчивости в осуществлении идеи абсолютного господства.
Другая типичная черта "монарха" - сугубо функциональный подход к людям. Валентин Пикуль о Екатерине II: "Отношение ее к людям было чисто утилитарным; встречая нового человека, она пыталась выяснить, на что он годен и каковы его пристрастия. Всех изученных ею людей императрица держала в запасе, как хранят оружие в арсенале, чтобы в нужный момент извлечь - к действию".
Одно дело наследуемая самодержавная власть бого-помазанника, освященная законами мирским и духовным, и другое - власть криминальная. Здесь, если ты задался целью создать империю, нужны другие, психологически более изощренные подходы к людям. Благодаря им шло вовлечение в преступный мир не отпетых негодяев, а обывателей, в которых государство привыкло видеть только "винтики", не входя в индивидуальные заботы. Внедряясь в народ, мафия стала на порядок более эффективной организацией, чем банда. Марио Пьюзо - о знаменитом "крестном отце": "К дону Корлеоне пришло сознание, что он правит своим маленьким миром куда успешнее, чем его враги, - тем, другим, огромным, который постоянно возводит препоны на его пути. И утвердил его в этом сознании бедный люд, который изо дня в день тянулся к нему со всего квартала за помощью - добиться пособия, вызволить парнишку из заключения или пристроить на работу, занять малую, но позарез необходимую толику денег, усовестить домовладельца, который, не внимая никаким резонам, тянет квартирную плату с безработных жильцов. Дон Корлеоне помогал всем и каждому. Мало того, он помогал охотно, с подходом, с лаской, дабы не так горько было человеку принимать благодеяние. Удивительно ли, что, когда наступали сроки выбирать представителей в законодательные органы штата, в муниципальные органы, в конгресс и озадаченные итальянцы скребли в затылках, не зная, кому отдавать голоса, они шли за советом к своему покровителю, крестному отцу - к дону Корлеоне".
Конечно же, не одной дрессировкой прививаются правила поведения. Существуют другие мощные посредники, например подражание, конформизм, эмоциональная заразительность, наконец, критическое осмысление. В отличие от восточной деспотии западное общество в привитии правил поведения пошло по пути правопорядка, положив в основу законности строгое соблюдение договора, контракта между различными гражданскими слоями. Этот путь, известный еще с рабовладельческих времен Древней Греции, в христианском мире, например, резко отличает лицо католичества от восточного православия, последовавшего за абсолютизмом власти. С. Аверинцев отмечал, что еще Франциск Ассизский рекомендовал пастырям стиль куртуазной вежливости. Он поразился, читая католические трактаты по моральной теологии, частому употреблению в них слова "договор", подчеркиванию прав индивидуума. Юридический дух католицизма требовал в установлении правил поведения золотой середины: учтивости, не допускающей крайностей - экстремизма суровости и кротости, столь характерных для православия.
Правила (образцы) поведения как разновидность идеалов и антиидеалов - достояние сверхсознания. Существует, однако, принципиальная разница, как эти идеалы и антиидеалы образуются. Если в переживаниях, работой души - значит, работой сверхсознания. Если же они изначально вводятся в голову в готовых к употреблению формах, то образуется некое упорядоченное, холодное, неработающее сверхсознание, некий склад псевдознаний и эрзацев чувств. Вместо мотивов - априорные знания что хорошо, что плохо ("знаемые мотивы" - по А. Леонтьеву); вместо чувств - условнорефлекторные эмоциональные действия (смех, слезы, гнев), приличествующие в нужном месте в нужный момент, демонстрирующие причастность к общественному темпераменту; вместо жизни - исполнение социальных ролей (супруга, родителя, функционера на том или ином служебном месте).
НА ЧЕМ СТОИМ?
Длительное время сознание может быть неменяющимся, статичным. В таком случае представьте его в образе Атланта. Небесная твердь упорядоченного сверхсознания давит на его плечи, ногами же опирается он на землю - на упорядоченное подсознание: на навыки деятельности.
Чтобы образовался навык, необходимо повторение, механическое воспроизведение определенного набора действий. Собственно, это и есть труд, переходящий в трудовой рефлекс.
Человек исключительно репродуктивного труда - биологический робот, ремесленник. Ремесло - навыки рукотворного подсознания. Возможности каждого здорового человека таковы, что для обучения любому ремеслу (на среднем уровне) не нужно ни задатков, ни специальных способностей. При этом в сознании остается язык труда (слово - единственная тропинка, которой сознание связано с под- и сверхсознанием), а навыки переходят в упорядоченное подсознание.
Навыки сурово указывают сознанию границы практических возможностей, реальность целей. Они тормозят полет воображения, выбирают синицу в руках, а не журавля в небе. Предпочтение отдается проверенным, надежным способам. Ремесленник - человек сугубо практический, заземленный, человек жизненного опыта. Истина для него - то, что он видел своими глазами, щупал своими руками.
"Такого животного не может быть!" - сказала пожилая крестьянка, впервые увидев верблюда. А чем отличается от нее пожилой профессор, отрицающий еще не познанные явления природы? Однообразный, изо дня в день, опыт жизни глубоко впечатывает в сознание обыденные представления о миропорядке. И учит практицизму, узконаправленной целесообразности. Всякий предмет, не имеющий обиходного приспособления, считается ненужным. Сергею Тимофеевичу Коненкову запомнилось, как в деревне у себя на родине, когда он лепил скульптуру "Камнебойца", местные крестьяне стали поговаривать, что в Москве этого камнебойца отольют из чугуна, приделают к нему пружины, и получится машина, которая сама будет камни дробить.
ЗОЛОТОЙ ПРИИСК МОЗГА
Познакомившись в предыдущем разделе с Человеком Навыков (а еще ранее с Человеком Правил поведения), переходим к обсуждению Человека Умений.
В этой, третьей, части книги мы ведем речь о разновидностях Человека Целевого, становление которого определяет такая форма доминирования сознания, когда оно властно подавляет совместную творческую работу с под- и сверхсознанием, используя их в основном в качестве кладовых памяти: подвала навыков (подсознание) и чердака установок (сверхсознание). Но в сознании всегда есть врожденная предпосылка вертикали - в нем заложена этажность развития.
Итак, этаж умений.
Упорядоченное сверхсознание и упорядоченное подсознание становятся логовом предрассудков, стереотипов, упреждающих психическое отражение прошлым опытом или априорным предубеждением. Начало рассудка - в истоках самостоятельного критического мышления, в движении мысли. В случае неудачи деятельность уже не прерывается эмоцией или отказом - ищутся причины ошибок, вносятся коррективы в целевые планы и программы. Действиям предшествуют тщательная взвешенность принимаемых решений. Человек до всего доходит мыслью, за что бы ни взялся. Он универсален в своем приспособлении к жизни, докапывается до сути причинно-следственных отношений. У него умные, умелые руки, движимые аналитической работой мозга. Анализ - путь к той самой золотой середине! Способность заглянуть в сердцевину.
Хозяйское отношение к жизни, высочайший профессионализм, выдающиеся организаторские способности взращиваются только на ниве анализа. Аналитики - люди дела, каждое слово которых веско, на вес золота. Говорят они мало, делают много, зорко следя за малейшим изменением ситуации, контролируя в сферах своей деятельности все. Это порода пионеров, самодостаточность которых позволит выжить даже на необитаемом острове.