Группами руководили менеджеры из мира звукозаписи, которые успели состояться до объединения лейблов. У некоторых появились гангстерские замашки – например, называть врагов "трупами" и грозиться "переломать ноги" двуличным менеджерам и конкурентам. На самом деле главы компаний обычно происходили из порядочных семей из пригородов, но исторически сложилось, что звукозаписывающий бизнес – не для слабаков, потому им приходилось вести себя соответственно. Они поддерживали параноидальный имидж музыкального бизнеса, образ мышления "или я тебя, или ты меня".
Их боссы были корпоративными менеджерами, которые работали на глобальные медиаконгломераты и только потом оказались втянуты в звукозаписывающий бизнес. Эти воротилы мало понимали в музыке. Universal Vivendi возглавлял Жан-Рене Форту, в прошлом руководитель фармацевтической компании, а во главе Bertelsmann стоял Гюнтер Тилен, который до этого заведовал в компании печатью и промышленными работами.
Группы состояли из десятков ранее независимых лейблов, основанных в прежнюю эпоху предпринимателями-энтузиастами, которые нашли способ капитализировать свое любимое занятие. Среди таких можно назвать Криса Блэкуэлла, который в 1962 году основал Island Records и открыл для масс рэгги, Ахмета Эртегюна, сооснователя Atlantic Records (1947), и Клайва Колдера. Они – люди со вкусом и музыкальной интуицией, эстеты с деловой хваткой, которые прокладывают свой путь через мир культуры. Но вслед за коммерческим успехом рока в 70-е и 80-е, которому способствовали детишки вроде меня и в еще большей мере – появление CD в середине 80-х, многие лейблы оказались поглощены крупными медиакомпаниями. Лейблы сохранили названия, но утратили аутентичность. Этот бизнес постепенно превращался из артхаусного промысла людей с музыкальным чутьем в корпоративные предприятия с квартальными отчетами и дедлайнами.
Корпоративная культура не способствует развитию музыкального таланта. Крис Блэкуэлл говорит: "Не думаю, что музыкальному бизнесу помогает жизнь на Уолл-стрит. Музыкальный бизнес строится на индивидуумах, творческих людях. Они видят музыку не как товар, но как плод их отношений с группой. Укрепление этих отношений занимает много времени, но большинство людей в корпорациях работают по трехлетним контрактам, иногда пятилетним, и стремятся к высокой производительности. Кто нужен артисту, так это энтузиаст, а не клерк, который уволится через год".
Скандалы, вечные спутники поп-звезд, никогда не идут на пользу корпоративному имиджу. В середине 90-х Warner заняла доминантную позицию на рынке растущей рэп-сцены, завладев половиной лейбла Interscope, но тексты и дурная слава его артистов вредили репутации новостного конгломерата Time Warner, что плохо сказывалось на его политических связях в Вашингтоне. В 1995 году его генеральный директор Джеральд Левин продал свою половину лейбла и избавился таким образом от проблемного хип-хоп-подразделения. Под руководством Джимми Айовайна, бывшего инженера и продюсера, а ныне магната, лейбл в конце концов стал частью Universal. Interscope выпустил умопомрачительную плеяду хитов, в том числе Эминема и 5 °Cent. Universal затмил Warner и вырвался в лидеры индустрии, главным образом именно благодаря успеху Interscope.
К середине 2000 года файлообменные сервисы стали масштабным университетским феноменом – как раз в то время, когда свои записи запустили в продажу Backstreet Boys и ‘N Sync. В том году семьдесят процентов всех студентов пользовались Napster хотя бы раз в месяц. Для целого поколения музыкальных фанатов (в том числе, одаренного пятнадцатилетнего программиста из Швеции Даниэля Эка, позже основавшего Spotify) Napster стал самой прекрасной вещью в Интернете. Музыка, которую раньше приходилось покупать в магазине по семнадцать долларов за диск, теперь была бесплатной! Просто подключи свой ноутбук – подарок от мамы и папы на окончание школы – к супербыстрой университетской сети, и у тебя есть доступ к неохраняемому складу самого большого в мире музыкального гипермаркета. Бездумная медлительность групп лейблов позволила пользователям Napster успеть начать относиться к сервису как к данности. Музыка теперь не просто бесплатна – она должна быть бесплатной. Все, кто говорит иначе, как Дон Хенли из The Eagles, Ларс Ульрих из Metallica или Доктор Дре – просто жадные лицемеры.
До 2000 года немногие руководители в сфере звукозаписи вообще могли сказать, что такое MP3. Мало кто знал, как пользоваться компьютером; кто-то даже не умел печатать. Этим занимались секретари. Необъяснимым образом люди из мира звукозаписи всегда боялись новых технологий, хотя весь их бизнес держался именно на них. Без технологий воспроизведения звука мы бы всё еще сидели в салоне с моей бабушкой и слушали, как ее сестра играет на фортепиано. И все же почти каждый раз, когда появляется новая технология, индустрия пытается избавиться от нее. Девяносто лет назад музыкальные издатели подавали в суд на производителей механического пианино, потому что боялись, что люди перестанут покупать ноты. В 20-х издатели судились с радиостанциями за нарушение авторских прав. CD, главный двигатель последнего бума, вызвал негодование у представителей бизнеса на конференции в Майами в 1983 году, где Philips представили свою новинку.
На следующий день после церемонии "Грэмми" в 2000 году Хилари Розен, глава Американской ассоциации звукозаписывающих компаний, собрала руководителей групп в отеле Four Seasons в Беверли-Хиллз, чтобы донести до них, какую опасность представляет для индустрии сервис Napster и почему Шона Фэннинга и Шона Паркера нужно остановить. На этой встрече многие впервые осознали масштаб последствий изобретения файлшэринга: бизнес, на котором они так славно зарабатывали, оказался в настоящей беде.
"Я включила компьютер, – вспоминала Розен в документальном фильме "Скачанный", – и сказала: "Так, Томми [Моттола], какой у тебя последний сингл?" или "Мишель [Энтони, топ-менеджер Моттолы], какой у вас последний сингл?" Мы буквально стали играть в игру "Обхитри Napster"". Там были все песни, какие только приходили в голову присутствующим. В своей книге о Napster All the Rave ("Весь этот рейв", 2013 г.) Джозеф Менн так рассказывал об этой встрече: "Всем было не по себе, и тогда менеджер Sony попробовал разрядить обстановку. "Вы уверены, что подать на них в суд будет достаточно?" – спросил он. Последней каплей стало чье-то предложение найти песню Bye Bye Bye группы ‘N Sync. Ее крутили на радио всего три дня, а диск еще даже не появился в продаже. Но и она уже была там".
Napster фактически прекратил существование в середине 2001 года, но пользователи просто перебрались на KaZaA, Limewire и другие сервисы для обмена файлами. (Сервис KaZaA был зарегистрирован в тихоокеанском государстве Вануату, где понятия "авторское право" не существовало как такового.) Новую музыку продолжили копировать с дисков и закачивать в сеть сразу после выхода, а зачастую и до релиза – этим занимались техники звукозаписывающих студий или сотрудники предприятий по производству CD, которые, благодаря слияниям внутри индустрии, имели в своем распоряжении огромное количество новой музыки разных лейблов. Артисты на гастролях с ужасом слушали, как фанаты подпевают еще не изданным песням.
К 2002 году продажа хитовых записей снизилась в два раза по сравнению с показателями недавних лет. Восемнадцатилетняя канадская певица Аврил Лавин стала главной поп-сенсацией 2002 года; ее дебютный альбом Let Go продался тиражом в четыре миллиона копий за первые полгода, тогда как дебютный альбом Аланис Мориссетт Jagged Little Pill в 1995 году разошелся семью миллионами экземпляров. В 2002 году с заводов ушло тридцать три с половиной миллиона копий десяти лучших альбомов года – в два раза меньше, чем в 2000-м. Дон Хенли из The Eagles сказал перед Конгрессом: "Нравится вам это или нет, но Napster все изменил и звукозаписывающие компании печальным образом отстают от событий".
Все пошло прахом, и впереди были долгие пятнадцать лет пиратства. Студии, где должны были рождаться хиты Клайва Колдера, закрывались. Редкие лейблы могли себе их позволить. Исчезли почти все музыкальные магазины. Отделы артистов и репертуара сокращались. Но надежда все еще теплилась – руку помощи звукозаписывающему бизнесу протянул Стив Джобс в виде музыкального магазина iTunes.
11. "Застой"
За годы работы составителем эфира на хитовых станциях США Гай Заполеон заметил, что популярной музыке присущи циклы длиной в три года. Со временем он вывел ряд закономерностей, которые, по его мнению, управляли этими циклами. Начинается цикл с середины, с чистого попа. Это излюбленная нейтральная зона для составителей эфира – она привлекает наибольшее количество слушателей и увеличивает рейтинги. За периодом чистого попа неизбежно приходит время, которое Заполеон называет "застоем", когда хит-парады становятся безликими и скучными, а рейтинги идут вниз. В ответ на такую тенденцию составители эфира начинают отходить от чистого попа к более рискованным жанрам, "крайностям", по выражению Заполеона, чтобы вернуть интерес к станции. "Крайности" – альтернативный рок и хип-хоп – привлекают юного слушателя, а это всегда заветная возрастная категория для рекламщиков (за чей счет и живут коммерческие радиостанции), но отталкивают старшее поколение, поэтому составители со временем снова начинают отдавать предпочтение чистому попу и, таким образом, цикл завершается.