Помимо основной работы, Крайнов сумел окончить музыкальное училище и получить в 30-х годах звание оперного певца. У него сложилась очень трудная судьба. Во время войны попал в окружение и в плен, через два года был освобожден нашими, остался воевать на фронте, но в конце войны был несправедливо осужден (по "знаменитой" 58 статье) и приговорен к 10 годам исправительно-трудовых работ. После досрочного освобождения стал активным участником археологических экспедиций в Ярославской, Ивановской и Калининской областях, организованных Институтом археологии РАН. Почти до конца жизни участвовал в полевых исследовательских работах, под его руководством раскопками 1987–1993 годов вскрыто более 60 погребений неоэнеолитического времени (III–II тыс. до н. э.).
Особенно интересна стоянка Сахтыш на Верхней Волге, где во многих погребениях были найдены останки медведей. Мужские захоронения обычно сопровождались украшениями из зубов медведя или волка с клыками и когтями бурого мишки. И располагались они иногда равномерно по всей длине костяка мужчины: на груди, вдоль ног и в области таза; иногда только в грудной клетке, один раз у левой бедренной кости. Все эти находки относились к волосовскому времени, т. е. около 2000–1800 лет до н. э. Позднее наряду с погребениями человека стали находить даже целые скелеты медведей.
Самыми массовыми находками из фатьяновских могильников были кремневые клиновидные и боевые каменные топоры, а также медные топоры в футлярах.
В 1972 году на стоянке близ с. Селище Калининской (Тверской) области, в 30 км от озера Селигер, был случайно найден каменный топор-молот с головой медведя на обухе, мастерское исполнение которого поставило его в один ряд с лучшими образцами древнейшей культуры. Незаурядные художественные способности первобытного мастера позволили создать ему удивительно живой образ могучего зверя.
Ближайшей аналогией этому топору-молоту, вероятно, можно считать также случайно обнаруженный на территории города Ростова топор с обухом в виде головы медведя, выполненный в высочайшей технике шлифовки и сверления, отнесенный учеными к образцам фатьяновской культуры бронзового века.
По этому поводу известный советский археолог Петр Николаевич Третьяков (1909–1976) заметил следующее: "Поражающая с первого взгляда стандартность инвентаря фатьяновских погребений, несомненно, свидетельствует о его ритуальном значении". Действительно, учеными отмечено, что существование медвежьего культа проявляется у фатьяновских племен именно по древним находкам в Верхней Волге. И не исключено, что появление культа медведя у фатьяновцев явилось результатом соприкосновений с местным населением. Это, в первую очередь, относится к волосовским племенам, у которых культ медведя по археологическим данным четко зафиксирован учеными, о чем упоминалось выше.
К числу подобных находок, наверное, можно отнести сверленые каменные молоты, тыльная часть которых украшалась головой медведя, но только обнаруженных уже в Карелии. Здесь, как и в костяных и глиняных скульптурах, четко просматривается стремление древнего художника подчеркнуть те особенности зверя, которые выделяют именно этот вид из прочих представителей животного мира. Известному исследователю Севера Н.Н. Гуриной приходилось часто встречаться с подобными изделиями неолитического человека, и она утверждала, что эти изображения медведя повторяются на многих десятках каменных молотов эпохи неолита на весьма обширном пространстве северо-запада Европы – в Карелии и Финляндии. Это, несомненно, говорит о каком-то архаичном ритуальном почитании медведя.
Даже в советское время в Поволожье сохранились остатки этого древнего культа. По свидетельству большого знатока ярославского края С.Н. Передольского, при обследовании им в 30-х годах прошлого столетия района, примыкающего к знаменитому торфяному Берендееву болоту, он видел в лесу большое вырезанное из дерева изваяние медведя, обитое железными листами. Образ медведя в очень архаических формах дожил в народном искусстве жителей Ленинградской области до наших дней: такова вырезанная в 20-х годах колхозником И. Рогушкиным деревянная статуэтка медведя, напоминающая архаизмом своих форм изображения медведя на бронзовых бляхах Пермского звериного стиля.
Помимо Поволжья медвежий культ прослеживается почти на всей обширной территории северо-запада. Одним из первых, кто сообщил о его существовании на Новгородской земле, был юрист по образованию, а по призванию – историк, археолог, антрополог, краевед, знаменитый новгородский хранитель древностей Василий Степанович Передольский (1833–1907). Об этом человеке хотелось бы рассказать особо, т. к. он мало знаком не только широкому кругу читателей, но и даже специалистам, а его интереснейшая книга "Новгородские древности", вышедшая в Новгороде в 1898 году, никогда больше не переиздавалась, и ее очень сложно найти в провинциальных библиотеках.
Сын дьячка, родившийся 26 декабря 1833 года в Лужском уезде, Василий Степанович должен был стать священником, но какой-то экстраординарный случай заставил его бросить духовную семинарию и поступить в 1855 году на юридический факультет Петербургского университета, а по окончании поступить на государственную службу.
Опять же, как и В.Н. Татищев, молодой государственный чиновник в свободное от работы время и "на общественных началах", стал активно заниматься изучением древностей Новгородского края. Увлечение древней историей началось еще в юности. Под руководством преподавателей новгородской гимназии, таких же страстных любителей старины, он облазил все подцерковья и чердаки, обнаруживая там старинные рукописи, грамоты, книги среди завалов хлама, которые должны были разбирать монахи, но из-за своей лености и тупости они просто сжигали эти бесценные документы или бросали их на дно Волхова, чтобы не утруждать себя рытьем в каком-то "мусоре". Сколько тайн унесли с собой воды Волхова, да и других рек России! Такое отношение к своей истории коснулось не только новгородской земли – это беда всего русского народа.
Сразу вспомнился недавний телевизионный сюжет о том, как корреспондент местной газеты, находясь в глубинке Архангельской области, абсолютно случайно обнаружил часть уникальной рукописной книги начала XVIII века, которая служила у хозяйки деревенского дома… подставкой под сковороду или самовар. Низкий поклон ей, что хоть не сожгла.
Такое равнодушие к прошлому своей земли В.С. Передольский считал признаком грубости и необразованности у любого народа. Его беспокоила судьба рукописей и древних фресок, построек Детинца и Ярославова дворища, земляных укреплений города.
Потом появился интерес к археологии. Прежде чем серьезно заняться этим ответственным делом, В.С. Передольский побывал во Франции, Германии, Англии, где перенимал опыт и приобретал знания по археологии и антропологии. По возвращении на родину он принял решение оставить службу в Министерстве внутренних дел и посвятить себя изучению и коллекционированию древностей.
Поначалу специальных археологических раскопок Передольский не производил, потихоньку копался в канавах, колодцах, на строительных площадках, покупал без разбору у населения предметы старины. Его имя стало известно специалистам только в 1888 году, когда он в 6 верстах от Новгорода, в местечке под названием Коломцы, открыл следы поселения каменного века. После обследования поверхностного слоя Передольский собрал около 2 тысяч различных предметов: осколки костей, черепки посуды, наконечники стрел, кремневые ножи и скребки. Затем он расширил свои поиски и за 10 лет увеличил свою коллекцию до 60 тысяч экземпляров. Только удивительная тщательность и скрупулезность этого человека, его бережное и ответственное отношение к прошлому родной земли позволило обнаружить в одном месте, не на очень обширной территории, такое огромное количество подземного материала. Культурный слой Коломцов до двух метров толщиной, открытый под четырехметровым пластом глины, хранил многочисленные поделки из кости, тесаного камня, сланца, яшмы, янтаря. В 1889 году была организована первая выставка коломецких находок в Археологическом институте Петербурга, имевшая широкий резонанс среди ученого общества. А вскоре Василий Степанович становится почетным членом этого уважаемого учебного заведения.