Драматизм того времени заключался в том, что честнейшие, преданнейшие своей родине и своему народу люди, с молоком матери глубоко впитавшие в сознание традиционные ценности – верность отчизне и данной ей присяге, высокие понятия о чести и достоинстве, не размениваемые ни на какие материальные блага, не смогли смириться с полным поражением своих идеалов любви и веры и ввергли тем самым свою родину и свой народ в неисчислимые бедствия и страдания. В той гражданской войне не было ни правых, ни виноватых, а были только жертвы чести, долга, идей и нерушимой, единожды даваемой отечеству присяги.
Глубокий раскол когда-то единой мировоззренческой позиции целого народа предельно обострил политическую ситуацию в российском обществе. Русский максимализм, и без того не знавший полутонов, взвинтился до предела. "Кто не с нами, тот против нас" – только так теперь отвечала каждая политическая сила на предложение о сотрудничестве. На великодушное предложение большевиков, имевших с конца октября и власть, и силу, о совместном формировании правительства сначала меньшевики, затем партия эсеров высокомерно ответили отказом. Большевики остались в одиночестве и почувствовали себя загнанными в угол. "Изолируя нас, вы нас обрекаете на самоубийство!" – восклицал Ленин. Правда, Троцкий был настроен не столь пессимистично. А загнанное в угол существо, будь то человек, зверь или их сплоченные объединения, с которыми обошлись таким же образом, способно на удивительное мужество и стойкость, в обычной жизни никак не проявляющиеся. Поэтому большевики мужественно и отчаянно сопротивлялись своему уничтожению сначала разгоном депутатов Учредительного собрания, состав которого уже не соответствовал сложившемуся к началу 1918 года раскладу политических сил в стране, а затем яростно защищаясь от белых армий и интервенции бывших союзников. Братоубийственная гражданская война в России вовсе не была неизбежной, но все-таки случилась из-за не пожелавших поступаться принципами одних рыцарей – чести, и оставшихся в гордом одиночестве других рыцарей – революции. Обвинение в разразившейся кровавой бойне только одной из противоборствующих сторон представляется необъективным и ошибочным. А тем более ошибочной выглядит попытка объяснения всех тех сложных, трагических событий каким-то одним заговором. Безусловно, в кризисные времена в любой стране, тайно или явно, консолидируются всевозможные силы, имеющие общие интересы. Кто-то желает просто половить рыбку в мутной воде, кто-то хочет заполучить долговременное политическое влияние, а кто-то хочет навсегда прибрать к своим рукам власть. Любая из этих сил старается привлечь к решению своих задач и иностранные заинтересованные круги. Россия в этом смысле не была исключением. Царизм обвинял большевиков в пораженчестве, а его лидера, Ленина, в прямом сотрудничестве с кайзеровской Германией. Когда же произошла революция, и монархисты потеряли власть, многие из них, только для того, чтобы эту власть вернуть, вдруг возжаждали раскрыть все фронты для пропуска немецких войск в охваченный революцией Петроград. Только немецкий кулак, с их точки зрения, мог восстановить порядок в этой стране. Нет, двойная революция 1917 года не была заговором и подлым ударом в спину ничего не знавшей и ничего не ведавшей, процветавшей России. Обе революции были осознанным выбором русского народа либеральной модели построения общества. Однако это утверждение нужно сопроводить важной оговоркой: в дважды подтвержденном всенародном либеральном выборе присутствовала принципиальная уступка традиционализму в виде наследования новым обществом старого коллективистского духа традиционной русской общины: товарищества, содружества, солидарности, круговой поруки, равенства и взаимопомощи с сопутствующими им понятиями о достоинстве, чести и справедливости.
Критическое отступление. В смутные 90-е годы указом президента РФ Ельцина государственный праздник 7 ноября день Великой Октябрьской социалистической революции, был неправедно и бесчестно переименован в безликий "день согласия и примирения". Сгорая от желания вымарать в отечественной истории все непонятные и неприятные для нового режима странички, новая администрация Кремля даже не заметила, в какой постыдной роли она оказалась. Великая революция, которая коренным образом на практике изменила представления человечества о социально-экономической организации общества, которая явила миру могучее величие силы духа русского народа, разом принявшего новую, манящую модель жизнеустройства, вдруг по милости новых правителей предстала умиротворяющим междусобойчиком. Революция, которая и есть ярчайшее выражение несогласия большой группы униженных и оскорбленных людей, была припудрена и прикрыта ухмыляющейся клоунской маской. Позже и этот псевдопраздник был отменен. Таким образом, у великого народа была отнята его великая история – история его великого духовного подъема и великой трагедии. Ни одно правительство ни одной страны мира не смеет так глумиться над народными жертвами и народной памятью. Все страны мира, независимо от их размеров, времени существования, насыщенности историческими событиями, бережно сохраняют в исторической памяти народа все его взлеты и падения, даже если они не имели никакого мирового значения. Правители России считают возможным отказываться от эпохальных исторических событий, если они им не подходят по каким-то только им известным соображениям. Между тем, Октябрьская революция, в сравнении с сопоставимыми революциями, была практически бескровной, чем уже заслуживает глубочайшего внимания и уважения. В те тревожные дни октября 1917 года ни одно регулярное вооруженное подразделение не согласилось защищать недееспособное Временное правительство. И оно позволило себе трусливо прятаться за хрупкими девичьими спинами вызванного специально для этих целей женского батальона смерти, оставшегося единственным верным непопулярному правительству. В Москве на защиту законной власти были посланы мальчишки-юнкера без офицеров – офицеры и солдаты предпочли исполнению долга перед тем же правительством теплые постели. Без особых сложностей захватив Зимний дворец, балтийские матросы, которых забыли перед тем обучить хорошим манерам, обошлись с женским батальоном по древнему праву победителя. Но кто виноват в этих напрасных жертвах? Кто несет ответственность за невинно убиенных в Москве мальчишек-юнкеров? Только те, кто без всякой надежды послал их на бойню.
За сравнительно мирно свершившейся революцией последовала жестокая братоубийственная Гражданская война, огромного числа жертв которой тоже могло не быть, но одни не хотели поступаться принципами, а другие выстраданными в ссылках и тюремных камерах идеями. Однако от этого героизм, мужество и самоотверженность, проявленные с обеих сторон, готовность огромных народных масс идти на любые жертвы и лишения ради отстаивания своих идей и защиты своих попранных прав и интересов, не становятся менее значительными. Преступно об этом забывать, поэтому государственный праздник 7 ноября день Великой Октябрьской социалистической революции, нужно вернуть на листки календаря как можно быстрее. Образцом в деле возвращения исторической справедливости для нас должна стать Франция. 14 июля, день взятия Бастилии, стал тем общенародным национальным праздником, которым сегодня гордятся все французы, только спустя добрую сотню лет после произошедших реальных событий. Далеко не все французы приветствовали его введение в 1880 году. Многие из них взятие Бастилии и последующие революционные потрясения и войны не без оснований считали национальной трагедией, а вовсе не символом обретения народом свободы. Однако такое отношение к вновь установленному празднику оставалось недолгим, и вскоре все французы с радостью и гордостью стали его отмечать как национальную святыню. Мы тоже не имеем права разбрасываться своим историческим наследием, поэтому войне с памятниками, прижившейся с недавнего времени в нашем отечестве, должен быть положен конец. Однобокое восприятие нашей истории, непосредственно зависящее от сиюминутных конъюнктурных политических соображений, необходимо, в конце концов, преодолеть, и перед нами должна предстать подлинная история нашего народа без тенденциозных перехлестов. И одна из самых трагических страниц нашей истории – революция и гражданская война – должна быть достойна представлена памятниками обеим противоборствовавшим сторонам, а не только одним большевикам, как это было до 1991 года, и не одним лидерам белого движения, как это стало модным сегодня. Памятники героям той и другой стороны, прежде всего, нужны для воспитания в подрастающих поколениях верных представлений об истории и культуре собственного народа, чтобы они смогли, пользуясь опытом своих предков, избежать тех же ошибок. А во-вторых, герои революции и сопротивления должны своим суровым, застывшим в бронзе взглядом предупреждать потомков о том, к каким трагическим последствиям может приводить неумение и нежелание политических оппонентов находить общий язык и устраивающие всех решения. Российские политические деятели должны наконец-то понять, что с политическим соперником нужно уметь договариваться, а не косить его с тачанок и не расстреливать из танковых пушек – для народа такие варианты ведения полемики неприемлемы и убийственны.