Du Pont и многие другие корпорации, даже оказывали щедрую финансовую поддержку фашистским организациям в самой Америке, таким, как печально известный "Черный легион". Расовая ненависть, пропагандируемая Гитлером, не ранила чувства американцев в двадцатые и тридцатые годы в такой степени, как это было бы в настоящее время. После отмены рабства во время Гражданской войны негры продолжали считаться низшими существами со стороны многих, которые и обращались с ними соответсвующим образом, и расизм отнюдь не был универсально осуждаемым, а оставался социально приемлемым. Линчевания были обычным явлением в южных штатах в двадцатые и тридцатые годы, даже за только предполагаемые мелкие правонарушения, и даже умеренные предложения о введении законов, запрещающих линчевание, были неоднократно отклонены Конгрессом. Строгая расовая сегрегация между белыми и черными осуществлялась не только к югу от линии Мейсона – Диксона, но и в Вашингтоне, округ Колумбия, и пережила даже Вторую мировую войну. Во время войны чернокожие были вынуждены сидеть в задней части трамваев и театров в южных штатах, иногда позади немецких военнопленных. Американская армия сама изобиловала расизмом. "Белая" и "черная" плазма крови строго разделялись в больницах, и довольно многие генералы, в том числе Эйзенхауэр, Маршалл, и Паттон, были убеждены, как и нацисты, в превосходстве белой расы. После войны черные ветераны, привезшие с войны белых жен, или, раз уж об этом зашла речь, белые ветераны, вернувшиеся с азиатскими невестами, не имели права поселиться во многих штатах, где продолжали действовать законы, запрещающие смешанные, межрасовые браки. Что касается крайне расистских теорий евгеники, которые в нацистской Германии привели ко всевозможным бесчеловечным экспериментам по "расовой гигиене", "в том числе стерилизации и эвтаназии", они нашли широкое понимание в Соединенных Штатах тридцатых годов, где иммиграционные законы, например, официально дискриминировали в отношении лиц "ненордического" происхождения". Это "ирония истории", как пишет известный американский историк Стивен Эмброуз, что "мы боролись в самой значительной для нас войне самого расистского в мире государства при помощи расово сегрегированной армии и, сохраняя у себя дома, при помощи законов либо традиций, систему расовой сегрегации". Так что в 1930-е годы слишком многие американцы не возражали против расизма нацистов, как было выявлено в "опросах, показывающих близость взглядов американцев к немецким понятиям расовой иерархии". Антисемитизм Гитлера и его фашистских приспешников тоже не был для Америки большой проблемой. Антисемитизм был довольно модным в двадцатые и тридцатые годы не только в Германии, но и во многих других странах, в том числе в США. В 1930-е годы, да и позднее, слишком многие американцы сами были антисемитами и поэтому терпимо относились к нацистским антисемитским действиям, а то и симпатизировали им. Американские промышленники и банкиры и элита страны в целом не представляла собой исключения из этого общего правила. В эксклюзивные клубы и прекрасные отели, которым они покровительствовали, например, евреи, как правило, не допускались.
Самым известным антисемитом Америки был промышленник Генри Форд, влиятельный человек, который восхищался Гитлером, поддерживал его материально и вдохновил его своей антисемитской книгой "Международное еврейство", которая была опубликована в начале двадцатых годов. Восхищение было взаимным; фюрер повесил портрет Форда в своем кабинете, признал его источником своего антисемитского вдохновения, а в 1938 году удостоил его самой высшей награды, которую нацистская Германия могла даровать иностранцу.
Форд также финансировал пронацистскую пропагандистскую кампанию, которую активно вел по всем Соединенным Штатам известный авиатор Чарльз Линдберг, друг Геринга. Еще одним страстным и влиятельным американским антисемитом был Чарльз Е. Кохлин, католический священник из Мичигана, настраивавший в ежедневной радиопередаче миллионы своих слушателей против иудаизма, который он приравнивал к большевизму точно так же, как это делал Гитлер. Что касается американских бизнесменов, то значительное их число, возможно, большинство из них, глубоко презирало политику президента Рузвельта, известную под названием "Новый курс", которую эти бизнесмены осуждали как "социалистическое" вмешательство в экономику страны. Антисемиты считали это частью еврейского заговора и клеймили "Новый курс" как "курс еврейский". Они также считали президента тайным коммунистом и, следовательно, агентом евреев, или тайным евреем, и часто называли его "Розенфельд". Американские банкиры, которые посетили Германию в июне 1934 года, пожаловались послу своей страны в Берлине, что администрация Рузвельта была "полна евреев".
Очевидно, что американские бизнесмены и банкиры не презирали нацизм или фашизм в целом за его антисемитизм; напротив, они с симпатией относились к фашистам и к Гитлеру, в частности из-за их антисемитизма. Руководимая, прямо или косвенно, такими людьми, Америка не была готова начать крестовый поход в Европе из-за гитлеровского антисемитизма. Хотя надпись на постаменте Статуи Свободы приглашает в "гавань Америки всех уставших, бедных, неприкаянных людей Земли, жаждущих дышать свободно" и хотя правительство США и считало время от времени нужным выразить свое недовольство некоторыми аспектами антисемитской политики Гитлера, очень и очень немногие еврейские беженцы из Германии получили документы, позволившие им въехать в США. Весной 1939 года кораблю, полному беженцев из Германии, в Сент-Луисе было отказано в разрешении на высадку пассажиров в Америке или хотя бы на Кубе, которая тогда еще де-факто была протекторатом США. Корабль был вынужден вернуться в Германию, но получил разрешение в крайнем случае взять курс на Антверпен, и его еврейские пассажиры получили убежище в Бельгии, Нидерландах, Франции и Великобритании. Во время войны Вашингтон также мало беспокоился о судьбе евреев в Германии и в оккупированной ею Европе, несмотря на то, что становилось все более очевидным, что осуществляется систематический геноцид. В 1945 году, во время американской оккупации Германии и непосредственно после капитуляции Германии, многочисленные выжившие в Холокосте держались в концлагерях уже американскими властями, которые систематически плохо и даже жестоко обращались с ними там. Эта прискорбная ситуация подошла к концу только после того, как президент Трумэн был вынужден признать в сентябре 1946 года, что "мы, по-видимому, обращаемся с евреями так же, как это делали нацисты, с той единственной разницей, что мы не убиваем их", и отдал приказ вмешаться генералу Эйзенхауэру. Только уже спустя годы после окончания войны евреи начали пользоваться определенной мерой уважения в Соединенных Штатах Америки, а именно после того, как новое государство Израиль, который с его кибуцами первоначально напугал их как нежелательного рода социалистический эксперимент, проявил себя как очень полезный союзник Америки в осином гнезде Ближнего Востока.
Также заслуживает упоминания, что Гитлер далеко не сразу лишился значительной симпатии, которую к нему питали высшие круги в Соединенных Штатах, после того как он развязал войну, атаковав Польшу 1 сентября 1939 года, или когда в 1940 году его армия захватила Нидерланды, Бельгию, Люксембург и Францию.
Когда 26 июня 1940 года немецкий торговый представитель организовал ужин в Уолдорф-Астория в Нью-Йорке, чтобы отпраздновать победы вермахта в Западной Европе, в этом вечере приняли участие ведущие промышленники, такие, как Джеймс Д. Муни, топ-менеджер из General Motors. За услуги GM нацистской Германии Муни уже был удостоен Гитлером той же медали, которую Генри Форд получил от фюрера. (Еще одним американским магнатом, который отличился заслугами перед Третьим рейхом и в результате этого получил медаль от Гитлера во время его визита в Германию в 1937 году, был Томас Уотсон из IBM.) Пять дней спустя немецкие победы снова отмечались в Нью-Йорке, на этот раз на вечеринке, организованной упоминавшимся уже профашистским боссом Texaco Рибером. Среди лидеров корпоративной Америки, которые присутствовали на этой вечеринке, были те же Джеймс Д. Муни и сын Генри Форда, Эдсель. Тем же самым летом, которое было зенитом гитлеровской карьеры, Рибер также предоставил щедрую моральную и материальную поддержку германскому посланнику, который посетил Соединенные Штаты для того, чтобы вести пропаганду дела Третьего рейха.