12. Кислый виноград: самомнение и реальность
Лис был голоден. И повстречался ему на пути роскошный виноградник. Пышные гроздья тянулись к земле, но лоза обвивала высокую решетку, до которой было не допрыгнуть. Прыгал лис, прыгал, да не допрыгнул. Тогда он гордо пошел прочь, бормоча себе под нос: "Я-то думал, виноград уже созрел, а он - кислый".
Эзоп. Лис и виноград
Многие адаптируют свое восприятие в стрессовых ситуациях, чтобы сохранить чувство собственного достоинства. Ведь мораль басни не в том, что лис не дотянулся до лакомства, а в том, как он отреагировал на неудачу. Он сохраняет чувство собственного достоинства, слегка обманывая себя. "И этим басня и интересна, - комментирует Д. Эшлиман, заслуженный профессор Питтсбургского университета. - К лису можно отнестись по-разному, тут все зависит от личного восприятия. Кто-то скажет, что лис - просто врун, а кто-то мысленно поаплодирует ему за находчивость и умение сохранить лицо".
Реакция лиса свидетельствует о том, что и в этой ситуации он сохранил свое лицо. Первым теорию самоутверждения сформулировал еще в 1988 г. социальный психолог из Стэнфорда Клод Стил. Спустя 20 лет его бывшие студенты, а теперь практикующие психологи Дэвид Шерман и Джоффри Коэн развили тему о важности самоутверждения:
"Данная теория гласит, что главной целью личности является защита собственной целостности, сохранение своей моральной и адаптивной адекватности. Если что-то подрывает эту целостность, человек реагирует, пытаясь ее восстановить... Кто-то использует защитную реакцию, которая непосредственно нейтрализует угрозу, а кто-то утверждает свою целостность. Такое "самоутверждение" помогает сохранить целостность личности перед лицом угрозы (будь то событие или информация), не вставая в оборонительную позу".
Проще говоря, есть негативный отклик на угрозу-использование оборонительной позиции, а есть позитивный - через утверждение чувства собственной важности.
Молодые мужчины в чем-то похожи на эзоповского лиса. Западному обществу свойственно раздувание собственного эго, и наше обманчивое восприятие самих себя идет вразрез с реальным положением дел. Многие путают внутренний комфорт со счастьем, а правде предпочитают поверхностные суждения. Наша культура убийственно политкорректна, мы ничего не подвергаем критике, зато навешиваем ярлыки друг на друга ("этот такой, а этот сякой"). Но что же в этом хорошего? Перекладывая ответственность на других, человек избегает собственной ответственности. Бегство от реальности можно заметить даже в том, каким языком и как мы описываем мир вокруг нас. Это странное человеческое свойство подметил в свое время комик Джордж Карлин (увы, ныне покойный). "Чтобы отгородиться от правды, мы используем "мягкий язык", - отмечал Карлин, - туалетную бумагу мы называем бумажным полотенцем, помойку-местом для хранения отходов, про переменную облачность мы говорим: "Временами солнце"".
Западная культура представляет из себя запутанный клубок искаженных представлений о жизни. Например, в США за последние 30 лет средняя успеваемость старшеклассников никак не повысилась, но, судя по отметкам, можно вести речь о том, что они завышены. В 1976 г. всего 18% имели оценки "А" (хорошо или отлично), а в 2006 г. таких учеников уже стало 33% - то есть инфляция составила 83 %! Если сравнить с тем же 1976 г., школьников, тратящих на домашние задания по 15 часов в неделю и более, стало на 20% меньше. Другими словами, поддерживается иллюзия хорошей успеваемости. Школьник поощряется за то, что стал хуже учиться.
В Великобритании также присутствуют все признаки инфляции отметок. За период между 2012 и 2014 гг. доля студентов, получающих в университетах отметки выше, чем 2,2, повысилась с 25 до 70%. Неужели ребята стали более старательны? Или все же университеты специально завышают оценки для тех, кто учится на платной основе, чтобы не портить отчетность и выпускать достаточное количество специалистов с минимальным стандартом 2,1, приемлемым для /4 из британского топа 100 фирм по трудоустройству?
Молодым людям говорят, что они могут оставаться самими собой, но есть в этих словах лукавство. От них требуют безупречности во всем - в учебе, в карьере, в социальных и сексуальных проявлениях, и мы не можем винить молодежь в том, что она самоутверждается совсем в других областях - на порносайтах, в компьютерных играх или в нехороших компаниях. Ребята даже испытывают некоторое облегчение, когда им, как и многим другим, впавшим в депрессию или тревожное состояние, ставят один и тот же диагноз - СДВГ.
В этом отчуждении формируются совсем иные правила и иное само-восприятие, которые не транслируются в реальный мир. Психолог по вопросам развития личности Эрик Эриксон определял самоидентичность как комбинацию подсознательного и эго, пребывающего во внешнем мире. Ученый утверждал, что стабильное состояние личности возможно при равновесном балансе этих двух составляющих. Юношеский возраст, согласно Эриксону, - это самый важный период становления. Но о какой стабильности личности можно говорить, если сегодня молодежь ищет самоутверждения в симулякрах жизни, а не в реальном мире с его каждодневными испытаниями и страданиями? Предположение, что высокая самооценка автоматически транслируется во внешний мир и приводит к успеху, глубоко ошибочно. Параллельные миры, дурные компании, диагнозы - это всего лишь маска, которую надевает молодежь, чтобы спрятаться от социального мира. Но рано или поздно молодым людям придется столкнуться с этим миром лицом к лицу и у них наступит серьезный личностный кризис.
Поэт и философ Роберт Блай, а вместе с ним и психоаналитик Марион Вудман называют этот момент столкновения с реальностью "великим разочарованием". Леонард Сакс утверждает, что общество совершенно не готовит детей к осознанию того, что, возможно, им не дано стать выдающимися людьми:
"До наступления пубертатного период ребенок пребывает в "предчувствии чего-то прекрасного". В подростковом возрасте, оглянувшись вокруг, он вдруг с ужасом понимает, что это прекрасное как раз и не собирается с ним происходить. И тогда наступает Великое Разочарование. В нашей культуре этот момент порой откладывается до раннего периода взрослости, когда только в двадцать с лишним лет человек начинает осознавать, что ему не стать ни олимпийским чемпионом, ни новым американским идолом, ни звездой экрана".
Уже в подростковом возрасте дети должны понимать предел своих возможностей, - продолжает Сакс. Мир огромен, и многим из нас придется смириться с мыслью, что мы не такие уж и особенные. Взрослость - это и есть осознание того факта, что ты не будешь знаменитостью и твой портрет не будет красоваться на обложках глянцевых журналов. Неумение донести до детей и подростков эту мысль приводит к тому, что переход во взрослость оказывается для них очень болезненным. Зато компьютерные игры способны сделать вас господином вселенной. Многим молодым людям этого оказывается достаточно.
Те из них, кто увлечен этим чрезмерно, уклоняются от всего, что мешает их виртуальному самоутверждению, поскольку их личность плотно вплетена в цифровой мир. Поэтому они очень болезненно воспринимают любую критику их увлечения - ведь это же все равно как критиковать их самих. Виртуальные поступки и собственное эго плотно переплетаются. Виртуальная вселенная, в которую погружается такой человек, является коконом, который он сплетает вокруг себя, ограждаясь от обидных "уколов" извне в адрес собственного эго.
Что лукавить, многие из нас хотя бы раз в жизни увлекались компьютерными играми, и у нас есть онлайн-герои, с которыми мы себя отождествляем. Темп жизни ускоряется, новое быстро приедается и начинает казаться пережитком. Западная цивилизация все больше воспринимает технологии как данность, мы считаем, что они должны нас развлекать и приносить удовольствие. Но, как недавно посетовал комик Луи Си Кей в передаче "Поздняя ночь с Конаном О’Брайеном" - "кругом все так потрясно, но никто не счастлив".
Сегодня на первом месте стоит местоимение "я". Психолог Жан Твендж вместе со своей командой проанализировал 750 000 книг, изданных в промежутке между 1960 и 2008 гг. Постепенно употребление местоимения "мы" и его производных упало на 10%, употребление "я" и его производных выросло на 42%, а использование местоимений второго лица увеличилось в четыре раза. Мы с легкостью отметаем все, что не работает на наши желания и представления. Мы стали слишком нетерпеливы. Но откуда это щемящее тревожное чувство, посещающее нас всякий раз, когда мы отрываемся от своих девайсов? Это даже нельзя назвать одиночеством. Это - как болячка, которую мы не можем почесать. Мы же знаем, что можно сказать себе "стоп", можно молча посидеть наедине со своими мыслями или поделать какие-то дела. Но мы не хотим беспокоиться, не хотим ничего решать. Мы мрачнеем, стараясь выбросить из головы все, что вызывает чувство тревоги. Обычно этот феномен называют "проблемами первого мира".