Проводя аналогии между языковыми нормами и нормами других систем, отметим, что особая ценность аномалий традиционно отмечается и социологами, и культурологами. Так, отмечается, что девиация позволяет точнее определить критерии нормы и довести эти критерии до сведения обычных людей; девиация является фактором социальных изменений, так как отклонение привлекает внимание к самой норме и т. п.
К полезным отклонениям от языковой нормы традиционно относят тропы и фигуры речи. Тропы характеризуются как отклоняющиеся от нормы средства, реализующие переносные смыслы, а тропеический текст как деформированный по сравнению с нормой [53, с. 333]. Так, метафора "как бы отвергает принадлежность объекта к тому классу, в который он входит, и в включает его в категорию, к которой он не может быть отнесен на рациональном основании" [9, с. 176]. Заметим, что подобный случай в свете нашего исследования может быть квалифицирован как нарушение когнитивных норм. Аналогичным образом понимаются и стилистические фигуры: это "любые обороты речи, отступающие от некоторой (ближе неопределяемой) нормы разговорной "естественности"" [44, с. 466]. Например, анаколуф характеризуется отклонением от синтаксической нормы в результате смешения двух разных синтаксических конструкций (Таких людей мало и редки, и бережно подходить к таким (А. Ремизов, ruscorpora)).
На аномалиях построен и феномен языковой игры – особой формы лингвокреативной деятельности, состоящей в осознанном нарушении языкового канона [51, с. 26]. Для эффективности языковой игре необходима опора на стереотип: языковая игра мастера слова или наивного носителя языка составляет "сознательное манипулирование языком" [143, с. 37] и, по сути, отсылает к канону и построена на каноне. При этом "удачный эксперимент указывает на скрытые резервы языка, неудачный – на их пределы" [9, с. 79].
Терминологическое решение вопроса о разграничении полезных и вредных аномалий, а также о соотношении понятий языковой нормы и аномалии осуществляется в современной лингвистике через введение противопоставления "языковая норма – риторическая норма". По словам Э. Г. Куликовой [84, с. 98–99], оппозиция "языковая норма – риторическая норма" представляет фундаментальное противопоставление лингвокультуры. Для нашего исследования важно, что в этой оппозиции отчетливо выражена особая ценность аномалий, их творческий потенциал, обнаруженный в других сферах действия норм.
При всех различиях языковых и риторических норм, выраженных даже терминологически – норма и другая норма, антинорма – оба типа функционально оправданы и конструктивны. Различия языковой и риторической нормы ученый видит в следующем [Там же, с. 98–100]:
Языковая норма
1. В структуре нормы преобладает императивный компонент
(это более жесткая норма).
2. Норма опирается на дискретное понятие варианта.
3. Норма может быть кодифицирована в виде свода правил и словарей.
4. Норма репродуктивна.
5. Отклонение от нормы – либо риторическая норма, либо ошибка.
Риторическая норма
1. В структуре преобладает диспозитивный компонент (норма менее жесткая).
2. Норма опирается на континуальное понятие метаплазма, суть которого в преображении правильной формы в нечто новое.
3. Норма может быть кодифицирована через образцы идеальной речи – в виде хрестоматий и т. п.
4. Норма продуктивна.
5. Отклонение от нормы ведет к снижению эффективности речи и не имеет отношения к представлениям о правильности речи.
По происхождению языковые нормы, по-видимому, первичны. Иными словами, первичны представления о правильном употреблении, вторично стремление правильные формы преобразовать. Результатом осмысления нормы являются знания, мнения о том, как следует употреблять ту или иную единицу языка. Так, на основе личного и коллективного языкового опыта в результате обобщения складываются представления о нормальном (стандартном, правильном слове) слове [106; 136], включающие и внешние, и внутренние характеристики последнего. С другой стороны, чувство нормы (Л. В. Щерба) может являться основанием для сознательного ее нарушения. Аномалии в таком случае допускаются сознательно, в целях экспрессии. Именно такие аномалии лежат в основе риторических приемов.
А. П. Сковородников и Г. А. Копнина предлагают трактовать риторический прием как преднамеренное и мотивированное отклонение от нормы [73, с. 271–275] и указывают на возможные виды нарушений:
– норм языковой системы: Он влюбился в нее со второго взгляда (из жур.);
– норм построения текста:
Итак, начинается песня о ветре,
О ветре, обутом в солдатские гетры,
О гетрах, идущих дорогой войны,
О войнах, которым стихи не нужны (В. Луговской);
– норм речеповеденческих: (брачное объявление) Пью, дебоширю, нигде не работаю. Познакомлюсь с хорошенькой, интеллигентной девушкой, которая хочет узнать, что такой настоящее семейное счастье (из жур.);
– норм логических: Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве (из жур.);
– норм онтологических, понимаемых как присущие человечеству или социуму и оязыковленные представления о бытии: Не так давно умерла у нас в городе редчайшая, буквально-таки единственная муха. Пригретая потеплевшей батареей, она решила, что наступила весна, и проснулась. Однако, обнаружив за окном снег, она скончалась от огорчения (из газ.).
Обобщая, условно разделим возможные полезные аномалии, составляющие результат действия риторических приемов, на аномалии грамматические и семантические. Первые представляют собой преднамеренные нарушения норм языковой системы. Так, "в известном анекдоте более чем двухсотлетней давности отец говорит сыну, притворяющемуся, что знает латынь: Возьми лопатус и клади навозус на телегус. Использование латинской флексии в русском языке – заведомое нарушение системной нормы, вследствие чего очевидна намеренность такого нарушения" [84, с. 82]. Среди семантических, на наш взгляд, обнаруживаются аномалии, связанные с нарушением когнитивных норм – представлений о нормальном устройстве мира. В качестве таковых могут быть рассмотрены случаи нарушения семантики образов, эксплицирующих отход от привычной картины мира:
– Как в трёх действиях засунуть жирафа в холодильник?
– Первое: открыть холодильник. Второе: засунуть жирафа. Третье: закрыть холодильник.
– А слона в четырёх действиях?
– Первое: открыть холодильник. Второе: вытащить жирафа, Третье: засунуть слона. Четвертое: закрыть холодильник.
В подобных шутках изображается ситуация, противоречащая обыденным представлениям о мире, в данном случае – это представления о принципиальной несоотносимости размеров объектов.
Противоречат традиционной системе координат и высказывания, построенные на семантической неупорядоченности. Сочетание категориально различных поэтических элементов (см. заголовки: "Звери, чины и болезни", "Рукомойники и паства", "Мох и Боттичелли") – результат своеобразного расшатывания привычной семантической сетки. Среди преднамеренных языковых аномалий, противоречащих когнитивным языковым нормам, можно назвать разновидности алогизма и импоссибилию.
Одним из случаев алогизма является противоречие предмета или события обычным (=нормативным) представлениям о том или ином объекте действительности. Такое противоречие наблюдается в известном шуточном стихотворении Ехала деревня мимо мужика. А. П. Сковородников предлагает квалифицировать такие случаи как нарушение параонтологических норм, т. е. нарушения нормальной картины мира [154, с. 25–30].
Импоссибилия предполагает описание неестественного положения вещей, "намеренное нагромождение небылиц" [186, с. 229]: Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка в баню тащили, потом рака с колокольни звоном встречали (Н. Салтыков-Щедрин).
Сходство описаний очевидно, показательно и то, что каждый из приводимых примеров можно использовать для иллюстрации второй фигуры.
Использование аномалий в художественном, публицистическом, рекламном текстах – константа культуры; при этом количество языковых неправильностей, их суть и др. могут быть рассмотрены как характерная черта авторского стиля. Исследуя тексты в этом аспекте, мы вновь обнаруживаем континуум нормативного / ненормативного. На одном полюсе расположатся автологичные тексты, характеризующиеся безобразной образностью (таковы многие тексты А. П. Чехова, И. А. Бунина и др.), на другом – "образцово аномальные" (Т. Б. Радбиль) тексты А. Платонова, Д. Хармса и т. п. Языковые аномалии, используемые автором, отражают особенности его мировосприятия и являются его визитной карточкой.