Там птиц не услышишь ты клич озорной,
И «травку» тебе там предложит любой.
Полно там подонков, убийц и бродяг,
Торчат самопалы из-под рубах,
И музыка пуль барабанит в ушах...
С точки зрения Хейза, забавного в песне было мало. Он слишком хорошо знал воспеваемую действительность, поэтому пародия на нее не казалась ему смешной. «Домой, на просторы» сменила пародия на «Глубоко в сердце Техаса».
– Тут я немного переборщила, – призналась Джей. – Полно всяких туманных намеков. Публике это скорее всего не понравится, но мне наплевать. Мораль – штука занятная, вам не кажется?
– Что вы имеете в виду?
– Еще давным-давно я пришла к выводу, что мораль – дело сугубо личное. Дохлый номер, если артист пытается примирить свои моральные принципы с моралью толпы. Потому что примирить их невозможно. Мораль есть мораль, у меня она своя, а у других – своя. Есть вещи, которые я воспринимаю совершенно спокойно, а у какой-нибудь канзасской домохозяйки от них волосы дыбом встают. И артист запросто может угодить в эту ловушку.
– В какую ловушку?
– Артисты – по крайней мере, те, что связаны с шоу-бизнесом, – живут в больших городах. Приходится жить: ведь работа-то твоя здесь. Так вот, городская мораль очень здорово отличается от морали захолустья. И то, что подойдет городскому прохвосту, никак не устроит фермера, который косит пшеницу или молотит, бог знает, что он там с ней делает. А будешь стараться всем угодить – сам чокнешься. Поэтому я стараюсь угодить себе. А если есть вкус, то и с моралью как-нибудь уладится.
– Ну и у вас улаживается?
– Когда как. Я же говорю: то, что кажется простым и естественным мне, фермер воспринимает совсем иначе.
– Например? – невинно спросил Хейз.
– Например? Вы бы хотели переспать со мной?
– Хотел бы, – без раздумья ответил Хейз.
– Тогда пошли. – Она поставила бокал на стол.
– Прямо сейчас?
– А что? Сейчас, потом – какая разница?
Хейз почувствовал, что ответ его будет донельзя смехотворным, но что еще он мог ответить?
– Сейчас у меня нет времени, – сказал он.
– Из-за этого писаки?
– Из-за этого писаки.
– Вы можете упустить редчайшую возможность.
– Обстоятельства выше нас, – пожал плечами Хейз.
– Мораль – это всего лишь вопрос средств и возможностей, – сказала Джей.
– Как и убийство, – ответил Хейз.
– Хотите строить из себя чистюлю – дело ваше. Просто я хочу сказать, что сейчас у меня есть желание поразвлечься с вами, а завтра от него может и след простыть. От него может не остаться следа даже через десять минут.
– Ну вот, теперь вы все испортили.
Джей вопросительно подняла бровь.
– Я уж было возомнил о себе. А это, оказывается, всего лишь минутная прихоть.
– Что вы от меня хотите? Чтобы я вас раздела и изнасиловала?
– Нет, – сказал Хейз, поднимаясь. – Давайте отложим рейс из-за нелетной погоды.
– Погода, между прочим, летная.
– Вдруг еще испортится.
– Да? Есть хорошая старая поговорка: «Молния в одно и то же место два раза не ударяет».
– Вы знаете, – сказал Хейз, – я сейчас, кажется, пойду и застрелюсь.
Джей улыбнулась.
– Вам не кажется, что вы слишком самоуверенны?
– Неужели?
Какое-то мгновение они пристально смотрели друг на друга. В ее лице не было чувственности, не было и гнева оскорбленной женщины, только грустное одиночество маленькой девочки, живущей в огромной квартире на верхнем этаже с кондиционером в гостиной. Леди Эстор пожала плечами.
– Ну, черт с вами, можете когда-нибудь позвонить. Вдруг прихоть вернется.
– Ждите нашего полицейского, – ответил Хейз.
– Подожду. Он может перебежать вам дорогу.
Хейз с философским видом пожал плечами.
– Везет же некоторым, – сказал он и вышел из комнаты.
Глава 9
Кому везет, а кому и нет.