При этом К. Хорни подчеркивала, что отношение к людям даже условно нельзя отделить от отношения к себе. Вместе они обусловлены определенными наклонностями, выражающими естественные человеческие потребности. Они, однако, могут становиться навязчивыми и ригидными, что и вызывает характерологические заострения. К. Хорни делит такие потребности на три группы в соответствии с тремя тенденциями: 1) признание собственной слабости (потребность в любви, привязанности и одобрении; потребность в человеке, на которого будут возложены собственные ожидания; потребность ограничивать собственные желания);
2) стремление полагаться на собственные силы (потребность власти над другими, контроля над собой и другими посредством разума и предусмотрительности, вера во всемогущество воли; потребность в эксплуатации других; потребность общественного признания или престижа; потребность в восхищении своей особой);
3) потребность в самодостаточности и независимости и потребность в достижении совершенства и независимости.
По К. Хорни, нарушения во взаимоотношениях на основе неудовлетворенных потребностей ребенка возникают в детстве. Анализируя детские годы жизни ребенка, можно понять, под действием каких факторов у него развиваются определенного рода наклонности. К. Хорни приводит обстоятельный перечень этих факторов, среди которых называет недостатки родительского воспитания (пренебрежительное отношение, непонимание индивидуальности ребенка, перенесение родительских разногласий в сферу воспитания и т. д.); взаимоотношения с другими детьми, особенно изоляция от них; многочисленные примеры безнравственного по отношению к ребенку поведения (несправедливость, враждебность, отсутствие уважения и др.). Чаще всего они сочетаются, но самым травмирующим обстоятельством, по мнению К. Хорни, является лицемерие взрослых, двойственность их поведения.
Стремясь преодолеть беспомощность и одиночество ("базальную тревожность"), ребенок постепенно вырабатывает определенный способ взаимодействия с окружающи ми. Со временем этот способ превращается в механизм поведения, формирует тип характера и обусловливает "отношение к себе и к жизни в целом". Три основных направления, или три вектора, задаются "движением к людям" (уступчивый тип), "движением против людей" (агрессивный тип) и "движением от людей" (отстраненный тип). В невротически заостренной форме они создают следующую картину поведения.
Уступчивый тип ведет себя по отношению к другим покладисто и примирительно. При этом он старается удовлетворить желания других больше, чем собственные. Предупредительность, даже жертвенность поведения объясняются чувством слабости и неполноценности, заставляющим подчиняться другим, зависимостью самооценки от мнения окружающих.
Агрессивный тип напорист и настойчив, добиваясь удовлетворения собственных желаний, и уступает лишь тогда, когда сила не на его стороне. Он недоверчив и не допустит превосходства другого человека, используя любые средства – от хитрости и лицемерия до открытой враждебности.
Отстраненный тип занимает позицию наблюдателя как по отношению к жизни вообще, так и по отношению к себе. Он не находит общего между собой и окружающими людьми, держится от них в стороне и избегает борьбы за превосходство, так же как сотрудничества. Способен отстаивать собственную уникальность и независимость.
При всех трех типах отношение человека к самому себе отличается неустойчивостью, колеблется от низких до высоких уровней самооценки. В итоге вместо реалистического взгляда на себя возникает "идеализированный об раз", расщепляющий человека. Возникновение идеализированного образа искажает и ослабляет процесс развития личности, она все больше стремится не к познанию и утверждению себя самой, а к усилению идеализированных представлений.
Выделенные К. Хорни характерологические векторы наиболее полно описаны ею применительно к невротическому развитию. При неврозе они становятся навязчивыми, ригидными и односторонними. Однако они имеют место и в нормальном развитии, поскольку человек равным образом "должен уметь уступать людям, бороться с ними и держаться обособленно. Все три типа отношений могут дополнять друга и создавать гармоничное целое". Характерологическое заострение, по К. Хорни, объясняется относительным преобладанием одного из векторов поведения, но не его ригидностью или навязчивостью, как при неврозе. Избранный вектор обусловливает "специфическую тревожность… специфические формы поведения, специфический образ Я и специфические представления о других людях, специфическую гордость, специфическую форму уязвимости и специфические внутренние запреты".
Но, как считает К. Хорни, вовсе не обязательно жесткое закрепление характерологических особенностей. Если изменятся условия среды, вызвавшей их, ребенок получает шанс выработать иной, более приемлемый тип взаимоотношений.
Механизм формирования характерологических искажений, раскрытый К. Хорни, получил экспериментальную проверку в современной американской психологии развития. А. Каспи, Д. Бэм и Г. Элдер, используя данные лонгитюдных наблюдений на протяжении трех десятилетий, проследили судьбы зависимых ("the dependent interactional style"), возбудимых ("the explosive interactional style") и застенчивых детей ("the shy interactional style").
Ссылаясь на многочисленные исследования американских специалистов по психологии развития, занимавшихся проблемами неадаптивного поведения, и опираясь на собственные наблюдения, авторы называют два механизма, которые поддерживают и закрепляют определенный тип поведения в течение жизни, с 8-1лет и до зрелости. Это, во-первых, кумулятивное постоянство ("cumulative continuity"), когда человек подбирает себе среду в соответствии с собственными установками. Происходит отбор и предпочтение тех ситуаций, которые привычны для него. Но их неоднократное воспроизведение способствует генерализации единственного типа поведения в ущерб поведенческой гибкости и адекватности.
Во-вторых, постоянство типа взаимодействия с окружающими ("interactional continuity"), при котором человек вступает в отношения определенным образом, используя усвоенные образцы поведения. Среда отвечает ему в соответствии с его манерой поведения, что только подтверждает уже имевшиеся ожидания и укрепляет их. Постепенно поведенческий паттерн приводит к стабильной самоконцепции.
Для подтверждения сохранности ригидного типа взаимодействия при имеющихся личностных особенностях
А. Каспи, Д. Бэм и Г. Элдер выбрали решающие моменты на тридцатилетнем жизненном отрезке: поступление на работу и профессиональная карьера, вступление в брак, выполнение родительских обязанностей. Их лонгитюд отразил последствия детской застенчивости и робости: для мальчиков – более позднее по сравнению со сверстниками вступление в брак, нестабильность супружеских отношений, утраченные профессиональные возможности из-за смены профессии в середине жизни;
для девочек – следование более традиционным жизненным моделям;
а также последствия детской вспыльчивости и раздражительности: для мальчиков – снижение профессионального статуса при его общем непостоянстве и склонность к разводам;
для девочек – предпочтение супругов с невысоким профессиональным статусом, склонность к разводу и сохранение своего типа взаимоотношений даже при воспитании детей.
И, наконец, детям, проявлявшим в детстве излишнюю уступчивость, оказалось свойственно: мальчикам – соответствие возрастным нормам завершения образования, вступления в брак, стабильность профессиональной деятельности без особенного стремления к карьере;
девочкам – трудности раннего подростничества (ненадежность, лживость, навязчивость, более низкие показатели интеллекта). Их родители несколько старомодны и не учитывают взросления дочерей. В более позднем подростничестве они больше зависят от мнения родителей, чем сверстники. Раньше выходят замуж, ограничиваясь семьей и не отличаясь духовными запросами.
Таким образом, американские исследователи сумели определить личностные черты, которые в детстве могут служить индикаторами будущих жизненных трудностей,
и показать, каким образом происходит закрепление неадаптивного поведения.
На вопрос, как складывается поведенческий паттерн на более мелких жизненных отрезках, особенно в период детства, определенного ответа они не дают.
Вместе с тем описания типов (стилей, симптомокомплексов) детского поведения, которые содержатся в современных исследованиях (Э.М. Александровская, 1985; А.Б. Добрович, 1985; В.А. Мурзенко, 1979; Е.Т. Соколова, 1996; J.B. Asendorpf, 1991; S.P. Hinshaw, 1987; K.H. Rubin еt аl., 199-; A.S. Masten et al., 1985), обнаруживают заметное сходство с типологией К. Хорни, что допускает их систематизацию на основе единой широкой классификации.
Оно подтверждает сходство современных подходов, авторы которых называют три поведенческих паттерна или даже ограничиваются только ими. К этим паттернам относятся активное, самоутверждающее поведение, отдаляющееся, с реакциями ухода, и покладистое, настроенное на примирение поведение.
Поэтому, отмечая серьезность проблем, которые можно проанализировать в русле данного направления, мы ориентировались в собственном изучении трудностей в учении детей с выраженными характерологическими особенностями на теоретические положения К. Хорни и их экспериментальную проверку группой А. Каспи, Д. Бэма и Г. Элдера.