Прошедшие выставки этого времени показали, насколько утвердился жанр портрета, всё более весомо и зрело заявляющий о себе в алтайском искусстве (Г. Борунов, Н. Иванов, В. Добровольский, В. Прохода, В. Терещенко, Т. Алекимова, Г. Бурков и Г. Удалова, В. Чукуев, В. Запрудаев [7, с. 158–181]. В пестрой череде официальных мероприятий, шумных кампаний минувших лет, где битвы за урожай сменялись рывками в "большую химию", исторические съезды – вернисажами о "преображенном" крае, поездки на БАМ и "Коксохим" – сюжетами грандиозных строек и свершений, в этой атмосфере парадных отчетов, казенно-регламентированных тем, мыслей и чувств уцелело и сохранилось главное – неповторимость традиций алтайской живописи, интерес к миру человека – нашего земляка и современника. Художники обращали особое внимание на постижение социальной психологии человека, выражение его эмоционального состояния. Восьмидесятые годы прошлого столетия обнажили острую проблему нехватки молодежи в творческом коллективе алтайских художников, а это влияло на уровень молодежного искусства. Проблема пополнения коллектива молодыми творческими силами вращалась по замкнутому кругу: молодёжи нет, мастерских, квартир нет, приглашать не могли. Оставалась одно – растить свои кадры, чем и занималось Новоалтайское художественное училище. Целое поколение молодых живописцев, дизайнеров и преподавателей вышло из его стен. Многие из выпускников продолжили своё образование в институтах Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска, Владивостока, Киева. Вернувшись на родину в самом конце XX века, именно они стали влиять на изменяющееся лицо современного искусства Алтая. Но ещё в 1987 году на выставке "Алтай преображенный" зазвучали тревожные нотки о том, что в искусстве края не всё успешно. Массовая идеологизация, буквально понимаемый "социальный заказ" неизбежно вели к занижению творческих критериев, конформизму. Известно, что человек, живущий в обществе, – продукт этого общества, его член, а художник – личность, может быть, даже более зависимая и ранимая. Эта выставка как бы подводила черту под временем уходящим, ведь в стране полным ходом уже шла перестройка. Экспозиция содержала серьёзные, продуманные работы историко-эпического жанра: "Секретнокаторжные горы Змеиной" И. Мамонтова, "Элеватор на Оби. Хлеб – фронту" Г. Борунова, "Сёстры милосердия" А. Ботева и другие, а также большое количество портретов как исторических личностей, так и современников, выполненных в живописи, графике, скульптуре. Это была масштабная по количеству представленных работ выставка, но, как отмечалось в прессе того времени и на обсуждениях, "даже при наличии ряда хороших работ назвать её новым шагом нашего искусства на путях перестройки нельзя" [8. c.25]. Художники, как отмечает искусствовед, оказались удивительно верны сложившимся традициям. Укрепилась некоторая усреднённость. В пейзаже – бесконечная вариативность одних и тех же мотивов, не было заметных обретений и в станковой картине, хотя и появились новые имена, предпринимались попытки откликнутся на актуальные вопросы того времени.
Это понимали не только художники, но и зрители. Пресса писала: "Думается, что интерес к крупным краевым выставкам неизмеримо возрос, если бы они заговорили со зрителем языком, созвучным нашему времени, с его сложностями, задели бы, как говорится, "за живое". Ритмы, конфликты жизни, текущей за окнами выставочного зала, куда богаче, острее, чем общая тональность портретов, пейзажей и натюрмортов, составляющих экспозицию" (там же, с.25). В истории страны, края этого периода начинают происходить большие перемены. Время кажущегося благополучия и благодушия миновало. Но художники оказались к этому не готовы. Впереди было "смутное время" трудных поисков новых пластических средств, мотивов, тем, соответствующих современным ритмам жизни.
Информационные потоки, которые лавиной обрушились на нас во второй половине 80-х годов XX века, не могли не повлиять на мировоззренческие устои. В мастерских, где уже рождались новые образы, идеологические и социальные установки, сформированные в недрах соцреализма, продолжали влиять на творчество художников вплоть до начала последнего десятилетия, когда все преграды рухнули. Так, выставка 1990 года представила произведения Л. Цесюлевича "Дева Февронья", В. Проходы "Возрождение", И. Хайрулинова "Вечное прощание", Г. Борунова "Последний Благовест. Введенская церковь", Л. Пастушковой с серией живописных работ об Индии, Т. Ашкинази "Идиллия", которые были программными произведениями, определившими творческое лицо художников на последующие годы. При всём своём разнообразии эти работы свидетельствовали о том, что художники от констатации "социально значимых" явлений сделали попытку перейти к более глубокому, личностному прочтению темы, попытке философского её осмысления. На полотнах художников этого времени появились образы-символы, иносказательность, обладающие художественной выразительностью. Но, надо отметить, не всё было удачно. В некоторых произведениях существовала определённая стилистическая путаница, тенденция превалировала над реальным изобразительным воплощением.
Первая половина 90-х годов прошлого столетия действительно была трудным временем для всего искусства. Это было связано с тем, что наше государство переживало наиболее сложный период своего развития, период политических коллизий и экономических трудностей. Менялись мировоззренческие установки. Идеалы высокой гражданственности, труда на благо общества, человека-героя, питавшие искусство соцреализма, канули в невозвратимое прошлое. Подлинное искусство оказалось невостребованным, развалилась система Художественного фонда, закрывались предприятия художественных промыслов. На освободившееся пространство хлынула массовая культура. Выставки первой половины последнего десятилетия XX века красноречиво свидетельствовали о той сумятице, которая творилась в искусстве и вокруг искусства. Показывать можно было всё, выставки проводились без отбора работ выставкомом, и бывали случаи, когда "творения" просто обескураживали. В этот период активизировалась выставочная деятельность в крае, численность организации увеличилась в два раза.
Единственно важное событие этого периода для развития изобразительного искусства на Алтае произошло в 1991 году: в Алтайском государственном университете открылась кафедра искусствоведения, которая через десять лет выросла в факультет. Возглавила её Тамара Михайловна Степанская – ныне профессор, доктор искусствоведения.
К середине 90-х годов XX века в изобразительном искусстве Алтая намечается некоторая стабильность и медленное движение вперёд. На выставках всё чаще стали появляться новые имена: Ю. Иванов, В. Кукса, Е. Олейников, Н. Акимова, С. Дедов, Д. Петренко, в качестве живописца утвердился Н. Острицов.
Этапной оказалась выставка 1997 года, посвящённая 60-летию Алтайского края. Через десять лет после приобретения самостоятельности можно было вновь на этой выставке увидеть произведения художников Республики Алтай А. Гурьянова, В. Хромова, С. Дыкова, А. Аперовича. Эта выставка определила условный рубеж между стилистическими тенденциями, обозначила начало более продуктивного периода.
Нельзя не отметить, что в конце того же 1997 года на Алтае – "оплоте" реалистического искусства – открылась первая выставка произведений неакадемического направления "Алтай – авангард". Из исследовательских материалов известно, что значительная часть работ молодых художников на этой выставке "… грешила провинциализмом, вторичностью. Это и вина, и беда авторов, воспитанных не на подлинных произведениях, а на репродукциях, в атмосфере полного неприятия иных художественных методов, чем реализм, да к тому же не имеющих собственной системы мироощущения" [9, с.26]. Несмотря на то, что выставка не совсем оправдала ожиданий, она была нужна, она как бы легализовала и заявила право на равное участие в художественной жизни края иной стилистической системы. Было отрадно видеть, что воинствующий реализм стал допускать: искусство может быть разным, так как способ восприятия и воспроизведения действительности как реализация личностного творческого потенциала является сугубо индивидуальным и неповторимым. Поэтому всё чаще на выставках последних лет экспонировались работы, которые отличались от тех, что мы привыкли видеть на выставках предыдущих десятилетий. Ещё пять лет назад спорили о том, должны ли "беспредметники" выставляться на краевых выставках или их нужно экспонировать отдельно. Сегодня, в наше время такое творчество воспринимается естественным и закономерным в контексте развития современного искусства. Последовательно и профессионально, на протяжении нескольких лет преодолевая трудности неприятия, такие живописцы, как Л. Пастушкова, А. Фризен, Л. Кульгачева, В. Каминский, А. Гнилицкий, А. Андрусенко, Ю. Яуров, А. Нижегородцев, отстаивали свои убеждения на выставках. Их работы могут провоцировать дискуссии, но сегодня уже никто не сомневается в правомочности существования альтернативного видения.
Но, безусловно, ведущим на Алтае было и остаётся реалистическое искусство. Реалистические традиции, наработанные алтайскими художниками на протяжении шестидесяти пяти лет, вывели Краевой союз художников Алтая в ряд сильнейших творческих коллективов.
Последние годы уходящего века были очень насыщенными. Восьмая региональная выставка "Сибирь" (Красноярск, 1998) в год 150-летия В. И. Сурикова собрала самое многочисленное представительство от Краевого союза художников Алтая после Красноярска и Иркутска. Почти треть участников – молодые авторы, дебютировавшие на выставке такого ранга крепкими, профессиональными работами в жанре портрета и пейзажа. Это говорит о том, что "молодежный кризис" конца 80-х миновал.