Новое время – новые песни
Нынешняя российская Конституция запрещает иметь в стране официальную идеологию, и Топонимическая комиссия всячески старается избегать идеологизированных топонимов. Тем не менее поток желающих "протолкнуть" какую-нибудь идеологию не иссякает, и иногда им это удается. В 1993 году рядом с Солунской (названной, напомним, по церкви Димитрия Солунского в Коломягах) появились еще Афонская и Вербная улицы. Первая, согласно постановлению, названа "в ознаменование многовековых духовных и культурных связей между Россией и Афонским монастырем", и это очевидная пропаганда религиозных ценностей. Вторая хотя на вид и продолжает серию "растительных" имен в этом районе (Березовая, Ольховая, Рябиновая), на самом деле связана с Вербным воскресеньем.
В 1996 году, несмотря на отрицательное заключение Топонимической комиссии, мэр города Анатолий Александрович Собчак подписал постановление о присвоении безымянной площади на пересечении Большого Сампсониевского проспекта и Боткинской улицы названия площадь Военных Медиков. Конечно, там рядом Военно-медицинская академия, но по форме это очередной топоним "в честь группы товарищей".
Пятью годами позже руководство завода "Электропульт" обратилось уже к губернатору Петербурга Владимиру Анатольевичу Яковлеву с просьбой назвать в честь их завода улочку, на которой он стоит. Если бы ей дали имя Электропультовская улица, это был бы хоть и неуклюжий, но обычный "производственный" топоним, такой же, как Полиграфмашевский проезд или Автогенная улица. Но они, опять же, вопреки мнению Комиссии, настояли на форме улица Электропультовцев – в честь себя, любимых. Верно, прав Ярослав Гашек нет ничего на свете сильнее человеческого тщеславия! Пока на этой улице ничего, кроме завода, нет, но название – это "плевок в вечность", и кто знает, что будет здесь завтра?
Всякая всячина
(Интересные истории, не попавшие в предыдущие главы)
Названия-ошибки
Эрратоним – так назвал Лев Успенский имя, возникшее как результат ошибки, чаще всего по неправильному созвучию. Мы уже рассказывали, как Медвежий залив стал Конной Лахтой, а грязная речка Муя – Мойкой, и во что порой превращались фамилии домовладельцев, но таких историй случалось гораздо больше.
Чаще всего, конечно, искажались непонятные русскому человеку финские топонимы. Река Карповка – это на самом деле Корпийоки, то есть "болотная речка". Или вот речка Лапка, которая подходит с востока к улице Коммуны (вдоль нее идет Набережная улица) и дальше течет по трубе. Можно долго гадать, откуда взялось ее название, если не знать, что это переделка ижорского Лабта – равнинная река.
Странная вещь приключилась с рекой Оккервиль. Первое известное ее имя – Кервила. Суффикс "ла" (сокращение от слова "кюля" – деревня, в свою очередь, состоящего в отдаленном родстве с тюркским "кала" – крепость, русским "челядь" и, возможно, славянским "коло" – круг, отсюда "кольцо" и "коловорот") указывает на то, что изначально это было название деревни, которое можно перевести как "поселение у (речного) изгиба", и действительно, деревня с таким именем на картах есть. Шведы, придя на эти земли в конце XVI века, добавили к имени реки свое "О" – "река, вода", то есть Оккервиль на шведских планах – это просто "река Кервила". Тем не менее уже в XIX веке кто-то сочинил легенду, что так звали некоего мифического шведского полковника, якобы владевшего здесь имением. Легенда настолько укоренилась, что вплоть до последнего времени все книги по истории города, в том числе, каемся, и наши, бездумно ее повторяли; кое-кто даже произвел полковника Оккервиля в генералы. Лишь в 1976 году в "Вечернем Ленинграде" появилась заметка Ю. Гнездилова с правильной версией, но тогда она прошла незамеченной, и только в последнее время усилиями Г.Г. Мартынова эта версия наконец-то восторжествовала, будем надеяться, окончательно.
Но то же самое может произойти и с русскими словами, если смысл их окажется потерян. Выше уже говорилось про Хамовую – Моховую, но есть другой, еще более интересный пример: Зеленины улицы.
Еще в петровские времена на Аптекарском острове был основан первый в городе пороховой завод. "Зелье" – так назывался порох в те времена, соответственно, завод именовался Зелейным, а слобода на другом берегу Карповки, где жили его рабочие, – Зелейной слободой. Позже в слободе образовались Зелейные улицы.
В 1801 году завод закрыли, оборудование перевезли на Пороховые, прежнее значение слова "зелье" забылось, и улицы постепенно превратились в Зеленины. Интересно, что если обычно три параллельных улицы, возникшие в одной слободе, именуются Большая, Средняя и Малая, то здесь мы имеем другую, уникальную тройку: Большая, Малая и Глухая Зеленины, причем Глухая соединяет Малую и Большую. Планировка бывшей слободы тоже уникальна, здесь получилось как бы троекратное, все уменьшающееся повторение одного мотива: к Большой Зелениной выходит Корпусная улица, от нее начинается Малая Зеленина, от Малой – Глухая, от Глухой Зелениной – Резная, и, наконец, к Резной выходит маленький Резной переулок.
Некоторые упорно пишут названия этих улиц в родительном падеже – ул. Б. Зеленина, ул. М. Зеленина и ул. Г. Зеленина, как будто бы они названы в честь братьев Зелениных – Бориса, Михаила и Григория. Или, может быть, их звали Большай, Малай и Глухай.
Название Репищевой улицы повелось не от фамилии землевладельца, как это часто происходило на городских окраинах, а от очень известной овощной культуры, которой засевались обширные поля, располагавшиеся примерно там, где сейчас находится овощебаза Приморского района и промзона. Это – репа.
Слово "репище", то есть поле, засеянное репой, можно найти в старинных словарях русского языка. Поскольку название улицы было поистине народным, никто никогда его официально не утверждал, то и прежде употреблялись неправильные названия – Репищевая, Репищевская, Репещевская, но вот улица Репищева с ударением на "и" – это уже продукт послевоенного времени. Особенно активно внедрение родительного падежа, заместившего притяжательную форму, стало происходить, начиная с середины 1960-х годов.
Сегодня только на одном доме № 17 табличка соответствует правильному названию – Репищева улица. На всех остальных – инверсионная форма. Получается, что это улица имени некоего Репищева, человека, которого в действительности никогда не существовало.
Названия-шутки
В 1887 году в Городской думе обсуждали, во что бы переименовать очередной Глухой переулок. Сперва хотели назвать его Слоновым, поскольку он начинался от Слоновой улицы (ныне – Суворовский проспект; Слоновой улицей он именовался до 1900 года, потому что в начале его, на месте нынешней гостиницы "Октябрьская", в XVIII веке размещался Слоновый двор, где содержались привезенные из Индии слоны). Но кто-то из депутатов сказал, что переулочек слишком маленький, название для него не годится, надо подыскать животное поменьше. Так на свет появился Заячий переулок.
На Малой Охте есть небольшая Весенняя улица. Откуда взялось это имя – непонятно, можно было бы считать, что кому-то тоже захотелось "сделайте нам красиво", но вот в чем загвоздка: на плане 1835 года, первом, на котором она вообще появляется, написано Веселая. И это не опечатка, такое название наряду с Весенней упорно встречается на многих планах вплоть до 1917 года. Веселую как раз понять можно: или на ней был очередной кабак, или она как-то связана с лежащим неподалеку Веселым поселком. Может, Весенняя – это эрратоним?
Если происхождение имени Весенней улицы теряется в прошлом, то причины возникновения аналогичных названий в Горелове известны. В 2002 году главную улицу района, который застраивал кооператив "Лето – индивидуальное жилье", наименовали, естественно, Летней, а три боковых получили названия, связанные с другими временами года – Осенний переулок, Снежный переулок и Светлая улица. Имя Весенняя давать было нельзя, такая улица, как видим, у нас уже есть.
Еще одна шутка относится к 2011 году. Район Купчино с юга ограничивает железнодорожная линия, вдоль нее идет Балканская улица, и потому проезд с другой стороны железной дороги назван Забалканским. Члены Топонимической комиссии, конечно, знали, что раньше в Петербурге был Забалканский проспект, но это – "военно-патриотический" топоним, а здесь – просто так.
Блуждающие названия
Бывает так, что имя исчезает в одном месте, а потом появляется в другом. Самое простое – это когда оно "переползает" на соседний участок. Вот улица Полярников. Сейчас она проходит от улицы Бабушкина до улицы Седова, но до 1957 года она находилась в соседнем квартале, к востоку от улицы Бабушкина.
То же самое произошло с Яковлевским переулком – до 1949 года он отходил от Благодатной улицы на север, с улицей Ульянова – до 1958 года она шла от Невы до Среднеохтинского проспекта, с Мурзинской улицей, которая "переехала" с правого берега реки Мурзинки на левый… Все это, конечно, результат перепланировки местности при новой застройке.
Далеко на север сдвинулась и Анисимовская дорога. Когда прежняя ее трасса (примерно между нынешними домами № 78 и № 84 по Уманскому переулку) исчезла, то остался дом № 41, к которому подъезжали по перпендикулярному к прежней дороге безымянному проезду вдоль железнодорожной линии, и в какой-то момент все подумали, что этот проезд и его продолжение на север до Лапинского проспекта и есть Анисимовская дорога.