Первая разновидность – функциональная: идеал представляется средоточием качеств, наиболее пригодных, оптимальных для той или иной ситуации, сферы деятельности. Изначально "идеальный" гражданин должен был соответствовать трем базовым критериям: WASP (White – Anglo-Saxon – Protestant), причем речь, разумеется, шла только о мужчинах (С. Туркин, ruscorpora); Конечно, не следует отождествлять его с "простым человеком": идеальный читатель этого номера представлялся нам гражданином России, не только интересующимся, как взимаются и на что тратятся его деньги, но и задумывающимся над более или менее отдаленным будущим своей Родины (Ю. Кузнецов, ruscorpora). При такой интерпретации заметно потребительское отношение к человеку, который оценивается практически так же, как хорошее орудие труда.
Вторая разновидность – оценочная: идеальный – это человек очень хороший, практически без недостатков. Она работает в крупной фирме, получает отличную зарплату, балует мать и вообще она идеальная дочь, просто придраться не к чему (Д. Донцова, ruscorpora); И еще об Альберте – он идеальный товарищ по путешествиям, веселый, неприхотливый, легкий в общении, покладистый (С. Штерн, ruscorpora); Гуревич был идеальный работник, педантичный и исполнительный, ветеран "Советского спорта", обошедшийся без единого взыскания (Е. Рубин, ruscorpora). По последним примерам легко увидеть, что эти две разновидности дополняют друг друга.
Идеальность таких людей субъективна, но во всей своей субъективности эта идеальность реальна. Такой идеал не представляется недостижимым, поэтому сохраняется вера в успешность его поисков. Так, журнал может попасть в руки своему идеальному читателю и т. п.
Важно отметить, что представления об идеале – это представления о должном. Выражению в идеале в высказываниях почти всегда сопутствует предикат с семантикой долженствования, предписания: должен, нужно, обязан и проч.: В идеале консультанты R& C должны будут обладать необходимой ИТ-квалификацией в сочетании с глубоким пониманием бизнеса своей вертикали (И. Шеян, ruscorpora); В идеале каждый человек должен иметь свою колодку (А. Рыбаков, ruscorpora); В идеале нужно захотеть периодически отдыхать, причем совершенно осознанно, постаравшись убедить себя в том, что как бы вы ни были одержимы работой и постоянным стремлением к самосовершенствованию в профессиональной сфере, любому работодателю вы, как сотрудник, ценимый и уважаемый за это, нужны прежде всего здоровым (Н. Федорова, ruscorpora). Это сочетание реальности идеала, с одной стороны, и необходимости его достижения – с другой, определяют, по-видимому, специфику обыденных идеалов. Они "житейски" проще, например, религиозных, но именно по причине реальности их достижения соответствие таким идеалам не желается, а требуется. Отвлекаясь от буквального словесного обозначения – сочетания с прилагательным идеальный, в сферу образа "идеальный человек" можно включить такие ипостаси, как человек умный, красивый, святой и т. п. Это идеальные свойства, с одной стороны, присущие не всем, но с другой – в принципе достигаемые. В этом смысле обыденная картина мира догматична: она требует от человека соответствовать идеалам. Как следствие, распространенные в массовой литературе и СМИ советы, как стать идеальным: достичь идеального веса, стать идеальным мужем и проч.
Между тем и житейские идеалы расходятся с действительностью, причем степень расхождения может быть промерена и выражена градуирующими формулами далеко не, совсем не идеальный и т. п.: Хочу заметить – человек я далеко не идеальный, поэтому не тешу себя иллюзиями, что встречу когда-нибудь в своей жизни женщину, которую смогу назвать идеальной женой (С. Ткачева, ruscorpora). Важно, что в образе идеального человека противопоставленными оказываются две разновидности нормы – обычное и идеальное. Именно обычность становится отрицательным полюсом, при положительном полюсе "норма-идеал": Одним словом, это вовсе не идеальный, а обыкновенный молодой человек, которому свобода как раз чудится не в его собственной жизни, а в той, какою живет, например, Наталья Петровна (А. Эфрос, ruscorpora). Динамичность, полиоценочность образу "нормальный человек" придает внутреннее противоречие между ипостасями.
Итак, образ идеального человека является средоточием ценностных и функциональных оценок, при этом соответствие идеалу в обыденной картине мира практически становится требованием. Оппозиция "идеальный – обычный" – очередная реализация дуальной модели мира, при этом оба полюса этой оппозиции представлены нормативными значениями: аксиологической нормой-идеалом и статистической нормой-типом. Это обстоятельство отличает оппозицию "идеальный – обычный" от других бинарных моделей, формирующих образ "нормальный человек". Заметим, однако, что функцию эталона, ориентира реализуют оба полюса. Обычность обеспечивает спокойное, надежное нахождение в большинстве; идеал задает направление развития.
Законопослушный человек.
Представления о законопослушном человеке соотносятся с правовой картиной мира, которая в меньшей степени зависит от языка, чем все предыдущие. В рамках правовой картины мира нормальный человек – человек, соблюдающий нормы социума, слушающий закон. Несмотря на свою терминологичность, прилагательное законопослушный проникает в обыденную речь и изображающую ее художественную: Конечно, считается, что нормальный, законопослушный гражданин не должен прибегать к бандитским методам самообороны (М. Кастет, ruscorpora); Олег посмотрел на тещу и сказал серьезно: – Ирина Ивановна, вы законопослушный человек. Вы думаете: моя милиция меня бережет (В. Токарева, ruscorpora).
Отвлекаясь от формы, т. е. от прилагательного законопослушный, можно обнаружить значение "соблюдать законы, правила, заповеди и т. п." у большого числа лексем. Расширение круга языковых единиц позволит увидеть взаимодействие представлений о законопослушном человеке с представлениями о человеке правильном, дисциплинированном, вежливом, послушном, праведном и т. п., т. е. наполнить родовой образ "нормальный человек" новыми смыслами.
2.2.3. Моделирование видового образа нормального человека
В настоящем параграфе исследуется содержание, стоящее за формулой нормальный человек и формирующее соответствующий образ русской языковой картины мира.
Психология и социология располагают не одним определением нормального человека, при этом говорить о постижении его сути вряд ли можно. Одна из тенденций, прослеживающихся в этих толкованиях, – отождествление нормы и статистической середины, например: "Нормальная личность – средняя: адаптировавшаяся и ведущая себя в рамках установленных социальных критериев; целостная личность, в которой все элементы функционируют в координации друг с другом (Я. Щепаньский) (цит. по [24, с. 18]). Представленный в определении статистически-адаптационный подход имеет для нашего исследования несомненную ценность, так как в очередной раз эксплицирует связь феноменов нормы и середины, которая, как это было показано выше, репрезентируется и единицами языка / речи. Между тем этот подход не лишен внутренних противоречий; они вскрываются в следующих замечаниях:
"Когда говорят о "нормальной личности", то забывают, что соединение двух таких терминов, как "личность" и "индивидуальность", с одной стороны, и "норма" или "средняя величина", с другой – грешит внутренним противоречием" [43, с. 268];
"Последовательное применение статистического подхода может обернуться парадоксом – среднестатистически нормальным окажется крайне редкое явление вопреки исходному априорному представлению о среднем, нормальном как о наличном у большинства" (Ю. Гиппенрейтер) (цит. по [24, с. 9]).
Заметим также, что стремящаяся к объективности и безэмоциональности наука в вопросе о нормальном человеке не свободна от оценок, причем далеко не лестных (цит. по [24, с. 9]):
"В тот самый день, когда больше не будет полунормальных людей, цивилизованный мир погибнет не от избытка мудрости, а от избытка посредственности" (К. Кюльбер);
"Нормальный человек – это человек, обладающий аппетитом, порядочный работник, эгоист, рутинер, терпеливый, уважающий всякую власть, домашнее животное" (Ч. Ломброзо).
Таким образом, ставятся под сомнение, во-первых, корректность самой формулы – нормальный человек, а также возможность наполнить ее реальным содержанием, во-вторых, правомерность выведения нормы из массовых показателей. Помимо этого, неоднозначна оценка феномена нормального человека. Представляется, что в обыденной картине мира преодолены трудности, с которыми столкнулась картина мира научная. Широчайшая распространенность прилагательного нормальный в качестве характеристики человека свидетельствует о естественности формулы нормальный человек для носителя языка, об укорененности в языковом сознании последнего соответствующего образа. Что касается соотношения нормы и середины, то, как это было показано выше, "средний человек" – только один из образов, составляющих образ "нормальный человек" в русской языковой картине мира; только в совокупности частные интерпретации, в том числе отдельные оценочные комплексы, формируют обобщающий, глобальный образ.