Трепетная верность российских неолибералов догмам рыночного фундаментализма сыграла в негативном развитии страны, в ее непрекращающейся по сей день деградации решающую роль. Она превзошла все мыслимые пределы приличия и оказалась до такой степени твердолобой, что неолибералы, получая только отрицательные результаты своих "реформ", не считаясь с провальными социально-экономическими показателями, все же неотступно продолжали их проводить два десятилетия подряд, напоминая своими действиями ту муху из миниатюры Семена Альтова, которая настырно билась головой в стекло, вместо того, чтобы вылететь в открытую форточку. Большевики в сравнении с "либерал-реформаторами" были гениями творческого, нешаблонного подхода к построению нового общества и врагами догм, что и позволило им в кратчайшие сроки преобразить отсталую окраину Европы во вторую сверхдержаву мира. Напомним, что они, убедившись за три года революции в гибельности реформ по Марксу для России, ввели НЭП, а затем построили могучий СССР. Через три года после вторжения неолиберализма многие русские люди также одумались, но вместо изменений в экономической политике они получили от исполнительной власти расстрелянный танковыми пушками парламент, а "реформаторы" неограниченную свободу для неотступного продолжения своих бесчеловечных экспериментов, ведущих страну к пропасти. Все эти годы их экономическую политику от полного банкротства спасали высокие цены на углеводороды и мощная материально-техническая база страны, построенная при социализме. По причине тупого следования догмам, вызывающего собственного невежества и абсолютной недееспособности "реформаторы" на протяжении всех этих лет даже не пытались развивать новые технологии, производство, двигать вперед науку, технику и культуру, а передоверили все эти заботы "невидимой руке" рынка. В итоге, на протяжении 20 лет они занимались только тем, что с волчьим аппетитом проедали базу, созданную народом в советское время, не заботясь даже об элементарном поддержании ее в рабочем состоянии. Не работали они, как следовало бы, и над созданием свободного рынка. В результате вместо неустанно пропагандируемой рыночной конкурентной среды в России экономикой, да и политикой, все это время распоряжался и распоряжается номенклатурно-корпоративный олигархический капитал, тесно сросшийся с государственными структурами и живущий по средневековым кланово-мафиозным законам. В этих законах нет ни слова о честной конкуренции и напрочь отсутствуют положения, предусматривающие заботу о простых гражданах собственной страны, об их здоровье, образовании, культурном росте, об их отдыхе и, в конце концов, об их счастливой жизни. Наоборот, все законотворческие потуги, исходящие из этих кругов, устремлены на то, чтобы закрепить собственную монополию в ключевых и высокодоходных отраслях экономики страны, одновременно выжимая из простого народа все соки до последней капли, например, законодательным введением 60-часовой рабочей недели или возможностью блиц-увольнения работника без выходного пособия. Говорить о достойных выплатах в пенсионные, медицинские и прочие фонды социальной защиты, необходимые каждому современному человеку, живущему в цивилизованной стране, в сегодняшней России просто не приходится. В новой России, выстроенной по неолиберальным лекалам, налицо имеются все признаки первобытного капитализма с его заоблачным уровнем доходов "хозяев" и высокой нормой эксплуатации, фактическим бесправием наемных работников. Степень отчуждения основной массы трудящихся от средств производства и результатов собственного труда достигла в России предельных величин и сопоставима только с правами на собственность и труд, которыми располагали рабы древнего мира. Рабочий при социализме на госпредприятии имел куда больше прав собственника: он требовал и получал оплату сверхурочных, современное оборудование, надлежащим образом обеспеченное и аттестованное рабочее место. Советским пролетариям было неведомо такое явление, как задержка заработной платы, а на профсоюзных собраниях из директора рабочие могли вытрясти душу за несвоевременное получение копеечного молока на вредных рабочих участках. Из обширных ОФП и социальных фондов предприятий трудящиеся, хотя не все и не сразу, но справедливо и со стопроцентной гарантией получали бесплатные квартиры, места в детских садах, санаторно-курортные путевки и т. п. Сегодня ничего подобного на обширных просторах России не наблюдается. Что же касается цивилизованного всерегулирующего рынка, о котором все это время неустанно говорили неолибералы, так его в России как не было, так и нет. Вместо прокламируемой борьбы между товарами в России происходит борьба между кланами, в которой, естественно, побеждает не лучший товар, а сильнейший и влиятельнейший клан.
"Где же вожделенный свободный конкурентный рынок? А нет его. И быть не могло. Ибо эта сладкая капиталистическая мечта могла быть реальностью лишь где-нибудь в середине XIX века, да и то далеко не везде. Уж тем более призрачны были надежды создать свободный конкурентный рынок на постсоветском пространстве.<…>
В результате в России до идеала свободной конкуренции очень далеко. На большинстве рынков правит бал не свободная игра рыночных цен, а диктат корпоративномонополистических структур (действующих рука об руку с бюрократией). Даже те рынки, где по видимости есть все условия для свободной конкуренции множества производителей, оказываются не вполне свободными и не вполне конкурентными. Почему же?".
Александр Бузгалин, Андрей Колганов "Мы пойдем другим путем!"
Полноценный рынок в России не появился не потому, что его невидимые руки и ноги до сих пор не могут акклиматизироваться в ее суровых природных условиях. В выше процитированной книге Бузгалина и Колганова далее подробно излагаются не мифические, но вполне прозаические причины, по которым в постсоветской России свободный рынок построить не удалось. В числе первейших из них указывается крайне пренебрежительное отношение властных структур России "к задаче формирования, закрепления и защиты рыночных институтов, норм и правил рыночного поведения". В результате безответственного бездействия российской власти, отказа от исполнения своих непосредственных обязанностей, рынки, предоставленные сами себе, оказались "под регулирующим воздействием, складывающимся из равнодействующей сил бюрократического, корпоративно-монополистического и криминального произвола". Полный перечень приведенных названными авторами причин, по которым в России до сих пор нет рынка подобного рынкам развитых стран, достаточно обширен. Однако мы позволим себе назвать еще одну причину, которая, на наш взгляд, решительно позволяет утверждать, что рынок в его западном понимании в России существовать не может в принципе, и все планы и надежды на его создание изначально относились к разряду безнадежных утопий.
Здесь нам снова нужно будет коротко вернуться к основным положениям работы Макса Вебера "Протестантская этика и дух капитализма". Как мы хорошо помним, Макс Вебер в своей книге утверждает, что новая экономическая система под названием "капитализм" возникла в недрах религиозного сознания протестантского движения, охватившего большую часть европейских стран. Религиозная протестантская этика, в отличие от традиционного христианства, богоугодным деянием рассматривала не коленопреклоненное моление, покаяние в грехах и аскетизм, а истовую преданность и радивое служение какому-нибудь обычному мирскому делу, надлежащее выполнение своих обычных обязанностей по прокормлению и воспитанию семьи, стремление к достижению высоких трудовых и прочих успехов. Протестантское мировоззрение отождествляло мирские, в т. ч. коммерческие удачи индивида с божьим промыслом: чем большего достиг в своем деле индивид, тем больше шансов у него оказаться в краю вечного блаженства – в раю. Приобретенное в результате такой своеобразной формы служения Богу богатство рассматривалось в системе протестантских ценностей не как самоцель, а как справедливое вознаграждение свыше за неутомимую богоугодную деятельность, как очевидный знак богоизбранности. Поэтому протестанты не за страх, а за совесть, с фанатическим религиозным рвением старались попасть в ряды богоизбранных граждан путем неутомимого самоотверженного труда, денно и нощно болея о собственном деле. Богатство же, нажитое мошенническим, преступным путем, могло, наоборот, вырвать их из рук Бога и швырнуть на сковородку Сатаны, потому что Бог всеведущ и сурово карает всех тех, кто отступает от его заповедей и тем более пытается его обмануть. Эта мировоззренческая установка до сих пор живет среди протестантских народов Европы и Америки, что косвенно подтверждается рассмотренными нами в первой части различными результатами экономической деятельности стран, входящих в ЕС.
Ну а в России, как известно, никогда не было протестантизма, никогда толщина кошелька не отождествлялась с богоугодностью его владельца. "От трудов праведных не нажить палат каменных" – так русская народная мудрость заведомо квалифицировала успех в бизнесе как верное доказательство греховности обладателей богатств. Согласно русской традиционной мировоззренческой позиции, служить одновременно Богу и Мамоне невозможно, поэтому в России тот, кто решительно выбирал служение последнему, автоматически выбывал из числа людей, ведущих праведный образ жизни, и сразу оказывался в рядах кандидатов на шипящую сковороду. В царской России православные, выбравшие путь купцов и фабрикантов и достигшие на нем определенных успехов, дабы избежать столь печальной участи, не жалели денег на благотворительность, принимали нищих и подкармливали голодных, строили многочисленные церкви и затем горячо замаливали в них свои существующие и несуществующие грехи.