И пришедше, сташа близ града на поле. Ино чюдно бяше воинство их, и паче меры чинно уряжено конми и партищами, и доспехом, яко много злата и бисеру на портищех их и на седлех. И повеле князь великий воеводам их и витезям большим итти пред себя. Они же пришедше покланишася государю. Князь великий любезно приях и звах их к себе хлеба ясти. И многих от воинства их повеле звати. И сотвори князь великий честен и радостен пир. И посла вестники о сем ко святому митрополиту и к великой княгини. Они же слышавше, радостию прославиша бога.
Во утрый же день повеле князь Дмитрей Иванович всем воеводам на поля выехати к Девичему* и всем людем сниматися. Тогда же солнцу возсходящу, и начаша мнози гласы ратных труб трубити и гласити, и варганы мнози бьют, и стези ревут наволачены и у сада Панфилова. Сынове же рускии наступиша на поля Каломенская, новгородцкии же полцы особь сташа, яко не вместитися зрети. Князь же великий Дмитрей Иванович поехав з братом своим со князем Владимером Андреевичем, и виде много множество людей, возрадовася. И приехав к полком яовгородцким и видев их, подивися, яко чюдно зрети учрежение их и яарочеты к боеви. Князь же великий уряди коемуждо полку воеводу.
Себе же приим в полк белазерстии князи, а брату своему даст князи яраславстии. Правую ж руку уряди себеѣ брата своего, а левую руку учини новгороѣцких пасадников. Передовый же полк - князь Глеб Друческий,* Дмитрей Всеволож, да Владимир брат его.* Коломенского же полку воевода Микула Васильевич,* володимерский же - юрьевский воевода Тимофей Волуевич,* костромский же воевода Иван Родионович,* переславский же воевода Андрей Серкизович.* У князя Владимера воеводы: Данила Белаус,* Констянтинович,* князь Федар Елецкий,* князь Юрья Мещерский,* князь Андрей Муромский,* и те со всеми своими полки приидоша.
Князь же великий повеле Оку реку возитися передовым полком и ааповеда коемуждо полку: "Аще хто пойдет по земли Резанстей, да нихто же коснется ни ко единому власу". И взем благословение от епископа коломенского Еуфимия, и сам перевезеся реку, и ту посла третью стражу избранных витезей, яко да видитися с татарскими стражи. Посла: Семена Мелика,* Игнатья Крену, Фому Тынина, Петра Горского, Карпа Алексина, Петрушу Чирикова* и иных многих ведомых с ними.
И рече князь великий брату своему князю Владимеру: "Поспешим, брате, противу безбожных сих и николи же не утолим лица своего от бестудия их. Аще ли смерть прилучится нам, то не смерть - живот есть!". Идый же путем своим, призывая сродник своих на помощь святых мученик Бориса и Глеба.*
Слышав же то Олег Резанский, яко князь великий Дмитрей Иванович совокупи воя многи, и иде противу безбожному царю, но паче вооружен твердою своею верою иже к богу, о всех и за вся имы упования на вседержителя бога. Нача Олег от места на места преходити и нача гла-голати со единомысленники своими: "Ни гласа, ни речи нечаянному делу неудобь разумети. Но аще бы мочно было послати ко многоразумному к Ольгерду Литовскому! Противу тако же лриключени како смыслити? Но и застали наши пути". И рече: "Се уже не наш. Аз бо по-пред-нему чаях его, яко не подобает рускому князю против восточного царя стояти. И ныне убо что разумейте? Откуду ему помощь прииде - противу трем нам вооружися?".
И отвещаша ему ближнии, рекуще: "Мы слышахом, тии же нам поведаша за пять на десять дний, мы же устыдилися тебе поведати. Кажут, у него во отечистве калугер игумен Сергий, и тот прозорлив вельми. Той же паче вооружив его, и от своих калугер даст ему пособники. А еще сказывают, приидоша к нему на помощь новгородцы со многими силами своими, а воинство их, сказывают, вельми красно и храбра зело". Слышав же то Олег, нача паче боятися и нача яритися на бояр своих: "Почто ми есте не сказали преже сего? То бы шед умолил нечестиваго царя, да ничто же бы зло сотворилося. Горе мне, яко изгубих свой ум, но и паче бо не аз един оскудех умом, но и боле мене разумны Ольгерд, тоже паче мене не разумех. На мне бо паче взыщется: он бо закона Петра Гугниваго,* аз же закон истинный разумех. И что ради поползохся? Того бо ради о мне рече: "Аще раб в законе господина своего согрешит, тот бьен будет много".* Ныне убо, что сотворю и которому слуху разумею? Аще бо себя дам великому князю, то отнють не при-имет мя, ведая измену мою. Аще бо приложися к Мамаеви, то поистинне древний гонитель буду на християнскую веру. Яко Святополка,* жива земля пожрет мя. И не токмо княжения лишен буду, но и живота вечного гонзну. Аще бо господь по них, то хто на них. Еще же и прозорливаго и мниха молитва всегда о нем. Аще ли ни единому помощи не сотворю, то впрок как от обоих не могу прожити? Кому же бог поможет, х тому и прибегу".
Ольгерд же, по предреченным уроком своим, совокупи литвы много и варяг и жемоти,* поиди на помощь к Мамаю. И прииде Ольгерд к Одоеву.* Слышав, яко Олег в недоумении своем, и пребысть оттуду неподвижим, нача размышляти суетныя своя помыслы. И виде совокупление разно и советы своя разрушены, нача яритися и глаголати сер-дитуя: "Елико изыйдет человек от премудрости своея, та како в чю-жей мудрости пребывати? Николи же убо Литва учима бе Резанью. А ныне убо изведе нас ума, а сам поне погибе. А ныне пребудем зде и дондеже услышим Московского Дмитрея князя победу".
В то же время слышав князь Андрей Ольгердович Полоцкий ж князь Дмитрей Ольгердович Брянский,* яко велико належание великому князю Дмитрею Ивановичю Московскому от безбожнаго Мамая. И рече к себе князь Андрей: "Да идем к нему на помощь". Беста бо отцем ненавидими, но и паче богом любими, и крещение восприяли от мачехи своея, княгинею Аннаю.* Беста бо аки некий клас доброплодный тернием подовляем, тако же и они, живуще посреди нечестия, не бе тогда им плод достоин расплодити.
И вскоре посла князь Андрей тайно к брату своему, князю Дмитрею, грамоту малу, а в ней написано сице: "Веси ли, брате мой возлюбленный, яко отец наш отверзе нас от себе? Ноипаче отец небесный приим нас, даст нам закон свой и ходити по нему и утесни нас пустошныя суеты сотворение деля. И что воздадим ему противу такаваго прошения? И скончаем подвиг. И подвиг добр приспе к подвижному Христу и начальному християнству: великому князю Дмитрею Ивановичю Москов-
скому велика туга належит от паганых измаилтян, но и еще отец наш побарает им, да и еще Олег Рязанский приводит их. Нам же пода-оает пророчество совершити - "Братие, в бедах пособницы бывайте*.* И несумнено, понеже и отцу противитися подобает нам - еуангелист Лука глаголет Спасителя нашего слова: "Предани будите родителю на смерть и убиют вы имени моего ради, претерпевый же до конца, той спасен будет и живот вечный примет".* Исторгнемся, брате, от подавляющего терния и присадимся истинному плодовитому винограду хри-стиянского делателя рукою Христовою. Ныне убо подвигнимся, братие, не землянаго ради живота - небесныя ради почести, еже уготова творящим волю его".
Пришедше вестницы ко князю Дмитрею Ольгердовичю и вдаша от брата его от князя Андрея послание. Он же прочет послание, нача радоватися и плакати от радости и рече: "Господи, владыко человеко-любче, дай же, господи, рабом твоим совершити хотение! И о сем начнем подвизатися подвига сего добраго, его же открыл есть брату моему старейшему!". И рече вестником сице: "Рцыте брату моему, князю Андрею: "Аз, брате, готов есми с тобою днесь, а по твоему наказанию, господине мой, колико есть войска моего со мною. Божиим промыслом, брате, совокуплен есми, не того ради, но иныа брани ради - належащих ми от дунайских варяг. Ныне же приспех, но богом водим. Ныне же, господине, приидоша ко мне медокупцы с Северы,* а кажут, господине, уже великого князя на Дону. Яко пребыти тут хощет и ждати злых тых сыроядцов. И подобает итти нам на Северу, путь бо нам предлежит на Север итти. И тако совокупитися нам с ним, ибо отца своего утаимся, да не возбранит нам студно"".
По малых же днех снидошася желанно два брата, яко же иногда Иосиф с Веньямином* лобзашася любезно. Снидошася со всеми силами. Северяне же видевше, возрадовашася. Князь же Андрей и князь Дмитрей Ольгердовичи видеша у себя множество людей сердечно вооружени, яко нарочети супротивни полцы. Приспевши же на Дон вскоре, на-ехавше великого князя Дмитрея Ивановича об сю страну еще Дону на месте речением Березуе,* и ту совокупней въместе с великим князем Дмитреем Ивановичем Московским.
Князь же великий Дмитрей Иванович з братом своим со князем Владимером Андреевичем возрадовастася радостию великою зело и уди-вишася силе божии, язко не удоб быти таковому мощно делу, яко же и дети оставиша отца своего и поругашася ему, но господь посла их и укрепи их на такий путь пострадати за имя свое святое, яко же иногда и волсви поругашася Ироду царю.* Рече им великий князь: "Вы же при-пдоша, братия моя мила, на помощь к нам, богом наставляеми. Аз бо рад имети аки присную свою братию. Но хотите с нами работати единому небесному царю и за имя его святое с нами пострадати". И многими дарами почтив их, и любезно облабызав, и довольно одарив, и ве-лию честию их почтив, и в путь спасения вместе поидоша.