В трудах В. О. Ключевского и П. Н. Савицкого указанные факторы идентифицировались с точки зрения соответственно "идеальной" и "материальной" преемственности ("заветов" и "благ"; миров "абсолютного" и "относительного"), формирующих "наследственные свойства и наклонности потомков". Рассматривая их в контексте обобщения социальных интересов или "фактов жизни", Ключевский отмечал, во-первых, превращение идей в общепризнанные и обязательные правила и, во-вторых, их переработку в социальные отношения и порядок, поддерживающиеся совокупностью общественного мнения, закона и институализированного насилия. (Важно подчеркнуть, что оба ученых, несмотря на существенные расхождения, вызванные приоритетом, отдаваемым соответственно материалистическому и культурно-историческому подходам в цивилизационных исследованиях, указывали на первичность идеальной базы по отношению к материальной.) Развивая и конкретизируя этот взгляд, В. О. Ключевский также подчеркивал, что идея нуждается в культурно-исторической обработке, то есть в легитимации, а также в организации, то есть в институционализации. К. Н. Леонтьев расширил видение идеи, рассмотрев ее как систему отвлеченных идей (религиозных, государственных, лично-нравственных, философских, художественных), непосредственно увязанных с той или иной цивилизацией. Мыслители евразийского направления - П. Н. Савицкий, Г. В. Вернадский - сформулировали представление о механизме смены исторических эпох, в основе которого находится воздействие на идею, выраженную традицией, в ряде сфер - религиозно-философской, художественной, социальной. А. С. Панарин и В. В. Ильин говорили уже о проектной "мироустроительной" "панидее".
У каждого проекта, как отмечают М. Л. Хазин, В. М. Коллонтай и другие авторы проектной концепции, имеется и материальная база - финансово-экономическая система. В. А. Литвиненко добавил к материальной базе еще и базовые технологии.
Таким образом, идеальная база глобального проекта - проектная идея и норма - соотносятся с материальной базой как идеал с интересом. Обе базы являются ценностями, но идеальная - ценностью высшего порядка, а материальная - низшего. Из этого следует не только абсурдность попыток представить "общечеловеческие" материальные ценности универсальными, "всеобщими", но и вывод о том, что экономический детерминизм есть не что иное, как перевернутая вверх ногами практика Запада, поставившего технологический и экономический факторы (интерес) вперед социокультурного (идеала). На этой основе сложился феномен технологического общества в том виде, в котором оно существует на Западе в результате перехода в период Реформации и Просвещения доминирующей роли от традиционного континентальноевропейского цивилизационного центра - римского Святого престола - к островной англосаксонской, преимущественно протестантской субцивилизационной периферии.
В плену экономического детерминизма, вслед за Западом, оказалась и Советская власть. И пребывала в нем до тех пор, пока не началось восстановление разрушенных событиями 1917 года традиционных форм социального, а позднее и политического развития - то самое, что не принимавший этих перемен Троцкий назвал "сталинским термидором".
Парадоксально, но большой вклад в формирование цивилизационного подхода был внесен самим марксизмом, который, по сути, по собственной инициативе поставил под сомнение свой базовый постулат - первичность экономического базиса по отношению к политической надстройке. Еще до того, как стало ясно, что классовая теория общественно-экономических формаций не отвечает на вопрос о месте и времени конкретной цивилизации и страны на лестнице исторической эволюции, марксистскими теоретиками были сделаны весьма неординарные умозаключения.
Ф. Энгельс признавал заинтересованность английской буржуазии и рабочих в совместной эксплуатации колоний. К. Каутскому принадлежит мысль об интеграции победившим национальным империализмом своих бывших конкурентов в глобальный "ультраимпериализм". В. И. Ленин, находясь на пике своего политического и государственного опыта, признавал националистическое, а не классовое своеобразие поднимающегося Востока. В отличие от грезивших революцией в Германии троцкистов, он видел задачу Советской России в том, чтобы продержаться до этого подъема, придав ему социалистический тренд. О том же самом, но уже применительно к послевоенному периоду, в своей знаменитой речи на XIX съезде партии (октябрь 1952 г.) говорил И. В. Сталин.
Давайте согласимся с тем, что это вполне логично. Ибо, как утверждал Ф. Бродель, экономика является пусть глобальной, но только одной стороной человеческой деятельности. Кроме нее есть ряд столь же самостоятельных сфер, к которым он относил <?>культуру, политику, социальную иерархию. Н. А. Бердяев прямо критиковал К. Маркса за то, что "открытое в капиталистическом обществе своего времени он признал основой всякого общества <...>".
Современные неомарксистские концепции - и западные, и российские - исходят из того, что у каждой цивилизации (или, по Ю. И. Семенову, "параформации") - свое место и свое время на этой лестнице формационной эволюции и т. д.
Еще один важный теоретический вопрос - стадии эволюции глобальных проектов. Их автором насчитывается три.
Первая - идеальная, связанная с появлением и оформлением проектной идеи.
Вторая - собственно проектная. Идея формирует норму, с помощью которой получает широкое распространение. С появлением проектной элиты и созданием опорной государственности происходит формирование проектной материальной базы.
Оговоримся, что опорная государственность, как правило, появляется не сразу, а по мере укоренения идеи. Рим воспринял христианство в качестве проектной идеи только через три столетия после его появления. Великобритания, наряду с Реформацией, пережила еще и Контрреформацию, окончательно став новой проектной страной Запада только на исходе XVII столетия.
Превращение России в опорную страну коммунистического проекта произошло через 70 лет после появления проектной идеи коммунизма. Причем для этого потребовалось сформировать новую теорию государства. Несогласная часть марксистов вернулась в капитализм, заняв левый фланг в двухпартийных системах. Именно за это их и прозвали "оппортунистами".
Третья стадия - кризисная. Проект либо завершается полностью и окончательно, либо переходит в латентную, "спящую" форму и в этом случае, если удается своевременно модернизировать норму, а в некоторых особых ситуациях внести коррективы и в идею, порождает новый проект следующего уровня или порядка. Как указывал Ф. М. Достоевский, "<...> Если идея верна, то она способна к развитию, а если способна к развитию, то непременно, со временем должна уступить другой идее, из нее же вышедшей, ее же дополняющей, но уже соответствующей задачам нового поколения".
Такое возрождение, обусловленное эволюцией получившей развитие проектной идеи, в авторской терминологии называется "проектной трансформацией".
На наш взгляд, Россия и Запад прошли через четыре трансформации, создав две самые продолжительные в истории проектные преемственности. Это позволяет рассматривать их противостояние не только объективной и закономерной, но и главной исторической тенденцией всей второй половины второго тысячелетия.
Цепочка западной проектной преемственности выглядит следующим образом.
Первый - Латинский (католический) проект с центром в Риме, точнее в римско-католическом Святом престоле.