Двери остальных комнат были закрыты. Ида подошла к одной из закрытых дверей и постучала.
– Si? Кто это? – ответил мягкий голос.
– Я, Ида. Открой.
– Одну минуту, per piacere [6] .
Ида недовольно поморщилась, но пришлось подождать. Дверь открылась. Женщине, стоявшей в дверном проеме, было по меньшей мере года тридцать два. Черные волосы обрамляли спокойное лицо с глубоко посаженными карими глазами, в которых таилась грусть. В осанке ее чувствовалось благородство: гордо посаженная голова, отведенные назад плечи, рука, изящно придерживающая кимоно на высокой груди. В ее глазах был страх, словно каждый миг таит в себе опасность.
– Si? – спросила она.
– К тебе два джентльмена, – сказала Ида.
Та с мольбой посмотрела на Иду.
– Опять? Пожалуйста, синьора, не надо. Прошу вас. Я так...
– Кончай спектакль, Марсия. Они из полиции.
Страх улетучился из глаз Марсии. Рука упала с груди, и кимоно распахнулось. В осанке и лице не осталось и тени благородства. Возле глаз и у рта обозначились морщинки.
– Что мне хотят пришить?
– Ничего, – ответил Карелла. – Нам надо поговорить.
– Это все?
– Все.
– Вваливаются какие-то копы и думают...
– Угомонись, – прервал ее Хейз. – Нам надо поговорить.
– Здесь или внизу?
– Где хочешь.
– Здесь. – Она отступила, и Карелла с Хейзом вошли в комнату.
– Я вам нужна? – спросила Ида.
– Нет.
– Я буду внизу. Коттон, выпьешь перед уходом?
– Нет, спасибо.
– В чем дело? Я тебе не нравлюсь? – Она кокетливо склонила голову набок. – Я могла бы тебя кое-чему научить.
– Я от тебя без ума, – сказал Хейз, улыбаясь, и Карелла бросил на него удивленный взгляд. – Просто боюсь, ты умрешь от переутомления.
– Ну паршивец, – рассмеялась мама Ида и вышла. Из коридора донеслось ее добродушное ворчанье: «Это я умру от переутомления!»
Марсия села, скрестив ноги совершенно не подобающим леди образом.
– Ну что у вас? – спросила она.
– Ты давно здесь работаешь? – начал Карелла.
– Около полугода.
– Прижилась?
– Прижилась.
– Никаких неприятностей за это время не было?
– Что вы имеете в виду?
– Размолвки? Ссоры?
– Как обычно. Здесь двенадцать девушек. Кто-нибудь всегда вопит, что у нее стянули заколку. Вы же знаете.
– Ничего серьезного?
– Потасовки, что ли?
– Да.
– Нет. Я стараюсь держаться в стороне от остальных. Мне больше платят, и им это не нравится. Зачем мне неприятности? Это теплое местечко. Лучшего у меня никогда не было. Черт, здесь я гвоздь программы. – Она подтянула полы кимоно и обнажила колени. – Жарковато у нас?
– Да, – сказал Карелла. – А с клиентами у тебя когда-нибудь были неприятности?
Марсия стала обмахиваться полами кимоно, как веером.
– А что случилось-то? – спросила она.
– Так были?
– Неприятности с клиентами? Не знаю. Откуда я помню? А в чем дело-то?
– Мы пытаемся выяснить, не хочет ли кто-нибудь убить тебя, – объяснил Хейз.
Марсия перестала обмахивать ноги. Шелк выскользнул из ее пальцев.
– Не поняла.
– Разве я не ясно сказал?
– Убить меня? Какая чушь. Кому нужно убивать меня? – Она помолчала, потом с гордостью добавила: – В постели мне цены нет.
– И у тебя никогда не было неприятностей с кем-нибудь из клиентов?
– Какие еще неприятности... – Она замерла на полуслове. На лицо легла тень задумчивости. На какое-то мгновение она снова приняла облик аристократки – Леди. Но с первым же словом образ исчез. – Думаете, он?
– То есть?
– Меня взаправду кто-то хочет убить? Откуда вы знаете?
– Мы не знаем. Мы предполагаем.
– Ну, был один парень... – Она помолчала. – Не-е, он просто трепался.
– Кто?
– Да один хахаль. Моряк. Он все вспоминал, где видел меня. И вспомнил-таки. В Нью-Лондоне. Я там работала во время войны. Ну, на базе подводных лодок. Неплохой заработок.