Н. Тинберген
В буквальном смысле слова жизненно важная проблема насилия породила обширнейшую литературу и науку о нем – виолентологию (от лат. violentia – насилие) или вайоленсологию (от англ. violence ). В России только за последние годы издан ряд фундаментальных трудов, посвященных широко понимаемой проблеме насилия (не считая многочисленных работ по отдельным проявлениям социального насилия – насильственной преступности, терроризму, экстремизму, торговле людьми и др.) . При этом само понятие "насилие" остается многозначным и дискуссионным.
Наиболее широким является понимание насилия как поведения, наносящего вред другим ; как принуждение, ограничение свободы выбора , " узурпация свободной воли " ; как принудительное воздействие на кого – либо . Более узкое (юридическое) понимание ограничивает насилие причинением физического, психического или материального (имущественного) вреда . Наконец, в самом узком смысле под насилием понимается причинение физического вреда, нарушение физической неприкосновенности. Однако, как мы увидим далее, представление о системном насилии существенно расширяет наше знание о нем.
Не меньше споров о природе насилия: имеет оно преимущественно биологическое, животное происхождение или же – социальное.
Врожденная агрессивность?
Для ответа на этот вопрос необходимо развести природную агрессивность и социальное насилие . Начнем с агрессивности.
"Какое зверское убийство!", "Нечеловеческая жестокость!", – восклицаем мы, в который раз услышав об особо жестоком преступлении. "Не человек, а зверь!" – говорим о серийном убийце, насильнике, садисте. И в голову не приходит при этом, что мы клевещем на зверей…
Вместе с тем, вряд ли случайным является то обстоятельство, что не только на уровне обыденного сознания, но и в научных трудах до сих пор насильственные действия нередко объясняются биологическими, врожденными свойствами человека как представителя рода Homo Sapiens : агрессивностью, злобностью и т. п.
Когда встречаешься с категорическими утверждениями: "склонность к агрессивному поведению является неистребимым инстинктом человеческой природы" , "пагубный по своим размерам агрессивный инстинкт… и по сей день сидит у нас, людей, в крови" , "человек по своей природе хищник, врожденным и естественным инстинктом которого является убийство" , "мы менее агрессивны, чем гориллы, но более агрессивны, чем бабуины, шимпанзе и гиены" и т. п. – может возникнуть желание столь же категорично их опровергнуть. Для этого есть два пути: противопоставить врожденной агрессивности врожденный альтруизм (как это делает, например, В. П. Эфроимсон) или же (вслед за Н. П. Дубининым) отрицать врожденность, генетическую запрограммированность и агрессивности, и альтруизма.
Представляется, однако, что проблема заслуживает более пристального рассмотрения.
Во-первых, многие недоразумения возникают из – за различного понимания самого понятия "агрессивность". Если агрессивность отождествляется с "жизненной силой", "жизненной энергией" (Г. Селье), "воинственным энтузиазмом" (К. Лоренц), активной самозащитой и т. п., то, очевидно, агрессивность присуща всем животным и человеку. Но тогда теряется, размывается сама специфика агрессивности, агрессивного поведения. Вряд ли можно считать собственно агрессивным поведение хищника по отношению к жертве, поскольку с не меньшим основанием "агрессором" предстает заяц, поедающий капустные листья или морковь.
Во-вторых, сам факт происхождения человека из животного царства обусловливает то, что человек не может освободиться полностью от свойств, присущих животному, и речь может идти только о том, имеются ли эти свойства в большей или меньшей степени, тождественны ли они или существуют качественные различия.
Поэтому, очевидно, перспективно исследование особенностей (условий) проявления агрессивности человека, а не принципиальный отказ от возможности какого бы то ни было сравнения ее с агрессивным поведением животных. Так, согласно экспериментальным данным, "изоляция щенков и детенышей обезьян от их матерей и сверстников приводит к развитию тяжелой депрессии, общего угнетения, накладывающего неизгладимый отпечаток на всю последующую жизнь животного, его поведение и отношение к окружающему миру. Нередко это вызывает повышенную агрессивность и "антисоциальное" поведение. Отнюдь не отождествляя агрессивность собак и обезьян с поведением человека, можно все же утверждать, что изучение индивидуального развития высших животных представляет несомненный интерес для анализа так называемой "немотивированной" агрессивности подростков, ставившей в тупик криминологов и педагогов" .
В-третьих, внутривидовая агрессия как раз в меньшей степени присуща животным, чем человеку. И если К. Лоренц считает, что "внутривидовая агрессия у людей представляет собой совершенно такое же самопроизвольное инстинктивное стремление, как и у других позвоночных животных" , то большинство зарубежных авторов подчеркивают исключительность массовой внутривидовой агрессии и убийств среди животных (Е. Артцт, Ш. Волин, Н. Тинберген, Р. Хартогс и др.). Во всяком случае, у животных акты внутривидовой агрессии редко заканчиваются смертельным исходом, поскольку действуют надежные механизмы, предотвращающие убийство себе подобных: сигналы "капитуляции" немедленно прекращают самую жестокую схватку. "Агрессивности ради агрессивности у животных, по – видимому, вообще не существует… Борьба между животными одного и того же вида не имеет своей целью смерть противника; как правило, она не сопровождается кровопролитием и прекращается при отступлении одного из конкурентов" . Исследования показали, в частности, что борьба между обезьянами (наиболее близкими к человеку по степени агрессивности) ограничивается угрозами, укусами, ранениями соответственно как 1000: 50: 1.
Наконец, и это – главное, агрессия и убийство среди животных всегда инструментальны : из – за пищи, из – за самки, при защите детенышей, при "самообороне" (т. е. " витально обусловлены, необходимы "), но никогда не превращаются в самоцель, не бывают, как у людей, "просто так", "куражу ради", "по пьянке", "из хулиганских побуждений". Если волк вынужден есть зайца, а заяц – капусту, то человек уничтожает и тех и других "ради спортивного интереса"…
И не заставляет ли задуматься при объяснении человеческих пороков животными инстинктами "тот факт, что намеренное убийство особей своего вида отсутствует в мире животных, а черепа первобытных людей, проломленные каменным топором, находят в одном археологическом слое с первыми каменными топорами" .