...
" Существование человека не круговорот , просто повторяющийся в поколениях, и не ясное , открытое себе существование. Человек прорывается через пассивность постоянно возникающих тождественных кругов, и от его активности зависит продвижение движения к незнакомой цели " [212, 153].
Каждый раз при встрече с новой ситуацией смысл становится иным из-за того, что человек все время в своем сознании противопоставляет себя себе самому, в результате чего сталкивается с противоречиями, порождающими проблемные ситуации. Следующий шаг проникновения в себя – преодоление себя: индивид посредством рефлексии превращает свое "Я" в объект познания и приводит себя в "состояние неустойчивости абсолютной возможности" (бифуркации, если использовать математический термин. – Е. К .), находится в состоянии стресса – пограничной ситуации колебания, неуверенности, страха и т. п. В таком состоянии он "слышит призыв к своей свободе", исходя из которой становится тем, чем он может быть, но еще не есть; "…в качестве свободы он заклинает бытие как свою скрытую трансцендентность". Когда человек мыслит себя в свете возможностей из будущего времени, осознает возможность своей спонтанности, то противится пониманию себя как результата, смыслом его пути является трансцендентность.
Французский философ, писатель и публицист А. Камю (1913-1960) в докладе "Художник и его время" приводит высказывание Эмерсона: "Любая стена – дверь", – которое справедливо можно считать эпиграфом философских воззрений экзистенциалистов. В работах "Бунтующий человек", "Миф о Сизифе", "Эссе об абсурде" Камю рассматривает свободу через способность человека определять границы собственного мира и способность к бунту – активному отказу от рабства для сохранения личного достоинства, когда нет других способов освобождения. Специфику понимания категории "границы" представляет конкретное содержание границ, построенных самим человеком в условиях авторитарной власти над ним и нежелания более терпеть свое рабское положение, во имя справедливости и сохранения своей сущности взламывающим эту стену посредством бунта. Затянувшееся бессилие приводит к озлоблению, а бунт, наоборот, взламывает неустраивающее человека бытие и помогает выйти за его пределы: бунтующий человек протестует против посягательств на себя, борется за целостность своей личности, стремится заставить уважать себя. Как близка эта идея А. Камю мысли А. С. Пушкина, выраженной им в статье о Вольтере (1836 г.): "независимость и самоуважение одни могут нас возвысить над мелочами жизни и над бурями судьбы".
Камю подчеркивает позитивную природу бунта, потому что он открывает в человеке то, за что всегда стоит бороться. Бунтующий выходит за рамки единичного "Я", когда переживает чувство солидарности, выражает протест против мира рабов и господ. Ценность бунта представляет собой "переход от действия к праву, от желанного к желательному". Бунтарь в отличие от раба – мыслящий, обладающий ясным, правовым сознанием человек. "Вытесняя в глубь сознания бунтарские устремления, раб молча терпел, живя скорее своими повседневными заботами, чем осознанием своих прав". Сознание пробуждается у раба с недовольства своим униженным положением – он начинает жить по принципу "все или ничего", становится бунтарем.
Особый интерес вызывает представление Камю о взаимосвязи интеллекта и свободы. Благодаря интеллекту человек определяет свои границы, которые затем преодолевает в бунте:
...
"Мыслить – значит испытывать желание создавать мир (или, что то же самое, задавать границы собственному миру). Это значит, что, только исходя из фундаментального разлада между человеком и его опытом, можно найти почву для их согласия" [69, 78].
Если судьба тяжела, то мышление позволяет справиться с трудностями и остаться самим собой. В "Мифе о Сизифе" он утверждает, что ясность видения, которая должна быть мукой Сизифа, обращается в его победу – "нет судьбы, которую не превозмогло бы презрение". Человек соединяет в содержании судьбы события своей жизни, анализирует ее, дает оценку.
...
Камю правомерно полагает, что свобода не может быть безграничной – безграничная свобода желания означает отрицание другого человека, отказ от всякой жалости. Свобода без ответственности приводит к произволу: "Свобода есть только в том мире, где четко определены как возможное, так и невозможное. Если судьбой не управляет некая высшая ценность, если царем является случай, начинается путь в темноте, страшная свобода слепца" [69, 172].
Нигилизм, произвол, вседозволенность, тотальная свобода, анархия – это несвобода. "Все хорошо, все дозволено, и нет ничего ненавидимого: таковы постулаты абсурда". Камю порицает в обществе тенденцию возводить в ценность вседозволенность (ярко отраженную в романе Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы") и предупреждает человечество о ее негативных последствиях:
...
"Придут иные, более серьезные, чтобы, исходя из того же самого отчаяния и отрицания, потребовать власти над миром. Это Великие Инквизиторы, которые заявят, что всеобщего счастья можно добиться не благодаря полной свободе выбора между добром и злом, а благодаря власти над миром и унификации его… Единство мироздания будет достигнуто всеми способами и средствами, поскольку все дозволено" [69, 164].
Безграничная свобода, по мнению Камю, имеет право на существование, когда ведет к созданию новых ценностей, отождествляемых с благом всего человечества. Если этот процесс запаздывает, человечество может погибнуть в братоубийственной схватке.
...
"Те, что все отрицают и дозволяют себе убийство – Сад, денди-убийца, безжалостный Единственный, Карамазов, последыши разнузданного разбойника… все они добиваются, в сущности, тотальной свободы, безграничного возвеличивания человеческой гордыни. Обуянный бешенством нигилизм смешивает воедино творца и тварь" [69, 338].
В отличие от тотальной свободы, бунт имеет гуманные цели: "Он по всей справедливости бросает вызов неограниченной власти, позволяющей ее представителям попирать запретные границы" [69, 340]. Бунтарь требует для себя лишь относительной свободы. И еще важный момент: если между рабом и господином невозможно общение ("рабство навязывает людям чудовищную немоту"), то бунт открывает возможность общения и сопричастности в атмосфере свободного диалога.
Камю обнаружил и проанализировал не только феномен освобождения посредством бунта, он рассматривал освобождение человека в творчестве: "Всякое творчество самим своим существованием отрицает мир господина и раба". В докладе "Художник и его время" он утверждает, что свобода и искусство объединяют людей: "Одна лишь свобода избавляет людей от разобщенности и рабства; она, и только она, воодушевляет миллионы одиноких сердец. И искусство, как свободная сущность, объединяет там, где тирания сеет рознь". Художник рискует – "…идет узкой тропой, по обе стороны которой пропасти, именуемые фривольностью и пропагандой… а ведь именно в этом смертельном риске – в нем лишь одном и таится свобода творчества… Свободный художник – это тот, кто с величайшим трудом сам создает свой собственный жизненный порядок. И чем неистовее то, что он должен подчинить этому порядку, тем суровее будут ограничения и тем скорее он утвердит свою свободу" [69, 374].
1.6. Понимание свободы в русской философии ХIХ–ХХ вв. – Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, Д. Л. Андреев, К. Д. Кавелин, Антоний, Вл. Соловьев, П. Е. Астафьев, Н. А. Бердяев, Н. О. Лосский, С. Л. Франк, И. А. Ильин, С. А. Левицкий
На развитие представлений о свободе в русской философии начала и середины XX в., помимо общественно-политических и экономических условий в России ХIХ–ХХ вв., несомненно, повлияла великая русская литература: поэзия и проза А. С. Пушкина, поэзия Серебряного века, философские и литературные труды Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, М. Е. Салтыкова-Щедрина и других писателей, в которых отстаивается приоритет духовных потребностей над материальными.
Все творчество А. С. Пушкина пронизывает тема свободы (послание к Чаадаеву, "Вольность", "Деревня", "Медный всадник", "История пугачевского бунта", эпиграммы и многие другие произведения). Свобода раскрывается им как величайшая ценность человека, его внутренняя сущность. Современники знали стихи А. С. Пушкина наизусть. В. Г. Белинский говорил: "…есть всегда что-то особенное и грациозное во всяком чувстве Пушкина. Читая его произведения, можно превосходным образом воспитать в себе человека".
Ф. М. Достоевский (1821-1881) ярко обозначил проблему противоречия в человеке – его ничтожество и, в то же время, могущество (вспомним размышления Родиона Раскольникова: "Кто я – тварь дрожащая или право имею?"). Опору свободы Ф. М. Достоевский видел в христианстве – в работе "Возвращение человека" он утверждал, что оно: "…наиболее провозглашает свободу личности, не стесняет никаким математическим законом. Веруй, если хочешь, сердцем". Герои романов "Братья Карамазовы", "Бесы" и других выступили выразителями идей о свободе и рабстве человека, анархии, вседозволенности, христианской сущности свободы, долге и ответственности. Многие философы и психологи воспроизводят мысли и проблемы, заявленные Достоевским и воплощенные в жизненных условиях и действиях персонажей его книг, – старца Зосимы, Родиона Раскольникова, Великого инквизитора, Ставрогина, Кириллова, Шатова.