В данном издании Служба внешней разведки (СВР) хочет познакомить читателей с реальной стороной работы российских разведчиков. К подготовке "Очерков" привлекались профессиональные разведчики-ветераны, лично принимавшие участие во многих разведывательных операциях последних десятилетий.
Для широкого круга читателей.
Содержание:
Предисловие 1
1. Предтечи 3
2. Два Ивана 5
3. Судьба царского любимца 7
4. Приказ тайных дел 8
5. "Русский Ришелье" 10
6. Вор Гришка 12
7. Ближний боярин Артамон Матвеев 14
8. За сотни верст от поля брани 16
9. Петр Толстой - "дачных" дел мастер 17
10. Мужество и стойкость князя Хилкова 19
11. Паткуль - разведчик волею судеб 20
12. Флорио Беневени 21
13. Первый министр государыни 22
14. "Инерция покоя" 24
15. "Красавец Леандр" выходит на связь 25
16. "Военные агенты" Барклая 26
17. Загадочная Дарья Христофоровна 27
18. Секретное поручение А. Грибоедову 29
19. В далеком Рио 30
20. Рыцарь "Зеленой лампы" 31
21. "Корреспонденты" А.И. Чернышева 35
22. Гусар, разведчик, министр - в одном лице 37
23. Россия - США: попытки сближения 38
24. Офицер "по особым поручениям" - военный министр в Болгарии 39
25. Есаул Ливкин в Индии и Китае 41
26. Подъесаул Уланов и лама Ульянов 43
27. Таинственный Токио 46
28. Многоликость разведки 49
29. Два взгляда на полковника Редля 51
30. Российская разведка в 1914–1917 годах 53
31. Итоги 54
Иллюстрации 57
Примечания 58
ОЧЕРКИ ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ ВНЕШНЕЙ РАЗВЕДКИ
Том 1
От древнейших времен до 1917 года
Предисловие
"Очерки истории российской внешней разведки" по содержанию, охватываемому периоду и объему - первое подобное издание.
Разведка - это необходимый механизм, решающий целый ряд важнейших государственных задач. Это доказала история. Это доказывает и современность.
Можно ли говорить о своеобразии российской разведки, свойственных только ей чертах? Конечно, есть целый ряд характеристик, которые отличают разведку вне зависимости от ее национальной принадлежности: методы и приемы работы, структура, позволяющая добывать материалы политического, военного, научно-технического, экономического характера, использование так называемого "человеческого фактора" - иными словами, агентуры, доверительных связей, применение технических средств. Но, тем не менее, хотелось бы сказать об особенностях российской разведки. Может быть, они (пусть меня не осудят читатели за рубежом) - в несколько большем, чем у других, патриотизме, самоотверженности, меньшем, чем у других (и по субъективным, да и по объективным причинам), влиянии материального фактора на деятельность офицера-разведчика, большей склонности к самопожертвованию ради своего народа.
Конечно, "в семье не без урода" - это характерно для всех разведок мира. Но, может быть, наши "уроды" все-таки уродливее других. Напомню слова бывших руководителей ЦРУ Хелмса и Колби о том, что они не знали ни одного перебежчика из советской разведки, который бы не руководствовался материальными соображениями, иными словами, мотивами наживы. Этого нельзя сказать о всех зарубежных лицах, пришедших к сотрудничеству с нами.
Когда мы ведем читателя в нашем многотомнике "Очерков" от эпохи к эпохе, то при всей разрозненности отдельных событий, при всей их специфичности прослеживается общее магистральное направление деятельности разведки. На любом историческом этапе, при любом строе, в любых обстоятельствах она защищала интересы государства. Не отсюда ли проистекает акцент на деполитизацию разведки, к чему мы осознанно пришли сегодня, в постсоветскую эпоху? Естественно, что эта деполитизация относительна. Государство всегда защищало и защищает интересы не только общенациональные, но и правящих групп. А разведка всегда была и остается отражением государства. Как увидит читатель, один из российских разведчиков в начале XX века П.И. Рачковский служил не только интересам Отечества, но и царскому департаменту полиции, ведя слежку за русской политической эмиграцией за границей. Не была изолирована разведка и от трагических сталинских репрессий. Но что важно отметить - она, не являясь правоохранительным органом, меньше других повинна в происшедшем и, будучи в наибольшей степени связанной с зарубежными странами, вобрав в себя элиту вооруженных сил, в большей степени, чем другие, пострадала от кровавых репрессий. Десятки, сотни разведчиков были отлучены от своей профессии, арестованы, расстреляны.
Вопросы деполитизации, деидеологизации разведки особенно важны и актуальны в наше время. В чем они проявляются? Разведка - нужно сказать об этом со всей твердостью - не участвует во внутриполитической жизни России. Конечно, каждый ее офицер и служащий не только могут, но и должны питать симпатии или антипатии к той или иной политической, общественной силе в РФ. Манкурт, робот, лишенный чувств, эмоций, привязанностей, неприятия того, что он считает плохим, не может быть разведчиком. Но он не может и руководствоваться своими политическими симпатиями или антипатиями в повседневной работе. Там он должен думать лишь о национальных интересах страны - в этом, как ни парадоксально это звучит, и заключается деполитизация разведки. Естественно, при этом разведчик должен быть привержен демократическим ценностям и верен закону - это чрезвычайно важно для всех без исключения.
Несколько слов и об отказе от идеологизации внешней разведки. Этого термина вообще не было до 1917 года. Однако в период существования СССР разведка, как и любой другой государственный инструмент, не могла не быть идеологизированной. ЧК, НКВД, КГБ, включая внешнюю разведку, были оружием партии, и именно в этом качестве под марксистско-ленинскими лозунгами осуществляли свою деятельность.
Лучшие источники, зарубежные помощники приобретались советской разведкой на идеологической основе. Еще будучи заместителем директора Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР, я хорошо и близко знал работавшего там старшего научного сотрудника Дональда Маклейна. Это был один из самых умных и образованных людей, которые встречались на моем жизненном пути. Д. Маклейн в прошлом работал на советскую разведку. Директор одного из ведущих департаментов английского МИД, он обладал информацией первостепенной, подчас жизненной для Москвы ценности и передавал эту информацию нам. Д.Маклейн, будучи выходцем из семьи шотландских лордов, руководствовался не материальными соображениями. Как бы мы ни относились сейчас к нашему идеологическому прошлому, но именно идеи этого прошлого привели Маклейна и многих ему подобных в советскую разведку.
Многие предрекали, что деидеологизация СВР в нынешних условиях лишит нас возможности выходить на сотрудничество с зарубежными источниками информации. Это оказалось не так. Теперь мы не говорим об идеологической основе приобретения зарубежных помощников. Но продолжает действовать политическая заинтересованность многих людей в сотрудничестве - теперь уже не с советской, а с российской разведкой. За этим стоят и нежелание видеть мир "однополюсным", и опасения угрозы односторонней перекройки послевоенных европейских границ, и понимание роли России как фактора стабильности в Европе и в мире в целом.
Так что деидеологизация разведки отнюдь не ликвидировала и даже не подорвала ее как важнейший инструмент российской политики.