...
"Навязанный образ мысли убивает мышление, так что от него остается только словесная видимость… Кто насаждает рабски подражательный трафарет, тот не понимает природу мысли… далек от истины и от ума" [66, 369].
Творчество невозможно без свободы – "добровольного самовложения, созерцающей инициативы, личного почина, любви и вдохновения".
Ильин справедливо пишет о том, что свобода не даруется сверху; она должна быть принята, взята и верно осуществлена изнутри – " дарованная сверху, она может стать "напрасным даром", внизу ее недооценят, неверно истолкуют, употребят во зло". Освобождению предшествует работа по осознанию сути свободы и себя как свободного. Человек должен понять природу свободы: правовую форму, правовые пределы, цель и назначение, нравственные и духовные основы. Если этого не будет, то он превратит свободу в произвол. "Некультурный человек обычно воспринимает ее как " право на разнуздание " или как призыв к произволу ". С пониманием духовной основы свободы и себя как "духовного (внутренне свободного и внутренне самоуправляющегося)" жизнь человека наполняется смыслом, кроме того, ему открывается возможность обладать правами общественной свободы.
Внешняя свобода еще не гарантирует человеку внутреннего освобождения, хотя и создает условия для него:
...
" Внешняя свобода человеческой личности. Не свобода делать все, что кому захочется, с тем, чтобы другие люди не смели никому и ни в чем мешать; но свобода веры , воззрений и убеждений , в которую другие люди не имели бы права вторгаться с насильственными предписаниями и запрещениями ; иными словами, свобода от недуховного и противодуховного давления , от принуждения и запрета , от грубой силы , угрозы и преследования " [66, 165].
Таким образом, И. А. Ильин выделяет два вида свободы – внешнюю и внутреннюю, отметив их единый корень – "внутренний человеческий мир", ставит проблему соотношения этих видов свободы в жизни человека.
Внутренняя свобода, в отличие от внешней ("устраняющей насильственное вмешательство других людей в духовную жизнь человека"), обращает свои требования не к другим людям, а к самому себе – уже внешне нестесненному человеку. Свобода есть именно духовная свобода, т. е. свобода духа, а не тела и души. Внутренняя свобода помогает человеку жить, усиливает его "Я", позволяет выходить из трудных ситуаций, ориентирует на стремление к лучшему:
...
"…духу человека доступна свобода; и ему подобает свобода. Ибо дух есть сила самоопределения к лучшему . Он имеет дар – вывести себя внутренно из любого жизненного содержания, противопоставить его себе, оценить его, избрать его или отвергнуть, включить его в свою жизнь или извергнуть его из нее. Дух есть сила, которая имеет дар усилить себя и преодолеть в себе то, что отвергается; дух имеет силу и власть создавать формы и законы своего бытия , творить себя и способы своей жизни. Ему присуща способность внутренно освобождать себя; ему доступно самоусиление и самоопределение ко благу" [66, 169].
Духовное освобождение происходит в два этапа – отрицательный и положительный.
Отрицательный этап самоосвобождения предполагает, что человек может собрать свою силу, чтобы быть сильнее любого своего влечения (прихоти, желания, соблазна). Он извлекает себя из потока обыденной пошлости, противопоставляет ее себе и себя ей, усиливает себя до победы над ней.
Далее следует положительный этап, состоящий в "добровольном и любовном заполнении себя лучшими, избранными и любимыми жизненными содержаниями". За способностью подниматься над негативным содержанием в своей жизни, усиливать "Я", творить себя и способы своей жизни стоит интенсивная работа сознания. В процессе достижения внутренней свободы человек совершает усилия при столкновении с противоречиями, осознает конфликты духа с телом и душой. Ему предстоит преодолеть потребности тела и душевные влечения. В поиске сил для такого преодоления закладывается основа духовного характера. Это значит – добыть себе "самостояние", или внутреннюю свободу, под которой Ильин понимает не просто бытовую самостоятельность человека, а его духовное самоопределение, не только внешнюю автономию человеческого духа, но внутреннюю власть его над собой, "заполненность душевных пространств свободно и верно выбранными божественными содержаниями , которые приобретаются духовной любовью и религиозной верою". Следовательно, освободить себя – не значит стать независимым от других людей, это значит стать господином своих страстей. Господин своих страстей не тот, кто их успешно обуздывает, так что они всю жизнь бушуют в нем, а тот, кто их духовно облагородил и преобразил.
Духовный опыт, любовь и вера – то, что вкладывается в понятие "Дух", освобождает человека внутренне, "сообщая ему внутреннюю силу, самостоятельность, характер и крылья для духовно осмысленного и победоносного полета через жизнь и смерть". Внутренняя свобода – не произвол, а способность владеть собой и "вести себя", способность к духовной самостоятельной жизни:
...
"Свободен не тот человек, который предоставлен сам себе, которому нет ни в чем никаких препятствий, так что он может делать все, что ему придет в голову. Свободен тот, кто приобрел внутреннюю способность созидать свой дух из материала своих страстей и своих талантов и, значит, прежде всего – способность владеть собою и вести себя; а затем – и внутреннюю способность жить и творить в сфере духовного опыта, добровольно, искренно и целостно присутствуя в своей любви и в своей вере. Воистину свободен духовно самостоятельный человек " [66, 174-175].
Свободный – понимает значение долга: "…и долг, и дисциплина, верно и глубоко понятые, суть лишь видоизменения внутренней свободы , которая добровольно приемлет эти внешние связи и свободно определяет себя к внутренней и внешней связанности" [66, 176].
С. А. Левицкий (1908-1983), яркий представитель русского зарубежья, рассматривает свободу как атрибут личности, проясняет сложные вопросы, связанные с определением ее сущности, особенностей осознания и достижения человеком. Проблема свободы анализируется им в контексте понятий: "личность", "творчество", "деятельность", "сознание", "мышление", "воображение", "возможность", "желание", "выбор", "чувства", "ответственность". Он рассматривает свободу в ракурсе проблемы детерминации, осуществляет поиск причин возникновения иллюзии свободы как обмана самосознания, обнаруживает положительные и отрицательные стороны достижения свободы. В качестве конституирующего признака положительной свободы Левицкий выделяет творческое порождение и реализацию возможностей в деятельности личности, стремящейся к сверхличным ценностям, а также возможность "органического претворения" отрицательной свободы в положительную при условии моральной ответственности, духовной работы человека над собой. Когда человек не готов к творческой деятельности, далек от культуры, свобода становится для него тяжелым бременем, оборачивается произволом, и в этом – трагедия свободы. Следовательно:
...
"…от отрицательной свободы <произвола> необходимо отличать положительную – свободу от всякой реальной детерминации ради служения идеальным, сверхличным ценностям истины, добра, красоты". Человек может служить духовным ценностям только в том случае, если не ограничивается своей "природой" и есть нечто большее, чем "рефлекс общественных отношений". На этой свободе самосознания основывается моральная ответственность личности. "Подобно тому как личность становится личностью в направленности на ценности сверхличные, так и свобода становится подлинной свободой в добровольном самоограничении произвола, в служении сверхличным, идеальным ценностям" [95, 208].
В этом – основной парадокс свободы. И действительно, поступки многих талантливых людей (ученых, писателей, поэтов, художников) не укладываются в рамки адаптивного поведения в социуме: многие из них предпочитают ценностям адаптации внутреннюю свободу, утверждают свою идею, осуществляют поиск смысла. Н. Я. Мандельштам в своих дневниковых записях отмечала, что внутренняя свобода, о которой часто говорят в применении к поэтам, – это не просто свобода воли или свобода выбора, а нечто другое – ее парадоксальность состоит в зависимости от идеи, которой она подчиняется, и от глубины этого подчинения. В доказательство этого она приводит рассуждение Осипа Мандельштама о том, что ум и личность Чаадаева были организованы идеей, которая в награду за абсолютное подчинение ей подарила личности этого талантливого человека абсолютную свободу.
В работах Левицкого обосновывается важное положение о том, что принцип целесообразности, целевая детерминация не исключает свободу человека . В споре с Н. Гартманом, считавшим, что целевая детерминация в природе неизбежно ограничивает свободу человека, он утверждает: