Лингвистика лишь отчасти может постичь содержание всех выделенных картин мира. Как отмечает Н. Д. Арутюнова, "высшее добро (составляющее содержание идеализированной картины мира. – Н. Ф.) лингвистика определить не может. Она может лишь подтвердить, что употребление общеоценочных предикатов обусловлено отношением к идеализированной модели мира" [9, с. 181]. То же верно и применительно к другим картинам мира: языковед не в силах дать полное описание каждой из них, однако, несомненно, может и должна быть исследована часть представлений, которые репрезентированы в языке социума.
Логическим следствием признания того факта, что к норме восходит несколько систем взглядов, различным образом отражающих мир и человека, является предположение, что формула "нормальный человек" может быть истолкована в соответствии с представлениями каждой из этих систем. Иначе говоря, в формуле "нормальный человек" определение нормальный может соответствовать определениям обычный, типичный (стабильная картина мира), средний (статистическая картина мира), идеальный (идеализированная картина мира), законопослушный (правовая картина мира). Как следствие, языковой образ "нормальный человек" можно представить сочетающим образы обычного, типичного, среднего, идеального, законопослушного человека. Последние могут быть рассмотрены как частные разновидности языкового образа человека нормального. Феномен нормы выступает в таком случае и объединяющим, и дифференцирующим фактором.
Современная лингвистика располагает некоторыми наработками в описании названных образов. Кроме того, каждая из ипостасей нормального человека была в той или иной степени осмыслена в других науках (прежде всего речь идет о философии, психологии и социологии) и в искусстве. Заметим, что, как правило, для исследователя особую ценность имеет только одна из ипостасей – мы же представляем комплексное описание, объединенное синтезирующим образом человека нормального. Интегративность описания обеспечивается таким образом, с одной стороны, комплексом лингвистических, филологических, социологических, культурологических, философских традиций, с другой – возведением частных образов к обобщающему образу нормального человека.
Образ нормального человека в русской языковой картине мира целесообразно рассмотреть через обращение к когнитивным принципам дуальности и градуальности.
Дуальность – это такой принцип восприятия и языкового отображения мира, в соответствии с которым действительность интерпретируется как единство антиномий, противоположностей. Принцип градуальности представляет мир разных величин: как полярных, крайних, так и промежуточных, шаговых. Оба когнитивных принципа, взаимодействуя, реализуются во всех базовых картинах мира: религиозной, научной, художественной, обыденной.
О характере взаимодействия принципов трудно судить однозначно. С одной стороны, понятно, что генетически первичен принцип дуальности; известно, что для архаических картин мира он являлся ведущим. В этой связи можно сослаться, например, на древнекитайскую систему миропонимания, в соответствии с которой в основе мира лежит два противоположных начала – инь и янь (земное и небесное); их дуализм и взаимослияние объясняют в китайской философии сущность всех мировых процессов, человеческой жизни и принципов истинного познания и разумного действия [4, с. 182–200]. В этом же ключе архетипическую картину мира характеризует Т. В. Цивьян, указывая, что мир воспринимался и описывался на основе набора двоичных признаков: "небо – земля", "правый – левый", "день – ночь", "жизнь – смерть", "чет – нечет", "счастье – несчастье" и др. [189, с. 5–6]. Усложнение образа мира должно было идти, по-видимому, в направлении от дуальности к градуальности. Осмыслив возможные полярные проявления одного и того же свойства, качества, признака, человек обратил внимание и на такие проявления, которые не могут быть приравнены к противоположностям. Бинарная оппозиция преобразовалась в триаду, в центральном элементе которой происходит снятие противоречий между полюсами. Впоследствии произошло усложнение триады в многокомпонентное множество. Таким образом, эволюция человеческой ментальности может быть рассмотрена, в частности, как движение от дуальной модели к градуальной [110, с. 123].
С другой стороны, в обыденной картине мира, по-видимому, дуальное восприятие и отображение мира не только не было вытеснено градуальным, но сохраняет ведущие позиции. Размышляя об этом, Т. М. Николаева пишет, что носители языка мыслят и дуальными, и градуальными оппозициями, однако обывательская модель мира в целом "не знает середины, не знает расположенной между плюсом и минусом нормы" [110, с. 126]. Несмотря на некоторую категоричность, последнее утверждение вполне обоснованно. Так, в обыденной картине мира человек предстает "средоточием добра и зла, силы и слабости, простоты и сложности, величия и ничтожества…" [115, с. 9]. Человек представляется существом противоречивым – средоточием качеств полярно противоположных. Об этом говорят русские философы: так,
Н. А. Бердяев формулировал противоречия русского национального характера [16]. Это представление свойственно русской литературе, достаточно вспомнить державинские строки "Я царь, я раб, я червь, я бог". Полярные качества человека отмечены и в русских идиомах: Обличье соколье, сердце воронье, Вид блестящий, а сам смердящий и т. п. Между тем нельзя утверждать, что наивный носитель языка не знает нормы – он осмысляет ее своеобразно. Если для градуального принципа норма – баланс противоположностей, то для дуального – один из полюсов. В этой связи показательны параметрические и аксиологические предикаты: для первых норма – середина (толстый – нормальный – худой), для вторых – полюс (умный=нормальный – глупый). Таким образом, норма совмещает в обыденной картине мира срединные и полярные характеристики. При этом образ человека, являющийся преимущественно аксиологическим, тяготеет к дуальной модели, в которой норма сближается с одним из полюсов.
При попытке сформулировать сущность нормального человека возникает противоречие: с одной стороны, человек – это индивидуальность, следовательно, не может быть таким, как все, с другой стороны, фоном для выдающихся представителей человечества являются именно люди нормальные, обычные. Вероятно, необходимо ввести разграничение, некоторым образом примиряющее два подхода к вопросу о существовании нормального человека. Предположим, что существует внутренняя и внешняя интерпретации нормального человека. При внешней (социальной) интерпретации осуществляется противопоставление в социуме по типу "нормальный человек – ненормальный человек". При внутренней (личностной) оппозицию составляют свойства самого человека: отличительные противопоставляются нормальным.
В целом оппозиция "нормальное – ненормальное" представляет собой частную разновидность дуальной интерпретации образа человека в частности и дуальной модели мира вообще. Расстановка оценочных знаков в этой оппозиции неоднозначна. Так, быть в окружении нормальных людей уютно и спокойно, милые странности прощаются, но значительные отклонения не одобряются. При этом истории милее гениальные безумцы, отпетые негодяи и прочие незаурядные личности. Вообще, сама возможность судить о чьей-либо незаурядности свидетельствует о существовании нормы. В целом норма дает возможность опознать на своем фоне выдающееся, но многочисленность интерпретаций нормы не позволяет единообразно оценить все случаи соответствия и несоответствия ей. Это обстоятельство не в последнюю очередь обусловливает необходимость рассмотрения образа "нормальный человек" через выделение ипостасей внутри образа.
Социальная и личностная интерпретация нормального человека, безусловно, не являются однопорядковыми. Отличие коренится в глобальности взгляда на личность. При социальной интерпретации нормальный человек признается таковым по совокупности доминирующих качеств. Процедура выведения оценки заключается в обобщении по преобладающему показателю, причем во внимание принимаются качества аксиологические (образ жизни, менталитет, характер, поведение, талант). Приведем пример суммирования признаков, заканчивающегося результатом "норма": Нормальный человеческий образ жизни. Дети, семья, обмен квартиры, расширение площади, отпуск, новые книги, выставки, рецензии, гости – вы к нам, а мы к вам, дружба домами, долгие сборы в гости, посещение портнихи, демонстрация туалетов, ах, какой прелестный костюмчик, великолепная отделка, так и так элегантно, конечно же, чистая стилизация, зато как исполнено, какая ровная строчка, и так к лицу, а туфельки вроде ничего особенного, но неужели Таиланд, быть этого не может, а вот это уж точно из США, ай, какая прелесть, а вот тут-то я вас надула, это я сама сшила (Ю. Азаров, ruscorpora).