Управление протестной энергией масс: марши "несогласных"
Итак, латентное протестное отторжение народом существующей властной системы постепенно нарастает. Дальнейшее усиление этих умонастроений неизбежно приведет к следующему этапу – созреванию революционной потенциальной готовности. Этот этап небыстр, но без управляющего контрвмешательства необратим. Хаос революции (в отличие от бунта) почти всегда управляем. Для управления им нужны соответствующие политические формы и механизмы. Они уже создаются.
Прежде всего речь идет о маршах "несогласных". Инициатором акций выступает коалиция "Другая Россия", объединяющая на платформе радикальной демократии широкий спектр политического андеграунда – от ультранационалистов до ультралибералов. Лидерами движения выступают столь, казалось бы, идеологически несовместимые фигуранты российской политики, как Гарри Каспаров и Эдуард Лимонов [233] . Структурную основу коалиции составляют "Объединенный гражданский форум", "Национал-большевистская партия", движение "За права человека", молодежные организации "Оборона" и "Смена". На определенных этапах в коалицию входили возглавляемые В. Рыжковым "Республиканская партия России", М. Касьяновым "Российский народно-демократический союз", В. Анпиловым "Трудовая Россия", а также ее молодежное крыло "Авангард красной молодежи".
Что объединяет столь идеологически различные организации? Один из участников коалиции А. Илларионов видит смысл учреждения "Другой России" как "переговорной площадки" для "обсуждения важнейших вопросов для страны". Но это мало что объясняет. Различных "переговорных площадок" предостаточно, но далеко не все "переговоры" завершаются акциями с призывом к свержению режима. Более откровенно высказался позиционирующийся в роли "нового Сахарова" правозащитник С.А. Ковалев, заявивший, что "Другая Россия" является другой "по отношению к кремлевской России лжи и насилия, России спецслужб".
Речь, таким образом, идет о нацеленности на смену властной команды. Прежде всего, судя по слоганам "несогласных", подразумевается отстранение от власти В.В. Путина. Смена власти – что это как не идеология революции? Не случайно, рассчитывая на вероятность предстать перед судом за "призыв к свержению конституционного строя России", представители движения постоянно апеллируют в своих заявлениях к Конституции РФ.
Это старая диссидентская тактика – выступление против режима под видом защиты Конституции. Нападение всегда лучше защиты: за нарушителя конституционных норм выдается сама власть. Посредством этого тактического приема властная сторона лишается того аргумента, что подавление оппозиции основывается исключительно на принципе законности. Характерно, что первый, проведенный еще в декабре 2005 г. сразу же более чем в 20-ти городах России марш "несогласных" был приурочен ко Дню Конституции.
Помимо коалиции "Другой России" приняли участие в маршах и такие организации, как "Республиканская партия России", профсоюз "Профсвобода", Российский социал-демократический союз молодежи, "Молодежное Яблоко", Либертарное движение "Свободные радикалы", "Союз правых сил", "Московская Хельсинская группа", "Голос Беслана".
Под знамена протестных акций был привлечен известный и пропагандистски значимый для разных страт российского социума и западных спонсоров состав персоналий: Л. Алексеева, Е. Альбац, М. Амосов, В. Анпилов, Н. Белых, М. Борзыкин, М. Гайдар, М. Ганган, Л. Гозман, М. Касьянов, Н. Гуличева, С. Гуляев, М. Делягин, А. Ермолин, А. Илларионов, Г. Каспаров, О. Козырев, Д. Коцюбинский, Е. Коновалов, О. Курносова, Э. Лимонов, М. Литвинович, В. Лысенко, Ю. Малышева, Б. Немцов, М. Обозов, Л. Ольшанский, А. Осовцов, Л. Пономарев, З. Прилепин, Д. Ревякин, М. Резник, В. Рыжков, Г. Сатаров, И. Стариков, С. Удальцов, М. Фейгин, И. Хакамада, В. Шендерович, Ю. Шевчук, А. Шуршев, И. Яшин.
Обращает на себя внимание обилие в этом авангарде лиц из числа "бывших" – представителей политической элиты и бомонда ельцинской эпохи. Выведенные из той элитной когорты они сегодня пытаются взять реванш, перейдя в качество контрэлиты. Во всяком случае, их медийная представленность позволяет квалифицировать эту группировку именно так.
Вот на этой стороне оппозиционного движения и стоило бы сконцентрировать внимание проправительственных СМИ. Образ бывшего представителя кремлевской команды имеет не самый значимый мобилизационный потенциал. Однако власть избрала в отношении движения "несогласных" совершенно иной подход – тактику информационного умолчания. Она была избрана, очевидно, по аналогии с советским опытом борьбы с диссидентством. Выбор ее стал своеобразной реминисценцией о славном прошлом КГБ, глушении "западных голосов", комсомольских активистах, работающих по блокировке диссидентов-пикетчиков. В свое время эти приемы были достаточно успешными. Но условия, связанные с контролем информационной среды, принципиально изменились. При наличии Интернета тактика информационного замалчивания не имеет особой перспективы успеха.
Проигрышной оказалась и выдвинутая Кремлем идеологема стабильности. Ставка на нее отразилась на "выборе" единоросами идеологии консерватизма. Призыв к стабильности действительно имел определенный эффект на фоне пореформенного обвала ельцинского периода. Народ устал от преобразований и ждал какой-то стабилизации. Но этот эффект был временным. Любая система должна развиваться, а потому длительно пребывать в состоянии консервационной стабильности невозможно. Желание в народе перемен все более усиливается. Однако правящая политическая элита исходит из принципиально иной установки: пусть все остается по-прежнему. Удерживаться у власти при таком диссонансе с устремлениями народа она не сможет. Это классика всех революционных трансформаций. Для сохранения у власти в долгосрочной перспективе элита должна возглавить революцию, точнее трансформацию. Противостоять трансформационной волне менее эффективно для правящей группировки, ее следует возглавлять и попросту осуществлять по существу инновационного давления жизни и своих интересов. Такая комбинация была бы самой гармоничной и естественной для развития страны. Оранжевой трансформации должна быть противопоставлена трансформация, целевым ориентиром которой станет национальное возрождение России.
Обратимся к мировому опыту. Не может длительно существовать государство без государственной идеологии – национальной идеи. Выдвижение ее, помимо диагностирования настоящего, предполагает ответ на вопрос о "прошлом" и "будущем" страны. В этих целях конструируется национальная идеомифология. Ядром описания прошлого служит полулегендарный нарратив о происхождении государства и государство-образующего народа. История в данном случае выступает как конструкт национальной ретроспективы. Но для понимания "будущего" необходимо также выстраивание исторической перспективы. С этой целью используется идеологема революции как поворотной точки, как выбора вектора дальнейшего развития. Такого рода апелляция к сакрализуемой революции имеется в идеологическом арсенале большинства современных государств. В праздничном календаре многих стран установлена соответствующая торжественная дата.
Школьные учебники национальной истории акцентированы прежде всего на этих двух узловых моментах – генезисе народа и его раскрываемом через революцию стратегическом выборе. Идеологически выстраивается триадная схема исторического процесса, в которой первый этап – "генезис" – это возникновение национальной государственности. Второй этап – "узурпация" – утрата национальной суверенности или избрание ложного, неправедного пути развития. Наконец, третий этап – "революция" – возвращение к первоначальным идеалам, самоочищение, национальное освобождение или свержение власти узурпаторов.
Нет необходимости говорить, какую роль в определении ценностных приоритетов в национальной историко-философской рефлексии сыграла апелляция к периодам революционных трансформаций. В СССР – к Октябрьской революции, в Великобритании – "Славной революции", Франции – Великой французской революции, Германии – Реформации, Италии – Рисорджименто, США – Гражданской войне, Японии – революции "Мэйдзи", Российской империи – к петровским преобразованиям.
В большинстве современных развивающихся стран правящий режим и вовсе самоопределяется в качестве революционной власти. Другое дело, что смысл и содержание этих революций могут быть самыми различными. Такая универсальность присутствия революционной компоненты в государственных идеологиях не случайна. Идея революции ("светлого завтра") выступает важнейшим фактором, мобилизующим народ на исторические свершения и задающим ему деловые ориентиры развития.
Ничего подобного современная российская власть не предлагает и скорее всего предлагать не собирается. Бюрократы единоросовского призыва чуждаются как огня самой темы трансформации. Их удел – консервация существующей нежизнеспособной псевдомодели страны. Но поскольку ее смена неизбежна – неизбежен и конфликт консервативной группировки с созревающей политической революционной альтернативой: в оранжевую пропасть или к национальному восстановлению страны.
Отсутствие исторической ретроспекции отражается на неопределенности вопроса "откуда есть пошла земля русская". Создателем национальной государственности объявляются и Рюрик с Олегом, и Владимир Креститель, и Андрей Боголюбский, и Александр Невский, и Иван Калита, и даже Чингисхан. Историческая перспектива не то что не определена, а вовсе отсутствует как тема идеологической рефлексии.