Историческое восприятие вещественных древностей формируется в ходе распространения в Европе христианства. Этот процесс формирует, как уже было отмечено, историческое, линейное восприятие времени. Причем, характерной особенностью такого восприятия является его вещественность, предметность. Один из наиболее показательных средневековых образов времени приводится в трактате церковного писателя первой половины XII в. Гонория Августодунского "Об образе мира"; время здесь описывается как "канат, протянутый с востока на запад и изнашивающийся от ежедневного свертывания и развертывания".
Соответственно, в европейском христианском средневековье формируется хронологическая (временная) основа для восприятия понятия "древности" (включающего в себя, конечно же, и древние вещи). Прежде всего это – различные христианские реликвии. Истоки поисков и почитания различных христианских реликвий в Святой Земле относятся к началу IV в. Римский историк Евсевий Кесарийский сообщает об открытии св. равноапостольным Константином (император Флавий Валерий Аврелий Константин) в IV в. пещеры Гроба Господня. "Ему угодно было священнейшее место спасительного воскресения в Иерусалиме сделать славным предметом всеобщего благоговения. Посему он повелел немедленно выстроить там молитвенный дом…" Однако, на месте засыпанной пещеры находился языческий храм Венеры ("мрачное жилище для мертвых идолов") и совершались языческие жертвоприношения. Храм был разрушен и "вдохновенный свыше царь повелел до значительной глубины раскопать самую почву на том месте, и землю, оскверненную идольскими возлияниями, вывезть как можно далее оттуда". "Когда же снимали слой за слоем, – вдруг во глубине земли, сверх всякого чаяния, показалось пустое пространство, а потом – честное и всесвятое знамение спасительного воскресения. Тогда священнейшая пещера сделалась для нас образом возвратившегося к жизни Спасителя; сокровенная во мраке, она наконец снова вышла на свет и приходящим видеть ее представляла поразительную историю совершившихся в ней чудес, – делами, громче всякого голоса, свидетельствуя о воскресении Спасителя".
Греческий историк Ермий Созомен Саламинский рассказывает о том, как, спустя некоторое время, в 320-х гг. Иерусалим посетила мать Константина св. равноапостольная Елена: "питая благочестивое расположение к вере христианской она весьма желала найти древо честного креста. Но найти его, равно как и священный гроб, было нелегко; потому что в древности языческие гонители Церкви, стараясь всеми средствами истребить едва возникавшее богопочтение, покрыли то место большим холмом <…> Означенное место было очищено, – и в глубине, на одной его стороне, показалась пещера воскресения, а на другой, близ того-же места найдены три креста, и отдельно от них еще древо в виде белой дощечки, на которой словами и письменами еврейскими, греческими и римскими было изображено: Иисус Назарянин Царь Иудейский". Впрочем, "и после обретения не легко было отличить (истинный) крест Христов, частию потому, что надпись была сорвана с него и отброшена, а частию и потому, что три креста лежали в безпорядке…" Найденные кресты поочередно возлагали на "одну знатную женщину, страдавшую тяжкою и неизлечимую болезнию" – так был выявлен Крест Христов, исцеливший ее. "Говорят, что таким-же образом был воскрешен и мертвый".
Чрезвычайно показательный текст содержится в описании путешествия паломника из Италии, именуемого Антонием из Пьяченцы, которое относится ко времени около 560 г. Описывая церковь Святых Апостолов на Сионе ("Мать всех Церквей") и многочисленные реликвии, хранящиеся в ней, Антоний сообщает следующее: "Мы прибыли в базилику Святого Сиона, которая содержит много замечательных вещей, включая краеугольный камень, который, как сообщает нам Библия, был отвергнут строителями… Господь Иисус пришел в храм, который был домом святого Иакова, и нашел этот выброшенный камень, который лежал поблизости. Он взял камень и положил его в углу. Вы можете поднять камень и подержать его в руках. Если прижать его к уху, то слышен шум многолюдной толпы. В этом храме есть столб, к которому был привязан Господь, на котором чудесным образом сохранились следы. Когда Он был привязан, его Тело плотно соприкасалось с камнем, и вы можете видеть отпечатки рук, пальцев и ладоней. Они настолько ясны, что вы можете сделать копии из ткани, которые помогают при любой болезни – верующие, которые одевают их на шею, получают исцеление… В храме также хранятся Терновый Венец, которым короновали Господа, и Копье, которым пронзили его ребро". Автор данного текста отчетливо показывает историчность этих предметов и в рамках их восприятия как христианских реликвий видит в них вещественные древности, то есть – материальные свидетельства событий более чем пятисотлетней давности.
Примеры уважительного отношения к древним руинам мы находим непосредственно в Библии; так в псалме 101 псалмопевец выражает надежду, что любовь угнанных в Вавилонию жителей Иерусалима к его развалинам (город был разрушен вавилонской армией в 586 г. до н. э.) умилостивит Господа: "14. Ты восстанешь, умилосердишься над Сионом, ибо время помиловать его, – ибо пришло время; 15. ибо рабы Твои возлюбили и камни его, и о прахе его жалеют".
Наконец, в контексте христианского восприятия времени древности могут характеризовать дохристианский языческий период истории той или иной страны. Примером подобной ситуации может служить восьмиконечный крест с монограммой Иисуса Христа, выбитый в XIV–XV вв. поверх наиболее крупного антропоморфного образа из числа петроглифов (наскальных изображений) эпохи камня, расположенных на гранитном мысу Онежского озера с характерным названием "Бесов нос". Скорее всего это было сделано монахами близлежащего Муромского монастыря.
Приведенный пример может быть дополнен "Хронографическим рассказом о Словене и Русе и городе Словенске", происходящий из Хронографа 1679 г. и содержащий ряд легендарных известий о предшественнике Новгорода – "городе Словенске". В данном тексте, в числе прочего, идет речь о том, что старший сын Словена (скифский князь, основавший Словенск) "Волхв бесоугодник и чародей", будучи "удавлен от бесов в реце Волхове", "погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым". Характеристики, которыми данное историческое предание, представленное в летописной традиции XVI–XVII вв., наделяет "могилу… велми высоку", полностью соответствуют монументальным каменно-земляным языческим погребальным сооружениям славянской знати Северо-Западной Руси IX–X вв. – так называемым новгородским сопкам, большинство из которых сохранилось до нашего времени.
Забегая вперед, надо отметить, что со временем историческое восприятие вещественных древностей коснулось и упоминавшихся выше случайных находок "громовых стрел" и "волотовых костей". Считается, что возможное изготовление "громовых стрел" человеком в древности предполагалось уже немецким геологом XVI в. Г.Агриколой. Позднее об этом писал итальянский натуралист У.Альдрованди в труде "Металлический музей", опубликованном в 1648 г. Здесь же следует упомянуть врача М.Меркати, служившего управляющим Ботанического сада Ватикана в 1560–1590-х гг. Итогом его изысканий в области минералогии, палеонтологии, ботаники и медицины стал научный труд "Металлотека", в котором он высказал мнение о том, что "громовые" топоры и стрелы, видимо, были изготовлены людьми в далеком прошлом "из наиболее твердых кремней для того, чтобы быть использованными в безумии войны". Впрочем, опубликована "Металлотека" была только в 1717 г.
Сходным образом происходит историческое переосмысление архаических интерпретаций костей мамонтов. Голландский путешественник К. де Бруин, принимавший участие в поездке Петра I в Воронеж зимой 1703 г., в публикации 1711 г. приводит следующее объяснение подобных случайных находок, сделанное русским царем: "В местности, в которой мы были, к великому удивлению нашему, нашли мы много слоновых зубов, из которых я сохранил один у себя, ради любопытства, но не могу понять, каким образом зубы эти могли попасть сюда. Правда, государь, рассказывал нам, что Александр Великий, проходя этой рекой, как уверяют некоторые историки, доходил до небольшого города Костенка, находящегося верстах в восьми отсюда, и что очень могло быть, что в то самое время пало тут несколько слонов, остатки которых и находятся здесь еще и поныне". Здесь главное, конечно же, заключается не в абсолютной фантастичности предположения о "слонах Александра Македонского". Важнее другое – кости древних животных интерпретируются в историческом контексте! Чуть позже первое в мировой науке исследование подобных находок предпринял В.Н.Татищев – краткая редакция его "Сказания о звере мамонте" была опубликована на латинском языке в Швеции в 1724 г. Его вывод также полностью историчен: исследователь связывает такие кости с особым видом животных, живших до всемирного потопа.
Впрочем, приведенные примеры исторических интерпретаций каменных изделий и костей мамонтов характеризуют уже следующий этап развития познавательного интереса к вещественным древностям – антикварианизм XV–XVIII вв. Так называют период коллекционирования и описания различных (прежде всего – античных) древностей, который относится к XV – началу XVIII вв. Антикварианизм – период эмпирического (описательного) изучения древностей.