На распутье
Переломным временам или "переходному периоду" всегда сопутствуют такие явления, как отсутствие прочной систематики, быстрая динамика, смена явлений и феноменов, множественность векторов развития, столкновение точек зрения и позиций. Все это напоминает наслоение зеркально-искажающих обликов. Похоже, что упоминавшиеся ученые А. Ахиезер, И. Яковенко, И. Клямкин при, казалось бы, твердости выбора "европейского пути", сами имеют немало сомнений, что следует из их противоречащих одно другому суждений. Достаточно странная идея – предложить "сменить России идентичность", как будто речь идет о пиджаке; в их понимании это возможно без утраты "отечественных форм, ни религиозной, ни державной". И далее: "Это будет уже другая державная идентичность внутри западной цивилизации, не претендующая на самобытную альтернативу". Противоречие налицо: в новой упаковке все та же современная западная установка на глобалистское "озападнивание" России. Но в финале авторы все-таки ставят знаки вопроса. Они пишут: "Приверженцы постсоветской почвеннической идеологии имеют возможность апеллировать не только к "имперской государственной традиции и ее самобытности", но и к богатому интеллектуальному наследию русских критиков западной цивилизации, указывавших на ее несовершенство и предвидевших кризисы, с которыми Западу не справиться, – критика, которая совмещается с критиками западной цивилизации изнутри ее самой, полагающими, что в XXI веке Запад исчерпает ресурсы саморазвития". И далее: "Возможно, эти прогнозы и не беспочвенны. Но признание их таковыми ставит Россию перед дилеммой: либо начать, упреждая закат Запада, поиск иной, более перспективной модели развития, либо интегрироваться все-таки в западную цивилизацию и внутри нее встречать грядущие кризисы". Похоже, авторы забыли, что Запад, четко обозначивший границы Запада-Европы, никак не предполагает интеграции России, разве что только в роли "русской Албании" или чего-то подобного. Россия до сих пор интересует Запад "поневоле", в прагматическом плане – как сырьевой источник и как источник ядерной угрозы.
Финальные заключения авторов заставляют вспомнить знаковую фигуру "русского распутья", столь знакомое по отечественной истории: направо пойдешь, налево пойдешь, прямо пойдешь…
Арифметика или высшая математика?
Возвращаясь к вопросу о специфичности строя русского/российского и, соответственно, их рецепции и репрезентации, повторим, что никакая однозначная характеристика не исчерпывает проблемы русской истории и современности, ни один из образов России не обнаруживает ее подлинного и единого лика. Абсолютизация одной из характеристик России всегда будет порождать контраргументы и имеющие свои основания контрдоказательства. В то же время идентичность России, естественно, нельзя определить простым сложением разных характеристик – органического качества такая операция не породит. Видимо, не исчерпывает проблемы и бинарно-инверсионная концепция. В постсоветский период парадигматика России и "русского" усложнилась. Речь теперь идет не об арифметической задаче с двумя членами, но о высшей математике, поскольку Россия – это полиполярная, поликультурная многосоставная страна, имеющая свой регулятивный механизм, поддерживающий ее сложное целое. Определим российский/русский мирострой как соположенность различных этнокультурных, исторических, цивилизационных традиций, создающую основания для взаимодействия, казалось бы, взаимоисключающих определений, которые по-разному представлены на разных уровнях – "этажах" объективной реальности России и, соответственно, русского/российского самосознания. В "русском" присутствуют различные механизмы культурообразования – не только бинарно-инверсионный, но и тернарный и какие– то иные, которым пока не найдено определения. Все вместе они обеспечивают сложноравновесную систему, которая восстанавливается, проходя через кризисы, на основе равнодействующей русской/ российской культуры.
Обретение устойчивого равновесия, выработка долгого функционирования такой систематики – это и есть основная задача. А с ней, очевидно, в определенной мере будут связаны и имагологическая рецепция и репрезентация России.
Английский историк Джеффри Хоскинг так заключает свою книгу "Правители и жертвы. Русские и Советский Союз" (2006): "Русские обладают огромными ресурсами, позволяющими решить задачу национального строительства, перед которой их поставила жизнь, – ресурсами экономическими, политическими, и прежде всего, – культурными.
Сейчас они начинают конструировать, используя материал советского и несоветского прошлого, непротиворечивое, целостное национальное самосознание. Но поскольку над ними по-прежнему тяготеет имперское и мессианское прошлое, многое из того, что теперь создается, самим русским кажется временным и малоценным. Они, как и англичане, потеряли империю, но все еще не нашли для себя новой роли. Им предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы, наконец, поймем, каким политическим сообществом стала Россия".
Дисбаланс в системе взаимодействия пластов культуры как фактор культурной динамики
Соотношение пластов культуры: Иерархия или изоморфизм?
Сформулирую несколько постулатов, которые помогут разобраться в сути проблемы.
Первое. Важнейшим фактором, связующим и обобщающим все уровни, касающиеся сущности, структуры и динамики перехода от старого к новому в культуре, является тотальный изоморфизм всего ее целого – онтологического, антропологического, ментального, коллективного, индивидуального, феноменологического, исторического, цивилизационного и т. д. Поэтому составляющий основу культурной динамики извечный "ритуал перехода", который опирается на глубинную, "первотектональную" платформу бессознательного, архетипического, воспроизводится на всех уровнях ментальности и деятельности субъекта культуры и культуры в целом как метасубъекта. Но взаимодействие между разными пластами и уровнями культуры строится не на параллелизме и причинно-следственной связи, а на принципах асимметрии. Все уровни и факторы связаны между собой, но не совпадают в своем действии.
Второе. Культура, ментальность, сознание в каждый момент своего исторического бытия хранят и поддерживают "готовыми" к действию все пласты изначального и позднее созданного в истории человечества: архаическое, традиционное, модерное. Причем все три компонента выступают в многосторонних и в разнообразных перекрестных отношениях. Это не только отношения противостояния, но и сотрудничества. Срединным членом триады является традиционное – это инновации прошлого, возникшие из архаики и ставшие со временем факторами нормативными, стабилизирующими, "держащими" систему.
Архаическое, в форме современной архаики или в виде универсального тезауруса праформ и культурных архетипов, – не "склад", не пассивное хранилище, но динамичная, живая, "дышащая" масса, всегда готовая активизироваться под воздействием импульсов, исходящих от традиционного или модерного.
Третье. В состоянии "статичного развития" культурная систематика строится на компромиссном комбинировании упомянутых составляющих. Одни из них активны, другие потенциальны, репрессированы, "связаны". Движение современной культуры к Большому Переходу нарушает систему сдержек, и хаотизация в пограничной зоне "канунов и рубежей" есть результат нарушения сложившихся компромиссов в стремлении к перекомбинированию, к поиску нового компромисса, т. е. к выработке новой систематики.
Четвертое. Простой опыт наблюдения за динамикой культуры в моменты перехода обнаруживает, что нарушение системы взаимных сдержек и компромиссов в результате кризиса традиционной нормативности и соответствующей "картины мира" под натиском модерного проявляется в резкой поляризации оппозитарных отношений. В культуре, работающей в "пороговом" режиме, происходит активизация архаических пластов. Внешне это выражается в том, что "на порогах" всегда происходит резкий всплеск эсхатологического переживания "канунов и рубежей". Каждая из составляющих культуры выдвигает свой сценарий разрешения кризиса, и все они оказываются в большей или меньшей степени эсхатологически окрашенными. Это относится и к модерным, сциентистским сценариям, если даже они не включают в себя эсхатологизм в содержательном плане.