Возникает естественный вопрос: как же такое, глубоко противное веками складывавшемуся характеру русского народа, изъятие его основополагающей ценности – "откуда есть пошла русская земля" – могло так легко, без заметного сопротивления произойти? При ответе на этот вопрос мы получаем четвертое отличие либеральной революции в России конца XX века. Дело в том, что, благодаря НТР, арсенал средств идеологической обработки населения к концу XX века пополнился мощными стратегическими средствами промывания мозгов – электронными СМИ. И успех той или иной идеологической установки стал зависеть не от того, насколько точно эта установка соответствует социально-экономическим, культурным, нравственным, эстетическим и этическим интересам широких слоев населения, а определялся только простейшим обстоятельством принадлежности электронных СМИ к определенной политической группе, которая выражает такую установку. Сами технологии промывания мозгов, адаптированные к любым слоям населения, были просты в обращении и очень эффективны в оказании нужного действия на массы. К началу 90-х годов, после "успехов" тэтчеризма и рейганомики, эти технологии прошли серьезную проверку на практике и поступили на вооружение российских неолиберальных сил. Пятая колонна неолиберализма в СССР отлично себе представляла широчайшие возможности электронных СМИ и блестяще ими воспользовалась, не оставив никаких шансов на оказание действенного сопротивления профессиональным партийным идеологам старой школы вроде Егора Лигачева. В результате советскому народу почти на подсознательном уровне было внушено, что счастье и изобилие возможно достичь только путем расчленения общества на свободные мельчайшие частички – атомы-индивиды, которые в непрерывной, бескомпромиссной конкурентной битве между собой обеспечат обществу процветание, а его членам высокое благосостояние. О проигравших в этой борьбе говорилось мало или вообще ничего. Сотрудничество, любые коллективные формы общественно-полезного труда теми же СМИ a priori признавались неэффективными и с порога предавались анафеме, как пещерный атавизм. Неолиберальные СМИ убеждали обывателя со всех сторон, что только предприимчивый частнособственнический дух может спасти Россию и вывести ее на столбовую дорогу прогресса, по которой шагает все человечество, а коллективизм, наоборот, способен ее только окончательно погубить. Причем неолиберальное чудо-спасение, как утверждалось теми же СМИ, должно было произойти максимально быстро – в 500 дней, а то и меньше. И даже в этом либералы конца XX века отличались от большевиков – те такого скорого прихода коммунизма не обещали, хотя спасение также видели только в самом быстром и радикальном сломе прежней отжившей системы. По большому счету, сама идея построения совершенно новой, успешно функционирующей социально-экономической модели страны на дымящихся развалинах огромного, высокоразвитого народно-хозяйственного комплекса СССР за 1,5 года представлялась всякому нормальному человеку полным бредом. Тем не менее, нашлось достаточно много людей, в т. ч. и среди технической интеллигенции, которые, благодаря СМИ, приняли ненаучную неолиберальную фантастику за чистую монету и стали настойчиво высказываться за проведение "шоковой терапии" вопреки всякой логике.
Критическое отступление. К сожалению, сегодня трудно сказать, какая часть населения СССР оказалась тогда пораженной агрессивной неолиберальной пропагандой. Все опросы, которые тогда проводились, велись с серьезными нарушениями принятых в мире норм. Опрашивались, например, "случайные" прохожие, расходившиеся по домам после митинга в поддержку радикальных реформ, и оказывалось, что 99 % населения страны страстно их желает и ни дня без них прожить не может. Вообще в то время даже откровенный подлог в среде "демократически " настроенной интеллигенции считался чуть ли не высшей доблестью. Показателен случай с будущими высшими чиновниками постперестроечной России: после знаменитого октябрьского пленума ЦК, на котором партийное руководство с удовлетворением услышало невнятное оправдательное лепетанье Ельцина, закончившееся просьбой об отставке, ярый демократ и будущий министр печати и информации РФ Полторанин, явно неудовлетворенный пришибленной позицией своего шефа, написал другой, пафосно-обличительный текст, который немедленно растиражировал и, ничуть не смущаясь, выдал его за подлинную, якобы украденную из ЦК стенографическую запись речи Ельцина. Фальшивка блестяще сработала: страна решила, что Ельцин – это и есть тот несгибаемый борец за народное дело, которого все так долго ждали. Ее разрушительный эффект усилила традиционная черта русского характера – не давать в обиду слабых, униженных и оскорбленных. По стране прокатились митинги под лозунгом "Руки прочь от Ельцина!", и внимание всего населения обратилось к нему, как к мессии. В блеске взошедшей над Россией звезды царя Бориса все остальные политические фигуры СССР мгновенно растаяли как прошлогодний снег. Заметив свою ошибку, ЦК КПСС все же опубликовал официальный стенографический отчет с того пленума, однако было слишком поздно – Ельцин уже получил к тому времени от народа неограниченный кредит доверия, который ему верно служил вплоть до его добровольной отставки. А запоздавшую публикацию подлинной речи Ельцина те же самые "демократы" на этот раз запросто объявили фальшивкой, и доверчивый народ с той же невинной легкостью проглотил и этот очередной их подлог. Как очевидец тех событий, могу сказать, что в среде технической интеллигенции количество людей, легко попадавшихся на такие незатейливые трюки рвавшихся к власти "демократов", было значительным. Многие хорошо образованные люди точно также некритично восприняли и призывы к проведению радикальных реформ, всем сердцем "уверовав" в благотворность "шоковой терапии". Совершенно непонятной, необъяснимой и дикой представляется сегодня та ситуация, когда по незначительным причинам, практически из ничего, в нормально выглядевших внешне людях закипала неутолимая революционная страсть, жажда потрясений и требование бескомпромиссного применения технологий "quick-and-dirty ". И это притом, что итээровцы конца века были на порядок образованнее своих предков, делавших революцию 1917 года. Часто они же их осуждали за максимализм и экстремизм и тут же сами впадали в еще большую нетерпимость и радикализм. Мощность пропагандистской машины масс-медиа оказалась много сильней немалых знаний, опыта жизни, благоразумия и элементарной предусмотрительности значительного числа наших соотечественников. Святая обязанность homo sapiens – думать собственной головой – была ими под воздействием СМИ прочно забыта.
Так или иначе, но советский народ, одураченный электронным агитпропом, выдал неолибералам карт-бланш на блиц-спасение России. На роль спасителей выдвинулись самые оголтелые представители отечественного неолиберализма, фанатично, без тени сомнений преданные идеям монетаризма Фридмана, правому радикализму Хайека, тэтчеризму и рейганомике. Их также, как и революционеров начала века, очаровывали логично выстроенные, подтвержденные формулами системы экономического и социального устройства общества, в которых, однако, реальному человеку с его заботами, слабостями и духовными переживаниями места не отводилось.
"Шло обсуждение социальных вопросов по строительству школ, по пенсиям, к тому времени почти обнуленным, по сбережениям граждан, тоже превратившимся в пыль. И все тот же один из авторов этой статьи проинформировал Гайдара о том, что в Зеленограде наша медицина зафиксировала 36 смертей из-за голода. На это Гайдар ответил просто: идут радикальные преобразования, с деньгами сложно, а уход из жизни людей, неспособных противостоять этим преобразованиям, – дело естественное. Тогда его спросили: Егор Тимурович, а если среди этих людей окажутся ваши родители? Гайдар усмехнулся и сказал, что на дурацкие вопросы не намерен отвечать".
Юрий Лужков, Гавриил Попов "Еще одно слово о Гайдаре"
"…Чубайс: "Не беда, если вымрут 30 млн. россиян в результате реформ. Не надо делать из этого трагедии: родятся и вырастут новые люди, адаптированные к новым условиям жизни"".
Анатолий Шутов "На руинах великой державы"
Выше мы уже ссылались на предельно безнравственные высказывания по поводу "лишних людей" родоначальников фундаментального либерализма – Мальтуса и Рикардо, от которых кровь стынет в жилах. Но там речь шла о судьбах десятков тысяч людей, и произносились они два столетия назад. Доморощенным же современным русским неолибералам потребовались уже десятки миллионов жизней их сограждан и только для того, чтобы воплотить в жизнь до смерти полюбившийся им неолиберальный проект. Причем, в отличие от теоретических изысков англичан с их виртуальными жертвами, только в мыслях авторов безжалостно предававшимися на растерзание либеральному Молоху, жертвы пришествия неолиберализма в Россию давно стали реальностью, хотя пока и не достигли той величины, которую расчетливо предусмотрел на эти цели Чубайс.