Услышал Олег Рязанский,* что царь Мамай идет ратью на Русь, на великого князя Дмитрия Ивановича, и стоит на реке Воронеж. Скудость ума была в голове Олега, а в сердце его - ухищрения сатаны. Послал он посла своего к Мамаю с большой честью и с дарами и грамоту написал к нему таким образом: "Восточному царю царей Мамаю! Твой ставленник и присяжник Олег Рязанский обращается с мольбой. Я слышал, о господин, что ты хочешь идти на Русь, на своего служебника* Дмитрия Московского, и воевать с ним. Ныне же, знай, господин, настало твое время: золотом и серебром наполнилась земля та. Знаю я, светлый царь, что робок Дмитрий. Когда он услышит издалека о тебе, царь, и о гневе твоем, то далеко сбежит оттуда, в места пустынные и необитаемые, а все золото, о царь, будет в твоих руках. Меня же да пощадит держава твоя, о царь. Ведь я для тебя сильно запугаю всю Русь и князя Дмитрия Ивановича. И еще, царь, молю тебя: мы оба твои рабы, но я обиду великую принял от него, от того Дмитрия. И не только это, о царь: когда он меня обижает, я твоим царским именем грожу ему, - а ему и это нипочем. А еще он мой город Коломну себе забрал. Вот об этом обо всем, царь, прошу тебя!".
Другого вестника послал он быстро к великоумному и велеречивому Ольгерду Литовскому.* Впоследствии проявилось, что он глуп, как малый ребенок. И написал послание свое так: "Мудрому и премудрому среди людей Ольгерду Литовскому, великому князю и королю милостивому и преславному, многим землям государю, я, Олег Рязанский, пишу радостное известие! Я знаю, что ты уже давно задумал изгнать московского князя Дмитрия и завладеть Москвой. А сейчас приспело нам время. Известно ли твоей милости - а если нет, то я возвещаю: великий и славный царь царей грозный Мамай идет на его землю. А ты теперь присоединись к нему. Тебе даст он Москву и иные близлежащие города, а мне - Коломну и другие, близкие ко мне: Владимир и Муром. Я послал ему дары, и ты пошли своего посла и какие имеешь дары и напиши ему грамоту, как сам знаешь и без меня".
Ольгерд же, услышав это, обрадовался и очень похвалил друга своего. И сказал он окружающим его панам: "Милые мои великие паны! Слышите, как сильно и крепко любит меня друг мой милый, великий князь Олег Рязанский! Видите, как Олег не захотел один владеть Москвою, но и мне, другу своему, сказал об этом, чтобы и я вместе с ним мог владеть Москвой". Как безумные, они не знали, что говорят. Паны же воскликнули и сказали: "Подобает, государь, вашей м'илости владеть Москвой, а этого разбойника Дмитрия прогнать, а все города разделить между собою, золото же, и серебро, и все узорочье Московской земли передать великому государю Мамаю. И будете безмятежно царствовать".
Услышав такие слова от своих панов, Ольгерд был очень рад и сказал им: "Много вотчин и богатств я вам подарю в земле Московской". И они поклонились ему до земли. И он, почтив посла Олегова великою честью ж дав ему дары многие, отпустил его, сказав: "Скажи милому другу моему, великому князю Олегу Рязанскому, - сейчас, друг мой, называю тебя господином только земли Рязанской, но скоро будем мы государями всей Московской земли, и там я тебя увижу, как дорогого брата. Землю же нашу Московскую мы разделим между собой и будем царствовать там радостно и безмятежно".
О горе безумным этим владетелям, что не разумеют они писания, а ведь сказано в книге псалмов: "Зачем мятутся народы и безумно замышляют тщетное? Цари и князья..".* А бог пусть поручит царство тому, кому хочет.
Затем великий князь Ольгерд Литовский быстро отрядил к Мамаю посла своего по имени Бартяш,* человека родом из Чешской земли, мудрого мужа. И послал его быстро, дав ему дары бесчисленные, многие и очень дорогие. И послал с ним грамоту такую: "Великому и грозному царю царей, всесветлому царю Мамаю! Ольгерд, литовский князь, твоей милости присяжник, припадая, умоляет тебя. Слышал я, о господин, что хочешь ты наказать улусы* свои и московского князя Дмитрия. Из-за этого я и прошу тебя - великую беду сотворил он твоему улуснику Олегу Рязанскому, и мне тоже зло причиняет. Мы оба умоляем тебя, пусть придет власть царства твоего и пусть увидит наше унижение".
Все это они наговаривали на великого князя лживо, а между собой, смеясь, говорили: "Когда услышит Дмжтржй о нашей присяге Мамаю, то убежит в Новгород Великий или на Двину, а мы сядем на Москве и на Коломне. А когда царь придет, мы ему все золото, серебро и узорочье Московской земли вынесем, встретим его и дары перед ним положим. И тогда он, взяв дары, возвратится к себе, а мы княжение московское разделим - часть к Литве,* часть к Рязани,* а царь нам даст ярлыки,* нам и нашим потомкам после нас". Не знали они, что говорили как несмышленые малые дети, будто бы не знали они о силе божией и о господнем замысле. Истинно ведь сказано: "Кто держится добродетели - не может быть без многих врагов".
Князь же великий Дмитрий Иванович, будучи смиренномудрым и стремясь к возвышенному смирению, не подозревал ничего из этих замыслов, о которых говорили ближние его. О таких ближних пророк сказал: "Не замышляй зла на соседа своего, чтобы и тебя не постигла кончина".* Давид же ясно сказал в книге псалмов: "Вырыл, выкопал яму, сам попал в нее".*
После всего этого пришла грамота от Ольгерда Литовского и от Олега Рязанского к безбожному царю Мамаю, и передали ему дары и послания от этих треклятых царю поднесли. И посмотрел царь Мамай написанное. Он подозревал, что написавшие лгут в этом послании, ж сказал он своим темникам: "Я думаю, что письма эти лживы. Вы слышали - как им оставить князя Дмитржя и отречься от своей веры?". Они же полагали, что письма истинные, и сказали царю: "Ты, царь, царствуй в веках, а мы знаем, что они не лгут. Но они боятся имени твоего грозного. А этот Дмитрий Московский их обошел и обиду им сотворил". Царь же сказал км: "Я думал, что они в едином совокуплении будут против меня, а сейчас между ними разделение. Буду я на Руси навсегда!" И написал тако© послание: "Ольгерду Литовскому и Олегу Рязанскому! Что вы мне писали - хвалю вас, и за присланные дары. Что хотите вотчины русской - одариваю вас ею, но только присягните мне в верности. А сейчас встретьте меня со своими силами, где успеете, и тем вы победите своего врага. А мне ваша помощь не нужна. Если бы я хотел, то своею силою покорил бы древний Иерусалим, как халдейский царь,* и на вашей вотчине вами бы управлял. Но моим именем и вашей рукой разбит будет князь московский Дмитрий, и пусть будет грозным имя ваше в ваших странах. А мне, царю, пристойно победить равного себе, и подобает мне царская почесть. Так и скажите своим князьям".
Послы же их возвратились к ним и сказали: "Царь приветствует вас и очень хвалит". А они, скудоумные, обрадовались этому суетному привету, как будто они не знали, что бог дает власть тому, кому захочет.
Не знаю, как это назвать. Если бы они были врагами друг другу* между ©обой бы устроили войну. А здесь - одна вера, одно крещение* а к безбожному присоединились, вместе хотят преследовать православную веру.
После этого Ольгерд Литовский начал расспрашивать посла своего Бартяша. И сказал Ольгерд послу своему: "Я знаю, что ты муж твердый разумом, и хорошо знаешь воинские порядки, и много царств тебе знакомо. Каков великий царь Мамай? Я думаю, что страшно видеть его величие, и войско его крепко и многочисленно".
Бартяш же сказал ему: "Милостивый государь мой! Если прикажешь, все о нем расскажу по истине. Царь Мамай, господин, и ростом средний человек, и разумом не слишком крепок, и в речи непамятлив, а горд весьма. А воинство его бесчисленное, многое множество, но все, как овцы без пастуха, и заносятся в своей гордости. А если, господин, поднимется против них Дмитрий, князь московский, я думаю, господин* он разгонит их". Ольгерд же, услышав эти слова, вдруг вскочил с места, разъярившись, схватил меч в руку, желая убить посла своего Бартяша, и сказал: "Как смеешь ты такие слова говорить про такого великого царя? Ведь ему не может весь свет противостоять!".
Паны его быстро вмешались и удержали Ольгерда и сказали ему:. "Перестань, господин!". Бартяша оттащили от него. И он сказал: "Что ты сердишься? Ты, господин, сам спрашивал меня о нем, и я сказал тебе всю правду про него". Многие же паны ужаснулись сердцем, услышав* что сказал о царе Мамае Бартяш - всю истину, что видел и слышал, Ольгерд же князь всей душой стремился к Мамаю. И так же и Олег. О таких писал блаженный Лука евангелист в апостольских беседах: "Жестоковыйные! Люди с необрезанным сердцем и ушами! Вы всегда противитесь духу святому, каменносердечные и косные умом".* О них же написано в книге пророческой: "Отсеклись они от своей маслины и приросли к лозе пустынной, горькой и бесплодной".*
Олег же заспешил и стал посылать послов к царю Мамаю - пусть он устремится скорее к земле Русской. О таковых пророк сказал: "О неразумие! Пути злых не имеют успеха, а собирают себе осуждение и позор! Пути праведных соединяются".* Ныне же этого Олега вторым Святополком* назову. Братоубийца, он оставил родных своих и единоверных братьев и присоединился к безбожному царю губить православных людей.