Разворачивая в мировом проектном пространстве виртуальные геополитические смыслы, Россия отвлекает внимание Запада от своих действий по конструированию на евразийском континенте новой геоэкономической и геокультурной общности, имея в виду в подходящий момент «обменять» согласие дезавуировать свои «имперские амбиции» в Европе на признание де-юре сложившего положения вещей в Азии.
Стратегия «виртуализации геополитики» требует от Минска быстро насытить свое информационное пространство новыми смыслами. Поскольку русский (наряду с белорусским) является государственным языком Белоруссии, эта задача не вызывает трудностей. Более того, она позволяет придать Беларуси государственную уникальность и определить место страны в мировом/федеральном разделении труда.
Белоруссия должна приобрести статус страны – испытателя социальных технологий. Прежде всего речь идет о российских социальных технологиях [107] . Для подобных экспериментов государство с небольшой плотностью и значительной однородностью населения, с полностью зависимой экономикой и централизованной политической системой подходит как нельзя лучше.
Практически речь идет об использовании Белоруссии как «вынесенной площадки» социальных (постиндустриальных) производств. Аналогичным образом Индия и страны Юго-Восточной Азии использовались как площадка индустриальных производств. При всей опасности соответствующих предприятий для природной и культурной среды такая политика привела к быстрому экономическому подъему и превратила Индию в третью военную державу мира, а азиатских «тигров» – в самые динамически развивающиеся страны Ойкумены.
Предоставив свою территорию для российского социального экспериментирования, Белоруссия извлечет тройную прибыль:
• во-первых, подобные эксперименты, разумеется, оплачиваются, если не в мировой валюте, то в форме тех или иных преференций;
• во-вторых, Белоруссия займет определенное место на формирующемся рынке социальных (постиндустриальных) технологий;
• в-третьих, те технологии, которые окажутся успешными, будут бесплатно развернуты на территории республики.
Следует также учесть, что подобная «концессионная практика» насыщает белорусское информационное пространство русскими смыслами, притом – инновационными смыслами, а также «привязывает» Россию к Белоруссии, что является, как отмечалось выше, основной целью любой разумной стратегии за Беларусь.
Заметим в заключение, что предложенная «постиндустриальная концессионная схема» допускает интересное и довольно неожиданное развитие.
Территория Белоруссии может быть использована для физического размещения тех российских структур, функционирование которых на территории РФ нежелательнопо внешнеполитическим соображениям или невозможно ввиду прогнозируемой негативной реакции российской или мировой общественности.
Глава 6
«Большая стратегия» как продолжение геополитики иными средствами
Эта длинная глава является завершающей иллюстрацией к краткому курсу игры на мировой шахматной доске. Военную стратегию можно рассматривать как предельное упрощение геополитического дискурса: вместо всех возможных путей к цели – единственный военный путь. Трехмерный мир вырождается в плоскую карту, экономическая география упрощается до физической, этика мира опускается до логики войны. Но именно в такой примитивной форме геополитические законы наиболее понятны, а приемы работы с ними наиболее прозрачны.
Аналитическая стратегия
Аналитическая стратегия адекватно описывается в формализме классической теории систем Л. фон Берталанфи.