Услышал великий князь Дмитрий Иванович, что идет на него безбожный царь* Мамай с огромным войском, непрестанно злобствуя на христианскую веру, подражая безбожному царю Батыю. Князь великий Дмитрий Иванович, весьма опечалившись о нашествии безбожного царя, встал перед образом Спасителя и начал молиться: "Если я, господи, смею молиться, смиренный раб твой, простираю к тебе скорбь мою. На тебя, господи, возложу я печаль мою, ибо ты свидетель, владыко, всему твоему созданию. Не сотвори нам, господи, того, что отцам нашим: ты допустил за грехи наши на род наш христианский и град злого отступника Батыя. До сего времени в нас тот страх и трепет. А сейчас, господи великий, не до конца прогневайся на нас! Я знаю, господи, что из-за меня хочешь погубить землю эту, потому что я согрешил перед тобой больше всех людей. Но сделай мне, господи, как Иезекии: * укроти, господи, сердце свирепому!". И сказал он: "На господа надеялся и не погибну!".* Выйдя из спальни, скоро послал за братом своим, князем Владимиром Андреевичем, который был в своей вотчине в Боровске,* и за всеми своими воеводами местными.
Князь Владимир Андреевич пришел в Москву сразу же. Князь великий, увидев брата своего, князя Владимира Андреевича, прослезился и, взяв его за руку, повел его в комнату и наедине сказал ему: "Слышал ли, брат, что на нас пришла беда - нашествие поганых?". Ответил князь Владимир Андреевич великому князю Дмитрию Ивановичу: "Ты глава всем главам и государь всей земли Русской. Что же ты печалишься об этом? Какова воля господня, так и будет. Больше подойдет головам нашим под мечами погибнуть радостно за веру Христову, и за святые церкви, и за тебя, доброго государя, нежели быть нам в рабстве у злочести-вого этого Мамая. Лучше нам, государь, почетная смерть, нежели позорную жизнь видеть!".
Князь великий Дмитрий Иванович, встав и воздев руки, сказал: "Слава тебе, владыко, господи Иисусе Христе, что брату моему положил ты на сердце умереть за имя твое!". И, обняв за шею брата своего, князя Владимира Андреевича, и любовно поцеловав, сказал: "Златопомазанная голова! Я так сказал тебе, брат, испытывая твое сердце!". И еще сказал: "Говори так людям, пусть утвердится их сердце на подвиг спасения". И, встав, князь великий Дмитрий Иванович взял брата своего, князя Владимира Андреевича, и пошел к преосвященному митрополиту Киприану.*
И, придя, сказал: "Знаешь ли, отче, о пришедшей к нам беде - что безбожный царь Мамай идет на нас в неукротимой ярости?". Преосвященный же митрополит сказал великому князю Дмитрию Ивановичу: "Скажи мне, господин, неправ ли ты в чем-нибудь перед ним?". И сказал великий князь Дмитрий Иванович: "Мы, отче, все правильно исполняем по завету наших отцов, и даже более того ему воздали". А преосвященный митрополит сказал великому князю Дмитрию Ивановичу: "Видишь, господин, попущением божиим за наши согрешения идет покорить землю нашу, но вам, православным князьям, следует тех нечестивых успокаивать дарами в четыре раза большими. А если он и после этого не смирится, то господь его смирит, потому что господь гордым противится, а смиренным дает благодать.* Так же случилось с Василием Великим в Кесарии: злой Юлиан Отступник, идя войной на персов,* хотел разорить его город, он же помолился богу со всеми христианами, и собрали много золота, чтобы Отступника успокоить. А он еще больше разъярился. И послал господь воина своего Меркурия,* и тот убил гонителя невидимо. А сейчас возьми золота, сколько имеешь, и пошли ему* чтобы воздать ему должное". И князь великий с братом своим ушел от архиепископа и удалился в свои покои.
Потом великий князь стал выбирать из своих придворных, из молодых дружинников. И выбрал юношу, весьма умного, по имени Захария Тютчев.* И дал он ему двух переводчиков, знающих татарский язык, и много золота послал князь великий с ним к царю. Захария же, дойдя до Рязанской земли, узнал, что Олег Рязанский и Ольгерд Литовский присоединились к Мамаю. И послал Захария тайно к князю великому, сообщая: "Ольгерд Литовский и Олег Рязанский присоединились к Мамаю".
Когда князь великий узнал об этом, расходилось у него сердце и ярости и горести наполнилось, и, встав, он начал молиться: "Господи боже наш, на тебя, любящего правду, надеюсь. Если бы враг мне делал зло* подобало бы это терпеть, так как он исконный враг роду христианскому, а ведь это - друзья мои, мои ближние, и так на меня замыслили! Будь судьей, господи, между ними и мной. Я ведь ни одному из них ничего не сделал, только принимал от них честь и дары и то же им воздавал. Но суди, господи, по правде моей, да прекратится злоба нечестивых!".*
Встал великий князь и, опять взяв с собой брата своего, князя Владимира Андреевича, снова пошел к преосвященному митрополиту и поведал ему, как Ольгерд Литовский и Олег Рязанский объединились с Мамаем. Преосвященный митрополит сказал ему: "Сам знаешь, господин, князь великий, какую обиду ты им причинил?". Князь же великий прослезился и сказал: "Отче, перед богом я грешен, а перед ними - ни единой черты по закону наших отцов не преступил. Знаешь ведь сам* что я доволен своими владениями, а им никакой обиды не сотворил. Не знаю, отчего умножились враги мои". Преосвященный митрополит Ки-приан сказал великому князю: "Просветись весельем, господин великий князь, еын мой! Ты чтишь и понимаешь закон божий: когда творишь правду, люди на тебя не восстанут. Праведен господь и правду любит. Нет тебе другого помощника, кроме господа. А еще сказано: "Окружили меня псы многие, сонм лукавых осадил меня. Но напрасно они стараются, ведь господь мне помощник: призови меня в печали своей, й я избавлю тебя, и ты меня прославишь!". И еще сказано: "Окружили меня враги, но именем господним я им сопротивляюсь". Если, господин, бог хранит человека, весь мир не может его погубить. А если гнев божий падет на человека, может ли весь мир укрыть его от зла? Господь праведен и любит правду.* По правоте твоей будет тебе помощник, а от всевидящего ока владыки и от крепкой руки его где кто может укрыться и спастись?".
Князь великий Дмитрий Иванович с братом своим Владимиром Андреевичем и со всеми русскими князьями собрали совет, чтобы устроить крепкое сторожевое охранение. И избрали дружинников крепких весьма из числа мудрых и храбрых вельмож: Родиона Ржевского,* Якова Андреевича Усатого,* Василия Тупика.* И послал князь великий их в сторожевой отряд, и с ними многих витязей. И повелел им постараться добыть языка, чтобы узнать истинные намерения Мамая. И велел им ехать до реки Быстрой Сосны,* близ Орды.
Потом князь великий Дмитрий Иванович приказал разослать грамоты по всем городам, повелел всем быть готовыми к войне против безбожных агарян. И собраться всем в день Успения пресвятой богородицы* в Коломне.*
А тот сторожевой отряд в поле замешкался.
Снова князь великий с братом своим и с боярами решил послать второй сторожевой отряд и повелел им возвратиться поскорее. Послал Климентия Полянина,* да Ивана Всеслава,* да Григория Судока* и многих других с ними. Они же встретили Василия Тупика еще близко от Оки, ведущего языка к великому князю. А тот язык поведал великому князю, что действительно идет царь Мамай на Русь и как обменялись посланиями и соединились с ним Ольгерд Литовский и Олег Рязанский. И не спешит царь, потому что ждет осени.
Великий князь, услышав речи посла, стал молиться: "Владыко, господи Иисусе Христе, сыне безначального отца, сошедший с небес и воплотившийся от девы чистой Марии нашего ради спасения и избавивший нас от рабства у дьявола! Сейчас, владыко пресвятой, посмотри на наше смирение и смири сердце окаянного Мамая! Погуби, господи, всех злоумышляющих против святой веры твоей!". И снова сказал: "Когда придет Захария Тютчев с золотом к царю в Орду, что скажет ему царь?".
Захария пришел в Орду, и схватили его князья-темники и перед царем Мамаем поставили. Захария же велел всё золото, посланное великим князем, перед царем разложить. И сказал Захария: "Государь наш, великий князь Дмитрий Иванович всея Руси, в отечестве своем здравствует, и прислал меня спросить о твоем царском здравии, и сие золото прислал, чтобы оказать тебе царские почести". И увидев много золота, царь
разъярился и еще больше возгордился. Он сбросил башмак с правой ноги и сказал Захарии: "Удостаиваю тебя великой чести - подойди и облобызай упавший с моей ноги башмак, такова наша царская почесть, если хотим кого пожаловать". Захария сделал так, как ему велели. И очень подивился царь красоте и мудрым ответам Захарии. И сказал Захарии безбожный царь Мамай: "Что задумал холоп мой Дмитрий Московский, прислав мне это золото? Не вообразил ли он себя мне равным?". И велел раздать золото казакам: "Возьмите и купите себе кнуты для лошадей". И сказал царь Мамай: "Твое золото, Дмитрий, все будет моим, а землю твою разделю между служащими мне верно, а тебя самого поставлю пасти стада верблюдов". Захария же, исполнившись гнева, сказал царю: "Зачем говоришь это столь великому государю! Бог совершит то, что хочет, а не то, чего ты захочешь!". Стоящие же вокруг князья-темники, выхватив ножи, хотели Захарию зарезать, говоря: "Тауз салтан* - как смеешь так говорить!". Царь рассмеялся и велел и пальцем не трогать Захарию. И сказал Захарии: "За твою красоту и премудрость не велел я тебя убить". И снова сказал царь Захарии: "Скажи мне, стар ли Дмитрий, холоп мой? Если он молод, помилую его ради его молодости и возьму к своему двору, пусть он научится обычаям моего царства, а там посажу другого князя". Захария же сказал ему: "О царь, ты высок, но милостив и силен бог христианский!".