В уже цитированном письме К. К. Случевскому автор выразится менее красиво, но более четко, выделив эти слова как самые существенные для него: "Вся моя повесть направлена против дворянства как передового класса". Победа Базарова становится более весомой, ибо он имеет дело с "хорошими представителями дворянства" (тоже тургеневские слова). Драма их личных судеб не отменяет исторической закономерности их ухода.
Тургенев не мог не подвергнуть Базарова еще одному испытанию. В статье "Что такое обломовщина?" (1859), которая стала причиной разрыва Тургенева с журналом "Современник", Добролюбов строго судил не только гончаровского, но и тургеневских героев. "В отношении к женщинам все обломовцы ведут себя одинаково постыдным образом. Они вовсе не умеют любить и не знают, что искать в любви, точно так же, как и вообще в жизни. Они не прочь пококетничать с женщиной, пока видят в ней куклу, двигающуюся на пружинках; не прочь они и поработить себе женскую душу… как же! этим бывает довольна их барственная натура! Но только чуть дело дойдет до чего-нибудь серьезного, чуть они начнут подозревать, что пред ними действительно не игрушка, а женщина, которая может и от них потребовать уважения к своим правам, – они немедленно обращаются в постыднейшее бегство".
"Обломовцы" проиграли свои rendez-vous. В "Отцах и детях" Тургенев проверяет ситуацией rendez-vous Базарова.
Причем для этой проверки избраны максимально неблагоприятные условия. Анна Сергеевна Одинцова, близкая Базарову по возрасту, принадлежит к кругу "отцов". Аферы отца, карточного игрока, бедность, нелюбимый муж остались в прошлом. Теперь красивая вдова спокойно живет с сестрой и теткой в богатом имении и может не обращать внимания на злые сплетни соседей.
Базаров сразу на своем привычном языке выделяет Одинцову из толпы: "Кто бы она ни была – просто ли губернская львица или "эманципе" вроде Кукшиной, только у ней такие плечи, каких я не видывал давно" (гл. 14). Однако герой ошибается. За внешностью светской львицы и "богатым телом" скрывается независимая, сильная и умная натура, по умению подчинять и привлекать к себе людей сходная с Базаровым.
Отношения Базарова и Одинцовой развертываются как "поединок роковой" двух сильных, достойных друг друга людей.
Вначале – взаимный интерес. "Да, – отвечал Базаров, – баба с мозгом. Ну, и видала же она виды". – "Странный человек этот лекарь! – думала она, лежа в своей великолепной постели, на кружевных подушках, под легким шелковым одеялом" (гл. 16).
Затем – начало любви. "Кровь его загоралась, как только он вспоминал о ней; он легко сладил бы со своею кровью, но что-то другое в него вселилось, чего он никак не допускал, над чем всегда трунил, что возмущало его гордость". – "А между тем Базаров не совсем ошибался. Он поразил воображение Одинцовой; он занимал ее, она много о нем думала. В его отсутствии она не скучала, не ждала его, но его появление тотчас ее оживляло; она охотно оставалась с ним наедине и охотно с ним разговаривала, даже тогда, когда он ее сердил или оскорблял ее вкус, ее изящные привычки. Она как будто хотела и его испытать, и себя изведать" (гл. 17).
Но в сцене решающего объяснения страстное вынужденное признание Базарова вызывает не ответное чувство, а опасения и даже страх. "Вы меня не поняли, – прошептала она с торопливым испугом. Казалось, шагни он еще раз, она бы вскрикнула" (гл. 18).
Окончательное решение Одинцова принимает, оставшись одна, глядя в зеркало. "Или? – произнесла она вдруг, и остановилась, и тряхнула кудрями… Она увидела себя в зеркале; ее назад закинутая голова с таинственною полуулыбкой на полузакрытых, полураскрытых глазах и губах, казалось, говорила ей что-то такое, от чего она сама смутилась…"
Здесь в Анне Сергеевне проявляется что-то от отца, карточного игрока, что-то разгульно-народное. Она словно бросает жребий. Решение Одинцовой быстрое и отрицательное. "Нет – решила она наконец, – бог знает, куда бы это повело, этим нельзя шутить, спокойствие все-таки лучше всего на свете" (гл. 18). Героиня еще раз подтверждает его, услышав о предложении Аркадия: "Видно, прав Базаров, – подумала она, – одно любопытство, и любовь к покою, и эгоизм…" (гл. 26).
Сообщение в эпилоге о браке по расчету Анны Сергеевны с человеком своего круга, либеральным деятелем пореформенной эпохи, "молодым, добрым и холодным, как лед", окончательно дорисовывает ее образ. Любовь к покою и эгоизм оказываются для нее важнее всего. Базаровское требование "жизнь за жизнь" оказывается для Одинцовой опасным, рискованным и потому невозможным. Как Аркадий не создан для горькой бобыльной жизни, так Одинцова не создана для настоящей страстной любви.
Таким образом, в отличие от прежних тургеневских героев, Базаров выдерживает и испытание ситуацией rendez-vous.
Обломовцы спасались бегством, услышав признание женщины. Нигилист Базаров, даже вопреки собственным утверждениям, обнаруживает способность к сильной и страстной любви.
Неудача ломала их судьбы (как ломает она и судьбу Павла Петровича). Базаров, хотя и с трудом, преодолевает кризис, и, по привычке иронизируя теперь над собой, собирается жить дальше. "По-моему, лучше камни бить на мостовой, чем позволить женщине завладеть хотя бы кончиком пальца. <…> Мужчине некогда заниматься такими пустяками; мужчина должен быть свиреп, гласит отличная испанская поговорка" (гл. 19).
Сюжет романа, таким образом, представляет собой цепь испытаний и расставаний. Базаров выходит из них победителем, но остается одиноким. И здесь его ожидает главное испытание – смертью.
"Я не ожидал, что так скоро умру; это случайность, очень, по правде сказать, неприятная". – "Сила-то, сила, – промолвил он, – вся еще тут, а надо умирать!.. Старик, тот, по крайней мере, успел отвыкнуть от жизни, а я… Да, поди попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста!" (гл. 27).
Смерть особенно тяжела и неожиданна для Базарова, потому что нигилизм лишает его каких-либо утешений. Он не может с гордостью сказать, что успел сделать какое-то дело. Он не оставляет учеников и последователей, которые могли бы сохранить память о нем (карикатурный Ситников – не в счет). Он не верит в Бога и даже не может пожаловаться на судьбу (потому что судьба – тоже понятие из романтического лексикона).
Однако и на пороге смерти Базаров не "виляет хвостом", а остается верным самому себе. Он трезво ставит себе диагноз, сразу говорит о своей болезни отцу, как может, успокаивает мать, высказывает последнюю просьбу – сообщить о его болезни Одинцовой – еще до того, как впадает в беспамятство.
В предсмертные дни, даже в последние минуты, Базаров еще раз проговаривает важные для него мысли и проявляет чувства, без которых характер нигилиста оказался бы недорисованным.
"Я нужен России… Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен? Сапожник нужен, портной нужен, мясник… мясо продает… мясник… постойте, я путаюсь" (гл. 27).
"Нужны ли Базаровы России?" – это главный вопрос культурногероического романа "Отцы и дети".
Трагедия Базарова – еще и в его одиночестве. Не находя понимания среди отцов и детей своего круга, пережив катастрофу в любви, он не может похвастать своей близостью к мужицкой, крестьянской России.
Базаров гордится тем, что его дед пахал землю, что его понимают мужики. Но это понимание доходит лишь до известных пределов.
Герой пытается в своей иронической манере побеседовать на серьезные темы с мужиком в отцовской деревне: "Ну, – говорил он ему, – излагай мне свои воззрения на жизнь, братец: ведь в вас, говорят, вся сила и будущность России, с вас начнется новая эпоха в истории, – вы нам дадите и язык настоящий, и законы". В ответ он получает произнесенные "с патриархально-добродушною певучестью" бессмысленные фразы и трезвую реплику вслед, сказанную уже с "небрежной суровостью" (то есть с базаровской же интонацией): "Так, болтал кое-что; язык почесать захотелось. Известно, барин, разве он что понимает?" (гл. 27).
"Увы! презрительно пожимавший плечом, умевший говорить с мужиками Базаров (как хвалился он в споре с Павлом Петровичем), этот самоуверенный Базаров и не подозревал, что он в их глазах был все-таки чем-то вроде шута горохового…" – иронически подводит повествователь итог этого псевдодиалога, основанного на обоюдной хитрости и абсолютном непонимании.
Одиночество Базарова "сверху", в среде образованных отцов и детей, осложняется и его одиночеством "снизу", среди народной крестьянской России, из которой он вышел.
"– Как вы полагаете, что думает теперь о нас этот человек? – продолжал Павел Петрович, указывая на того самого мужика, который за несколько минут до дуэли прогнал мимо Базарова спутанных лошадей и, возвращаясь назад по дороге, "забочил" и снял шапку при виде "господ".
– Кто ж его знает! – ответил Базаров, – всего вероятнее, что ничего не думает. Русский мужик – это тот самый таинственный незнакомец, о котором некогда так много толковала госпожа Ратклифф. Кто его поймет? Он сам себя не понимает" (гл. 24).
В отличие от "Записок охотника", мужики, собственно народ – на периферии тургеневского романа. Но редкий взгляд в эту сторону обнаруживает какой-то гротескный мир, напоминающий комические эпизоды "Мертвых душ". Таинственные незнакомцы и ведут себя странно, абсурдно.
"У первой избы стояли два мужика в шапках и бранились. "Большая ты свинья, говорил один другому, а хуже малого поросенка" – "А твоя жена – колдунья", – возражал другой" (гл. 19).
"Ямщик ему попался лихой; он останавливался перед каждым кабаком, приговаривая: "Чкнуть?" или: "Аль чкнуть?" – но зато, чкнувши, не жалел лошадей" (гл. 22).